Читать книгу "Записки бизнесюка - Павел Чувиляев"

Дорога — сама по себе риск, но помноженный на сегодняшний беспредел это риск в квадрате. Что бы ни говорили, а без профессионализма, взаимовыручки, взаимопомощи мы останемся одиночками, которых будут трясти все, кому не лень. Это же уже нормой стало. Получается, не мы, водители, хозяева на дорогах, а шваль какая-то! Не боюсь признаться: на моём счету четыре машины с бандюками. На войне как на войне! За мной опыт, знание машины, и 20 тонн за спиной. А у них нет ничего, кроме наглости. Мотанул фурой, по тормозам дал — и летят они в кювет, как миленькие. А в Польше сколько мы рэкетиров полиции сдали! Зажмём двумя-тремя машинами; по рации полицию вызываем: вот они, голубчики, берите.».

Бил бандитские машины фурой и я. Правда, лишь один раз, но ощущений хватило. Сначала нас пробовали остановить угрозами: орали из окна легковушки, показывая в окно пистолет. На психологическое давление я не отреагировал. Стрелять в такой ситуации они не будут: фуру занесёт — всем в легковушке каюк. Первая и главная задача разбойников: остановить фуру. А по моему указанию скорость, наоборот, была увеличена. Дальше нас ждала натуральная засада: встали они грамотно, перекрыв трассу тремя машинами. Та, что в центре была пустой, а в боковых сидели бандиты. Бампер у меня хороший; решил бить в центр на скорости, которая уже достигла 160 км/ч. От удара центральная легковушка подлетела в воздух и закувыркалась. Одну из боковых снесло в кювет: вильнули фурой. А третий бандит, подумав, не стал нас преследовать. Государство заставляет бизнесюков-грузоперевозчиков и водителей, работающих на них, играть в Рэмбо. В результате многие водители, хотя и не афишируют это, возят с собой штык-ножи, а то и запрещённый «огнестрел». Но отстреливаться и отмахиваться от разбойников не входит в их должностные обязанности. К тому же, пределы необходимой обороны в действующем законодательстве существенно ограничены, и обороняющийся от бандитов легко может сам оказаться в тюрьме. В Маршруте 3 я уже говорил, что бизн-сюк не должен, и не может быть героем. Но жизнь заставляет: на момент выхода данной книги беспредел на российских дорогах далеко не побеждён.

Помимо бандитов, бенефициаром криминального разгула на дорогах являются и разного рода охранники. Им ситуация выгодна, и даже нравится. Спору нет: некоторые категории грузов, такие как алкоголь, табак, бытовая техника, цветной металл, и т. д. нуждаются в вооружённом сопровождении. Но как быть обычным перевозчикам? Хозяева скупятся нанимать охрану на «общегражданские» перевозки. А грузоотправители норовят сэкономить на страховке. Остаётся уповать на профилактику преступлений, которой обязаны заниматься правоохранительные органы. Работа охраны и выплата страховки, наступает, когда нападение-ограбление уже состоялось. А как с их предотвращением? А никак: с точки зрения господ полицейских нападения на фуры тяжело документируются и доказываются. Водители редко обращаются в полицию: задерживаться, бегая с бумагами, им некогда. В результате должностные лица склонны преуменьшать масштабы бедствия. По их мнению, есть факты, когда водители тратят (читай: пропивают) выданные им в рейс деньги, а начальству врут, что на них напали. Думаю, по-русски это называется: «валить с больной головы на здоровую».

Жаркое солнце… Свежий воздух… Тяжёлая дубина…. Разморило… © Фольклор компьютерных игроков.

Сварщик

Если вас отчитывает местный алкоголик, лёжа на земле, значит, в этой жизни вы делаете что-то не так.

Фольклор компьютерных игроков.

Одним из главных уроков, которые дала мне жизнь вообще, и бизнес в частности, явилось понимание того, что люди — разные. Очень. На эту тему можно философствовать с умным видом. Мол, это хорошо, поскольку разнообразие ведёт к развитию. А с другой стороны плохо, поскольку люди испокон веку ищут истину, приемлемую для всех, но при таком разнообразии мнений они её до сих пор не нашли, и вряд ли найдут. А можно и не философствовать, а просто принять факт людского разнообразия. Правда, как и со всеми наблюдаемыми фактами, против которых не попрёшь, жить с ним тяжело. Только хочешь начать кого-то поучать, рассказывать, как жить надо — а тебе в морду: «А ты кто такой?» Какое имеешь право рассказывать людям, что для них хорошо, а что плохо? Разумеется, разнообразию есть ограничения, определяемые, в основном, Уголовным кодексом. Он тоже не абсолютен, поскольку принимается людьми. Но вне рассмотренных в нём случаев различие людей воистину велико! Не знаю, и не могу знать, кому попадёт в руки эта книга. Но если ты, приятель, случайно философ, писатель или религиозный деятель — остановись на мгновение.

По особенностям этих профессий ты рассказываешь людям, какие они нехорошие и что им надо сделать, чтобы улучшится. Очень тебя прошу: помни, что люди — разные. Просто помни. Больше ничего.

Несколько жизненных случаев убедили меня в разнообразии людей и в абсолютной неэффективности попыток лезть им в душу. Часть уже рассказал; вот последние два.

Дядя Коля был поселковый пьяница. Алкаш знатный: бывало, натурально валялся в луже, не дойдя до дома. А жил он так: вставал рано; в семь утра. Тогда, в лихие 90-е, у нас рынок был (почему полу-стихийные рынки проиграли конкурентную борьбу торговым центрам, я говорил в Маршруте 3). Дядя Коля шёл на рынок к 8 утра. Рынок открывается в 9-00. А с 8 до 9 торговки должны подготовиться к работе, в том числе снять с палаток закрывающие их щиты. А они тяжёлые, металлические; бабы их ворочать не хотят. Вот дядя Коля щиты и снимал, за что каждая торговка давала ему по 10 рублей. К моменту открытия рынка в кармане дяди Коли оказывалась сумма, достаточная для бутылки и немудрёной закуски. Он покупал всё это, и садился выпивать на задворках рынка. Обычно с двумя-тремя такими же алкоголиками.

Напившись, дядя Коля начинал петь песни. Ходит и поёт. Ни голоса, ни слуха у него не было; исполнительским мастерством он не обладал. Но мычал исправно. К полудню опьянение достигало той стадии, когда человека валит с ног. Дядя Коля ложился где-нибудь в теньке, если тепло, или в закутке, если холодно — и дрых до вечера. В 21–00 рынок закрывался. Дядя Коля просыпался строго за полчаса до закрытия, и снова шёл к торговкам. Теперь он помогал вешать щиты на палатки. За ту же таксу. К 21–30 у него в кармане оказывалась необходимая сумма, он покупал водку и закуску, напивался и шёл домой. С песнями. В тёплую погоду мог домой и не идти, оставшись ночевать под мостом (часть МКАД) у рынка. Но обычно полз. И так годами. Так получилось, что ежевечерний маршрут орущего песни дяди Коли проходил как раз мимо моего дома. Иногда он падал в лужу. Поздней осенью или ранней весной это создавало реальную угрозу его жизни и здоровью. Мне приходилось дядю Колю спасать, вытаскивая из лужи. Разумеется, мне это не доставляло никакого удовольствия. Не скрою: не раз получал от меня дядя Коля пинки и тумаки. О которых на следующий день забывал, и приветливо здоровался. Однажды, в очередной раз вытащив алкаша из лужи, принялся я его стыдить. Был я тогда молод, глуп и самоуверен; жизнь делилась на белое и чёрное; без оттенков. Дядя Коля, по моим тогдашним представлениям, безусловно, относился к черноте. Стал я ему рассказывать, какой он нехороший: алкоголик да пьяница. А дядя Коля, только что висевший кулем и хватавшийся за заборы и кусты, вдруг выпрямился, сверкнул глазами и абсолютно трезвым голосом выдал: