Читать книгу "Люди Севера: История викингов, 793–1241 - Хейвуд Джон"

В 1137 г. племянник Магнуса Рёгнвальд Кали Кольссон (правил в 1137–1158 гг.), рожденный и воспитанный в Норвегии, сверг сына и наследника графа Хакона, Паля Безмолвного. В нынешнем мире Рёгнвальд стал бы прекрасным специалистом по связям с общественностью: при рождении ему дали имя Кали, а Рёгнвальдом он назвался, чтобы напрямую ассоциироваться с прежними графами Оркни, из которых так звались двое. Среди обещаний, которые он дал оркнейцам, чтобы завоевать расположение народа, была постройка каменного храма, самого великолепного во всем Оркни, и перенесение туда мощей Магнуса. Он немедленно приказал начать строительство в Керкуолле, поставив управлять работами своего отца Коля. Церковь строилась в тяжеловесном нормандском стиле из местного красного и желтого песчаника каменщиками, которые учились ремеслу на стройке Даремского собора в Северной Англии. Стилистические сходства между двумя этими зданиями бросаются в глаза. Примерно через 15 лет собор освятили, и хотя он еще далеко не был достроен, водворили в нем останки святого Магнуса. Общепризнано, что расколотый ударом череп, обнаруженный в саркофаге в стене собора в 1917 г., принадлежит ему.

Рёгнвальдом двигало не только почтение к святому, но и прагматические соображения. Канонизация графа Магнуса ставила Оркнейское графство на одну ступень с датским и норвежским королевством: строя собор, не уступающий ни одному другому в скандинавском мире, Рёгнвальд громко заявлял о собственном высоком статусе.

Повторил он скандинавских государей и в том, что в 1151 г. возглавил собственный крестовый поход в Святую землю на 15 кораблях, тем самым заявив себя фигурой европейского масштаба. В Оркни Рёгнвальд вернулся как раз к Рождеству 1153 г., однако увиденное дома, вероятно, стало ему досадным напоминанием о том, что он все-таки не король. Рёгнвальд оставил страну на попечение второго графа, юного Харальда Маддадссона, внука Хакона Пальссона (правил в 1139–1206 гг.), совместно с которым благополучно правил графством с 1139 г. Пока Рёгнвальд был в походе, Эйстейн II первым из норвежских королей со дня смерти Магнуса Голоногого посетил Оркни по пути к восточным берегам Шотландии и Англии, куда он плыл грабить. В Оркни Эйстейн прознал, что граф Харальд уплыл в Кейтнесс всего на одном корабле и находится в Терсо. Эйстейн отправил три ладьи захватить Харальда: тот, ни о чем не подозревая, даже не сопротивлялся. Платой за свободу Харальда был выкуп в золоте и присяга на верность норвежской короне. Еще хуже стало, когда свою долю графства потребовал кузен Харальда Эрленд Харальдссон, разжегший многосторонний династический спор, который разрешился только с убийством Эрленда в 1161 г. Рёгнвальд не увидел развязки событий: в 1158 г. он погиб в Кейтнессе в стычке с разбойниками и был погребен в Киркуоллском соборе, им же и заложенном. Вскоре после этого пошла молва о разных чудесах, и в 1192 г. Рёгнвальда признали вторым оркнейским святым.

Последний викинг

Смута, начавшаяся в Оркни из-за династического спора, оказалась весьма удобной возможностью для одного из последних классических норманнских викингов, Свейна Аслейфсона, оркнейского вождя с мелкого острова Гейрсей. За более чем 30 лет разбоя Свейн грабил берега Шотландии, Уэльса и Ирландии, захватывал корабли в открытом море, разорял деревни и (несмотря на то, что был христианином) монастыри. Как и для ранних викингов, пиратство было для Свейна сезонным занятием, вписанным в годовой сельскохозяйственный цикл:

«Вот каким был образ жизни Свейна. Зиму он проводил дома на Гарексее, где с ним постоянно находились 80 человек. Зала для пиров была такая большая, что никакая другая на Оркни не могла с ней сравниться. Весной у него появлялось множество дел – он сеял поле, за которым потом тщательно присматривал. После этого он уходил в викингский поход на Южные острова или в Ирландию, и это он называл „весенним походом“. Потом возвращался домой в середине лета, где оставался, пока не созреет зерно, и он не снимет урожай и не сложит аккуратно запасы. Затем он вновь отправлялся в поход, и никогда не возвращался до окончания первого зимнего месяца. Это он называл „осенним походом“».

«Сага об оркнейцах» (пер. с англ. Т. Н. Джаксон).

Дружина Свейна из 80 воинов делала его заметной силой в Оркни, но, похоже, у него не было никаких политических амбиций, кроме сохранения собственной независимости. Когда между графами начался спор, Свейн встал на сторону Эрленда, чтобы законно грабить Оркни и Шетландские острова, захватывать корабли, принадлежащие Харальду и Рёгнвальду, и отбирать их налоги и ренту. После смерти Эрленда Свейн довольно легко примирился со своими прежними врагами. В конце концов, он мог оказаться полезным, а разделаться с ним графы были не в силах, так что удобнее было дружить. Иногда графы давали ему корабли для похода за долю в добыче, а если им нужно было кого-нибудь убить, Свейн обычно с удовольствием оказывал им эту услугу, хорошо понимая, насколько это обязывает. Около 1170 г. граф Харальд уговаривал Свейна оставить морской разбой, сказав ему, что «все смутьяны рано или поздно лишаются головы, если не остановятся по своей воле». Хорошо понимая, что лишь постоянным грабежом сможет поддержать свой статус, Свейн не послушался и в 1171 г. предсказуемо нашел свой конец, присоединившись к злополучной экспедиции изгнанного остманского короля Дублина Аскульфа Рёгнвальдссона, решившего отбить город у англо-нормандцев.

Правление графа Харальда стало медленным закатом Оркнейского графства. В 1194 г. Харальд поддержал неудачное восстание против норвежского короля Сверрира и был принужден вновь присягнуть норвежской короне. В наказание за бунт Сверрир взял Шетландские острова под свое прямое правление. На владения Оркни в материковой Шотландии, Кейтнесс и Сатерленд, все упорнее посягали шотландские монархи. За счет смешанных браков скандинавской и шотландской знати в Оркни незаметно росло шотландское влияние. Сам Харальд был рожден в таком браке, заключенном между дочерью эрла Хакона Пальссона и мормэром Атолла Матадом, от которого Харальд унаследовал кровь шотландских королей. Ради семейных связей Харальда его притязания на трон поддержал шотландский король Давид I. Наследники Давида тоже использовали родовые распри в Оркни для укрепления собственного влияния. В 1201 г. король Вильгельм Лев Шотландский с большими силами вторгся в Кейтнесс под предлогом разрешения спора о правах кейтнесской епархии. Харальд удержал провинцию за собой, но с тех пор отдавал королю Вильгельму четверть получаемого с нее дохода. Так готовилась почва для окончательного шотландского завоевания Кейтнесса и Сатерленда, которое произошло после убийства в 1231 г. в Терсо сына и наследника Харальда Йона Харальдссона. Смерть Йона положила конец линии скандинавских правителей Оркни (его жена и дети после убийства отплыли в Норвегию и погибли в море). В 1236 г. Хакон IV (правил в 1217–1263 гг.) поставил править Оркни кейтнесского мормэра Магнуса мак Гилле Бригте. По материнской линии Магнус происходил от скандинавских эрлов, но по культуре был шотландским гэлом. Всю свою оставшуюся историю графство Оркни управлялось только шотландскими родами, хотя по языку, культуре и территориальной принадлежности оставалось норвежским.

Скандинавы и гэлы

Что творилось сразу после смерти Магнуса Голоногого южнее, в Королевстве Мэна и островов, совершенно не ясно, поскольку наш главный источник Cronica Regum Mannie et Insularum («Хроника королей Мэна и островов») хронологически недостоверен. Вместе с тем, вероятно, что остров был под властью Ирландии, пока в 1114 г. не вернулся из английского изгнания Олаф Гудредссон (правил ок. 1114–1153 гг.) и не восстановил при поддержке Генриха I норвежское правление. Олаф укреплял свое положение путем династических браков: все соседние правители были заинтересованы в ограничении власти шотландских монархов. Его первой женой была Ингибьорг, дочь оркнейского графа Хакона Пальссона, а одну из своих дочерей от Ингибьорг, Рагнхильд, он выдал за Сомерледа, гэльско-скандинавского короля Аргайла. Вторым браком Олаф был женат на Аффрайк, дочери гэллоуэйского короля Фергюса и некой незаконной дочери английского короля Генриха I. Широкие связи Олафа обеспечили его королевству мир и прочность. В мэнской летописи Олаф изображен как «миролюбивый муж… столь тесно связанный с ирландскими и шотландскими королями, что при его жизни никто не отваживался посягать на Королевство островов».