Читать книгу "Братья по крови - Саймон Скэрроу"

Вскоре после того как легионеры выбрались на следующий отрезок дороги, стали видны и первые потери: один из людей выбрался из строя с торчащей из ноги стрелой, сошел с пути у товарищей и, не опуская поднятого щита, заковылял по травянистому склону вниз. Вскоре упал еще один – из тех, что нес таран. Стрела впилась ему в шею под нащечником, и он упал прямо на дорогу. Опцион приказал кому-то занять его место, а сам оттащил поверженного с пути.

Когорта свернула за еще один поворот, проходя теперь непосредственно под наружным бастионом. Вдоль вала замелькали вспышки дымного пламени: защитники вилами цепляли пылающие вязанки хвороста и швыряли вниз. Летя по воздуху, хворост горел ослепительным огнем. Угол склона был таков, что при падении вязанки не распадались, а продолжали катиться вниз, прямиком на открытый правый фланг римской колонны. Колонна останавливалась там, где легионеры пытались убраться с пути полыхающих вязанок, пропитанных смолой. На глазах Катона целая цепочка людей оказалась сшиблена наземь, а когда встала, один из легионеров подпалился горящей смолой, приставшей к тунике. В попытке сбить пламя он отбросил щит, в то время как его товарищи попятились. Почти сразу в него вонзилась стрела, за ней другая, и он, сбившись с тропы, покатился вниз по склону, отчаянно пытаясь загасить пламя.

Все больше людей, попадая под катящиеся космы огня, падали и загорались, пока опционы и центурионы не приказали идущим справа перехватить щиты в другую руку. Одно отделение подбежало вверх оградить тех, кто нес таран, трое из которых вышли из строя из-за огня и поразивших их стрел. Колонна снова начала подаваться вперед под нестихающим градом стрел, камней, дротиков и пылающих вязанок.

Катон со все растущим отчаянием взирал, как все больше легионеров выходит из строя: ниже тропы склон тут и там поблескивал брошенным оружием и краснел туниками раненых, спускающихся к спасительному подножию холма. Сверху палисад бастиона был густ от высыпавших туда воинов, и еще сотни их выстроились вдоль стены самой крепости, подбадривая своих товарищей криками, явственно слышными римским построениям, молча наблюдающим за мучительным продвижением Седьмой когорты. Постепенно уцелевшие из передовой центурии свернули за последний угол и, приближаясь к воротам, исчезли из поля зрения. За ними последовал таран, и Катон невольно задался вопросом, сколько же человек из тех, кто первоначально взялся его тащить, осталось в живых. Следующие за ними центурии продвигались всё медленнее и медленнее, пока не остановились вовсе.

Взгляд привлекли отблески внизу холма, и Катон увидел офицера, галопом скачущего на лошади вверх по тропе. Гораций, догадался он. Проезжая первых пострадавших, префект замедлил ход, а затем, чтобы подобраться к концу колонны, и вовсе был вынужден спешиться и повести лошадь под уздцы. Вынув меч, Гораций высоко его поднял и, указывая в сторону крепости и подгоняя людей, стал пробираться в голову когорты. Так он добрался до последнего угла, где его будто ветром сдуло: был, и нет. Катон, как ни старался, никак не мог ухватить его взглядом – ни шлема с плюмажем, ни даже лошади. А затем он увидел забрызганную кровью, с пустым седлом животину, слепо несущуюся вниз по склону. Легионеры едва успевали перед ней расступаться. Хотя нет, они не расступались – они отступали.

Сердце ухнуло свинцовой тяжестью при виде этой картины. Не было видно и следа тарана, брошенного в гибельной зоне между крепостью и бастионом, а его носильщики откатывались вместе с остальными, наконец-то пользуясь возможностью отвязать щит и вскинуть его над собой, чтобы защититься от летящих сверху метательных снарядов всех мастей и размеров. Люди все падали и падали; тех, кому повезло, подхватывали товарищи. Седьмая когорта спешно отступала вниз по тропе, за пределы досягаемости камней, дротиков и стрел. Самые ретивые из защитников всё стреляли, пока не стало ясно, что до врага уже точно ничего не долетает. Тогда из глоток бригантов вырвался торжествующий рев при виде поверженных тел и разбросанной под крепостью бесполезной оснастки. За длинными шрамами опаленной земли догорали остатки брошенных вязанок. Некоторые из раненых пытались тайком отползти в безопасное место, но своим движением лишь привлекали к себе внимание жадного до расправы врага.

Катон в отчаянии покачал головой. Как он и опасался, атака захлебнулась, а Гораций, мало того что подверг себя опасности, так за нее же и поплатился. Седьмая когорта понесла тяжелые потери, и теперь подвигнуть ее на очередной рывок будет не так-то просто, равно как и всю остальную колонну, лицезревшую это избиение.

– Что же теперь? – послышался за спиной знакомый голос. Катон оглянулся и увидел Тракса, тоже сокрушенно качавшего головой. – Народу-то сколько зазря положили…

Секунду-другую Катон смотрел на него, думая поделиться своими нелегкими мыслями. Но затем решил не принижать перед своими людьми достоинства другого офицера.

– Тишина в рядах! – прикрикнул он и, отвернувшись, стал размышлять, как все-таки быть дальше.

Гораций, как только окажется в безопасности, должен будет пересмотреть свой план, а заодно и подлатать свои раны. Префект надеялся, что на этот раз последуют действия иного рода. Приоритетом должен стать бастион – пока этот очаг сопротивления не подавлен, римлянам не добраться и до ворот, не говоря уже о том, чтобы взломать их тараном, что, конечно, повлечет за собой дальнейшие тяжелые потери.

Катон все еще раздумывал над положением, когда заметил, что со стороны поселка к Кровавым Воронам во весь опор мчится всадник. Минуту спустя к нему подлетел штабной адъютант и отсалютовал.

– Центурион Макрон желает здравствовать, – выдохнул он. – Префект Гораций убит.

– Как убит?

– Прямо на месте, из пращи, – махнул рукой адъютант, – попаданием в лицо. Тело недавно спустили с холма. Центурион Макрон послал меня сообщить вам.

– По-нят-но, – задумчиво, почему-то по слогам выговорил Катон.

– И еще, господин префект… Центурион Макрон просил передать, что за командующего теперь вы.

Катон обмер. Действительно. Его друг прав. По иерархии командование переходило именно ему, и ответственность теперь тоже лежит на нем. Он повернулся к Траксу:

– Скачи к декуриону Мирону и скажи ему, чтобы принял общее командование алой. Расскажи, что случилось, и что я буду в поселке.

– Слушаю, господин префект!

Тракс выбросил руку в салюте и, пришпорив коня, рванул из строя и галопом устремился вкруг холма.

Катон повернулся к адъютанту:

– Едем.

Глава 31

– Дурила, – пробурчал Макрон, глядя сверху вниз на тело префекта Горация, помещенное на носилки в одной из хижин.

Помимо него и Катона, рядом с трупом находился хирург, услуги которого для врачевания раны Горация оказались совершенно бесполезны. Префект по-прежнему был в доспехах; сняли с него только шлем, хотя и без шлема его вряд ли бы узнал даже самый близкий родственник. Камень из пращи угодил аккурат возле переносицы, размозжив хрящ и бровь, а оттуда через глаз влетев в мозг. На выходе камень разворотил дыру в затылочной кости, изорвав плоть и до неузнаваемости изуродовав лицо. Рядом с Горацием на земле лежал центурион Статилл. Тоже мертвый: убит стрелою, разорвавшей артерию бедра. Солдаты внесли центуриона в поселок уже бездыханным: истек кровью. А ведь всего ничего оставалось до выслуги…