Читать книгу "Чертова дюжина ангелов - Алексей Бессонов"

– Идите вы на х…! – услышал он визгливый мужской голос. – Я вам не верю, откуда вы можете это знать? Все, мне это надоело! Все, хватит с меня, хватит! Ты слышишь, заткнись, ты!..

И запускаемые генераторы ощутимо качнули корабль.

«Лоссберг! – промелькнуло в голове у Хикки. – Мать моя, там же внизу Лосси!»

Заработав – а это должно было случиться в ближайшие секунды – движки опорной тяги неминуемо спалили бы находящегося под днищем «Газели» Лоссберга. Эта мысль была настолько ужасна, что на какое-то время Хикки потерял контроль над собой.

С Этерленом случилось то же самое. Он выпрыгнул вперед и, петляя, как заяц, бросился к рубке.

Но времени у них уже не оставалось…

Не умея толком управлять звездолетом, Мьюз дернул штурвал сразу же, едва индикаторы давления показали, что волноводы вышли в «зеленый» режим. Для взлета этого было мало – «Газель» тяжело приподнялась, содрогнулась всем своим телом и тотчас же рухнула вниз. Обе передние опоры шасси, не выдержав жесткого удара, сложились и приняли на себя большую часть ее веса. «Мозг» корабля воспринял случившееся как аварийную ситуацию и «пришпорил» генераторы, добавляя давления в волноводах. Двигатели опорной тяги взвыли в форсированном режиме, так, словно субрейдер взлетал с очень тяжелой планеты. К этому времени гидросистемы шасси восстановили наполнение цилиндров – корабль стоял уже ровно, как и следовало – и он, вибрируя от безумной мощи моторов, рванул вверх.

… У Лоссберга было всего несколько мгновений. Не желая демаскировать тележку с роботом, он так и остался под развороченным днищем корабля. Когда броня над его головой дернулась в хорошо знакомой ему вибрации, генерал понял, что жить ему осталось недолго.

И тогда он прыгнул.

У него не было антиграва, а поднимать тележку было уже поздно. Ему оставалось одно – допрыгнуть до раскрытого люка. Всего-то полтора метра… И он допрыгнул. Руки в тяжелых металлизированных перчатках забросили его тело в темноту аппаратной каморки; едва зацепившись за что-то ногами, он увидел в потолке слабо светящееся отверстие с оплавленными краями.

Продравшись через еще горячий металл, Лоссберг рванулся наверх, к ходовой рубке.

А там происходило легкое светопреставление.

Стрелять в Мьюза было нельзя, так как существовал риск повредить пульт управления. Бить его тоже не хотелось – «Газель» уже шла на взлет, а падать с высоты в километр не хочется никому, даже если ты находишься в бронированной скорлупе боевого звездолета… а справа от ублюдка лежал длинноствольный корварский «Дарт», и было понятно, что он схватит его сразу же, как только сообразит, что происходит.

Хикки и Этерлен действовали, не сговариваясь. Хикки, проскочив за спинкой кресла первого пилота, в котором судорожно тянул штурвал террорист, запрыгнул на место второго – и в эту же секунду на голову Мьюза обрушился удар кулака легион-генерала Пола М. Этерлена, весьма раздраженного сложившейся ситуацией. Он ударил очень славно. Икнув, Мьюз обвис в кресле, а Хикки успел перехватить управление.

На пульте творилось полное черт знает что: истошно звенящие индикаторы докладывали о разгерметизации корабля и невозможности восстановить целостность бронепокрытия обшивки. «Мозг» вопил о том, что попытка выхода за пределы атмосферы приведет к аварийной ситуации номер один и просил разрешения на вмешательство. А Хикки чувствовал, что не справляется с управлением – изуродованные ими панели ускорителей посеяли панику в исполнительных звеньях управления двигателями, и у субрейдера не отключалась опорная тяга. Как заблокировать проклятую электронику, он не знал. А Этерлен со своим гуманитарным образованием – тем более…

Появление Лоссберга немного разрядило ситуацию. Несколько секунд Хикки смотрел на него, как на выходца с того света, а потом шустро освободил ему свое место. Пальцы генерала затанцевали по сенсорам.

«Газель» шла уже над океаном, с каждой секундой набирая высоту. Лоссберг уверенно прекратил подъем, неторопливо развернул корабль и повел его к порту. Только теперь Хикки вспомнил, что следовало бы связаться с Леа и остальными.

– У нас все в порядке, – сообщил он. – Заложники живы, – Хикки бросил взгляд на молодую женщину в углу рубки, все еще судорожно прижимающую к себе девочек, – корабль ведет генерал Лоссберг, так что скоро мы сядем. Террорист не ранен, но без сознания. Этерлен его примочил по черепу, вот так вот…

– Здесь префект, – задыхалась от восторга Леа, – он хочет с вами говорить!..

– А вот никаких префектов, – прорычал Этерлен, плотоядно разглядывая свою добычу. – И учтите – террорист принадлежит нам. Никаких вопросов! Дело идет под грифом номер один, разве вы забыли?

Лоссберг посадил «Газель» академически-чисто, с первого захода попав на взлетную пятку. Когда смолкли двигатели, Хикки сдернул с головы шлем. Волосы, собранные на макушке в узел, рассыпались по наплечнику. Если бы не автоматика вентиляции, они были бы мокрыми от пота – уже давно ему не приходилось действовать с такой скоростью.

– Вам очень повезло, – негромко сказал он приходящей в себя женщине. – Если бы за дело взялись местные полицейские, вы не смогли бы уцелеть. Ну, ребята, отпираем шлюзы, берем этого психа, и пошли отсюда. У нас еще прорва дел.

Расталкивая орущих копов – в порту собралась едва ли не вся верхушка местной полиции, – они загрузили бесчуственное тело Кеннета Мьюза в катер. Хикки посмотрел в глаза Леа.

– Через час, а может быть, и раньше, мы уже будем кое-что знать, – сказал он. – Если хотите, вы можете полететь с нами. Может быть, вы услышите то, что слышать вам не следует, но… вы заслужили наше доверие.

– Но я не влезу в вашу машину.

– Мы с вами отправимся на вашем коптере. Только без пилота. Предупредите свое начальство… У нас мало времени.

Желто-синий коптер взмыл в воздух сразу же за катером Лоссберга, но тот, естественно, не стал дожидаться своего тихиходного товарища – ударив двигателями, «сто сорок пятый» мгновенно растаял в голубом сиянии неба.

– Вдоль побережья, – распорядился Хикки. – Обойдем все коридоры порта, а потом свернем. Знаете, я порядком психанул там, в рубке. Вроде бы я пилот первого класса, но «Газель» имеет довольно специфичное управление – был момент, когда я совершенно растерялся. Если бы не Лоссберг, мне пришлось бы долго кружить, приноравливаясь к характеру этой птички. А через разодранный борт уходил бы воздух нижних палуб.

– Вы пилот? – удивилась Леа.

– Я офицер СБ. Почти семь лет назад я уволился в резерв, а теперь мне опять пришлось надеть погоны.

– Простите, – перебила его комиссар, – я все время хотела спросить: зачем вы убили Жирного Ника? Ведь риск был огромен…

– Это Этерлен, – поморщился Хикки. – Он настаивал – после Йохансона и той истории с Шанцевым. К тому же у нас не было никакой уверенности, что «королей» валят не из-за него… теперь-то все понятно. Хотя нет, какое там, к черту, понятно! Кто такой этот мальчишка Батицкий? По чьему приказу он, кадет Академии СБ, стал изощренным киллером?.. Вы ощущаете, насколько бредово это звучит: кадет-киллер? Да какой киллер! Теперь, конечно, ясно, почему убийцы не оставляли никаких следов. Кадет-старшекурсник умеет гораздо больше, чем лучший из полицейских «волков».