Читать книгу "Великолепная страсть - Стефани Блейк"

– Такая возможность существует. Но я не уверен в результате. Видите ли, в области политики я шел по стопам отца, но продолжаю считать его сукиным сыном!

Наступила долгая напряженная пауза. Потом Майра заговорила о том, что тревожило их обоих:

– Теперь, когда возвращается Брэд, начинается война и на ваши плечи ложится гигантская ответственность, а на мои заботы о муже и сыне, я думаю, нам не стоит видеться, хотя бы временно.

– Хотя бы… – Его лицо приняло страдальческое выражение. – Майра! И сейчас и всегда вы есть и останетесь самой дорогой мне и самой незабываемой женщиной. Но мы оба слишком умны и слишком реалисты, чтобы питать иллюзии насчет того, что, когда война закончится, мы с вами начнем наши отношения с новой страницы, как будто ничто их и не прерывало. Всему есть время – время жить и время умирать. Мы с вами, мы оба, пережили вместе чудесную пору, но теперь сказке конец.

Он налил себе полный бокал бренди и осушил его одним глотком. Потом сел и, подавшись вперед, потер глаза.

– К тому же моя жена Клементина снова беременна. А Рэндольфу только три года. Черт возьми, Майра! Вы ведь превыше всего цените дружбу и целостность семьи. Вы понимаете, какие чувства я питаю к вам?

Она прикрыла его рот ладонью:

– Нет, Уинстон, вам не надо этого говорить. Я и так знаю. Я то же самое чувствую к вам. Но я также ценю и уважаю неразделимое единство уз плоти и крови… Брэд… ваша Клементина… ну, с этим-то мы могли бы справиться. Но ведь есть еще дети – Патрик… Дезирэ… и мои внуки. Нет, мы оба связаны узами семьи навсегда, до конца жизни… и вы так же, как я, – у вас есть Клементина и Рэндольф, возможно, у вас будут другие дети, и уже теперь вы привязаны к ним невидимыми узами.

Он поднял глаза на Майру и взял ее за руки:

– Майра, у нас есть обязательство друг перед другом.

– Какое?

– И вы спрашиваете? Последнее свидание.

– Уинстон, об этом не может быть и речи. В доме слуги…

– Нет-нет, я не это имел в виду. Не у вас в доме. Завтра вечером я хотел бы поужинать с вами в «Таверне Джона Пила». В таверне, где было наше первое свидание. А потом…

Она закончила его фразу:

– А потом мы отправимся на тот самый поросший травой холм, где мы впервые любили друг друга.

– Верно. Так вы согласны?

– Ни за что на свете не отказалась бы от такой возможности. И когда вы за мной заедете?

– Ну, скажем, в восемь часов вечера. Конечно, в тот самый час, как я заехал за вами тогда, в первый раз. И я хотел бы, чтобы вы надели то же самое зеленое платье с передником, как в тот раз. Память мне не изменяет?

Она с удивлением смотрела на него:

– Верно, не изменяет. Уинстон, вы замечательный человек. Несмотря на весь груз ответственности за страну, вы все еще помните, что на мне было надето в тот вечер, столько лет назад. Я глубоко тронута.

– Я никогда не забуду ничего из того, что случилось, что я видел или чувствовал в ту ночь, ни одной мелочи. И никакие ужасы войны не могут вытеснить эти дорогие воспоминания из моей памяти.

Они вместе подошли к широкому окну, выходившему в сад, обнимая друг друга за талию. Лужайки и серебристые клены, выстроившиеся вдоль аллеи в лунном свете, были окружены радужным сиянием.

– Видите, – сказал он тихо, – даже лунный свет напоминает о той ночи. Луна светит для нас ярче.

На мгновение глаза Майры увлажнились, и все расплылось перед ее взором.

– Я думаю, сейчас вам лучше уйти, а то я могу решиться на безумный поступок и оставить вас ночевать.

– Понимаю.

Он нежно обнял ее. Она проводила его и стояла в дверном проеме, глядя, как он спускается по ступенькам к ожидавшей его двуколке. Когда кеб скрылся за деревьями, Майра прошла на веранду и остановилась, глядя на звезды. И вдруг начала тихонько читать стихи:

Яркий, яркий звездный свет,

Нынче шлешь мне свой привет.

Пусть же первая звезда

Даст мне счастье навсегда.

«А чего я хочу? Какого счастья? – спросила она себя. – Неужели я хотела бы вернуться назад, в то время, когда лежала с Бобом Томасом в сладко пахнущей летней траве? Или в то время, когда мы в первый раз занимались любовью с Брэдом Тэйлором в теплой воде пруда в Техасе? Или с Шоном в палатке на склоне холма в Китае над пагодой?»

А как же быть с милым чувствительным Уинстоном?

Они, эти четверо, были мужчинами ее жизни. Они относились к ней по-настоящему, серьезно, думали о ней.

Но никакое желание не могло помочь ей удержать столь быстротечные радости жизни, те радости, что уже миновали и остались в прошлом.

Или покончить с этой проклятой и страшной войной.

Глава 31

Только что комиссованный генерал Брэдфорд Тэйлор прибыл в Англию в начале декабря. Волосы его серебрились сединой, и он как будто похудел. Но морщины только придавали значимости его красивому лицу. Он обнял Майру с пылом, которого давно уже не было в их отношениях.

– Господи, прелесть моя, на тебе отдыхает усталый глаз, – сказал он ей. – И ты великолепна, как всегда. Ты как волшебница, которую не может затронуть возраст или смерть.

Майра рассмеялась:

– Я была бы рада, если бы это было правдой. Но я-то хорошо чувствую бремя прожитых лет. Впрочем, ты и сам недурно выглядишь, Брэд. Ну, как твое путешествие?

– Оно показалось мне нескончаемым. Думал, что взбешусь от скуки. Большую часть времени я проводил в радиорубке корабля, слушая сводки военных действий. Боже! Там все казалось беспросветным и мрачным. Следует отдать должное кайзеру – он блестящий тактик. Когда немцы победным маршем проследовали через Бельгию и Люксембург, отрезав Мец, не вызывало сомнения, что они оккупируют порты на Ла-Манше и отрежут Великобританию от союзников. Почему они отступили, нанеся французам столь страшное поражение на Марне, для меня остается тайной. Возможно, такова Божья воля. Во всяком случае, это дало и британцам, и французам передышку, в которой они так нуждались, чтобы снова собраться с силами. Мы остановили врага у Льежа, потом у Монса и в конце концов смогли удержать их при Вердене, Реймсе, Суассоне и Ипре. – Лицо его посерьезнело: – Что слышно о Патрике?

– Он был ранен, и его наградили орденом за мужество в битве при Ипре. Но ты, конечно, не мог об этом знать.

Лицо его стало пепельно-серым, и она заметила, как сигарета дрожала в его руке, когда он раскуривал ее.

– Господи! И сильно ранен?

– Не волнуйся. Его последнее письмо из госпиталя было намного бодрее: он надеялся через неделю-другую снова надеть военную форму. Хочешь выпить, Брэд?