Читать книгу "Неизвестный 1941. Остановленный блицкриг - Алексей Исаев"

Неуспех советского контрудара во многом определялся неблагоприятным соотношением сил. Оценка «лепельской группировки» в две танковых и одну-две моторизованных дивизии, с которой началось планирование контрудара, во время его проведения уже не соответствовала действительности. Расшифровать эту первоначальную оценку можно следующим образом. Две танковых — это 7-я и 19-я танковые дивизии, а одна-две моторизованных дивизии — это 18-я и 14-я моторизованные дивизии 3-й танковой группы. Понятно, что в случае возникновения угрозы своему флангу и тылу они бы развернулись навстречу опасности. Тем не менее такую группировку еще можно было рассчитывать разбить силами двух мехкорпусов. Напомню, что за вычетом 1-й моторизованной дивизии и имеющей условный боевой потенциал 109-й моторизованной дивизии в распоряжении командования фронта имелось четыре-пять танковых дивизий[294]. Однако в события вскоре вмешался подошедший с запада XXXXVII моторизованный корпус 2-й танковой группы. Окончательно баланс сил качнулся в сторону немцев с подходом 12-й танковой дивизии немцев из-под Минска. Кроме того, исключительно неблагоприятным было соотношение сил в воздухе: слабой советской 23-й авиадивизии противостоял мощный VIII авиакорпус Рихтгоффена. Поэтому если в случае дубненских боев мы встречаем жалобы на действия авиации противника у обоих противников, то в случае Сенно — Лепеля такие жалобы почти исключительно односторонние. На постоянное и чувствительное воздействие вражеской авиации жалуются в советских отчетах и донесениях. Характерная деталь: в атаках на наземные цели участвовали даже немецкие истребители. Видимо, ввиду отсутствия противника в воздухе.

В сущности, замысел Тимошенко мог быть реализован в очень ограниченный отрезок времени, до подхода XXXXVII корпуса, т. е. 3–4 июля. Надеяться на продолжительное сдерживание немцев под Борисовом, к сожалению, не приходится. Даже в случае подрыва бетонного моста. Однако в этот период на Западный фронт еще не подтянулся 5-й мехкорпус. Поэтому максимум, чего можно было достичь, это удар в тыл штурмующему Полоцкий УР моторизованному корпусу немцев силами 7-го мехкорпуса. При этом триумф был бы недолгим — 5–6 июля последовал бы прорыв немецких танков от Борисова во фланг и тыл советского контрнаступления.

Кроме того, переход от одной стратегии к другой породил множество мелких неудобств. В первую очередь это необходимость преодолевать созданные перед главной полосой обороны 20-й армии инженерные заграждения. Наносившим контрудар советским мехчастям пришлось снимать мины, преодолевать завалы, строить переправы через искусственно затопленные участки.

В целом приходится сделать вывод, что принятая Тимошенко стратегия разгрома подвижных соединений противника в маневренном бою себя не оправдала. Произошло это как вследствие недооценки возможностей противника по усилению своей группировки, так и вследствие промахов в организации контрудара. Прежняя стратегия подпирания фронта общевойсковых армий мехкорпусами представляется более перспективной. По крайней мере с точки зрения оптимального использования немногочисленных механизированных соединений фронта. Нет сомнений, что отказ от контрудара позволил бы свободнее маневрировать мехкорпусами в сражении за Витебск. Прорыв немцев через Западную Двину был бы парирован выдвижением мехкорпуса генерала Виноградова через Витебск в полосу обороны 22-й армии. Результат сражения между советским 7-м мехкорпусом и главными силами немецкого XXXIX корпуса неочевиден. Но при любом развитии событий быстрого наступления по северному берегу Западной Двины у немцев не получилось бы. Натиск 7-й танковой, а позднее 12-й танковой дивизий немцев в «Смоленских воротах» могла какое-то время сдерживать 20-я армия своими стрелковыми соединениями. Одним словом, выигрыш времени был бы, скорее всего, несколько большим, чем это произошло в реальном июле 1941 г.

Тактические выводы. Как мы видим, каждый раз, когда советская сторона организовывала боевые действия во взаимодействии танков, мотопехоты и артиллерии, удавалось добиваться хоть и локального, но успеха. Когда в одном месте сходились танковый полк, мотострелки и артиллерия, им удавалось добиваться заметного успеха. Это относится как к захвату плацдарма в узком дефиле между озером Сарро и Западной Двиной 14-й танковой дивизией, так и к результативным атакам 17-й и 18-й танковых дивизий под Сенно. Если же танковые полки атаковали в отрыве от мотопехоты и без поддержки артиллерии, они терпели неудачу.

8 июля командующий 20-й армией генерал Курочкин выпустил приказ по итогам первых двух дней боев. В нем, в частности, указывалось:

«Мелкие танковые подразделения (рота, взвод) во время наступления двигаются большею частью по дорогам, в колонне, один танк за другим. При встрече с противотанковой артиллерией обычно головной танк выводится из строя, а остальные вместо того, чтобы быстро развернуться, атаковать и уничтожить противника, теряются, топчутся на месте и часто отходят назад»[295].

В том же приказе Курочкин указывал, что «отсутствует взаимодействие танков с пехотой и артиллерией. Артиллерия не прокладывает дороги танкам и пехоте, стреляет по площадям, а не по конкретным целям, недостаточно метко уничтожает противотанковую артиллерию противника».

Действительно, танковое сражение в районе Сенно— Лепель дает нам немало примеров того, как танковые атаки проваливались, не будучи поддержанными ударом артиллерии. В качестве наиболее характерного примера можно назвать наступление 13-й танковой дивизии, начавшееся еще до подтягивания артиллерийского полка. Однако нельзя не отметить, что помимо ошибок в использовании имеющихся средств сражение в очередной раз показало органические недостатки советских танковых войск того периода.

В своем отчете по итогам боев командир 7-го мехкорпуса Виноградов указывал:

«В дивизиях необходимо иметь артиллерию в составе:

а) дивизиона противотанковой артиллерии 45-й мм калибра;

б) дивизиона 76-мм полевых пушек;

в) дивизиона 122-мм гаубиц.

152-мм гаубичный артиллерийский дивизион не приемлем в условиях танковых войск, вследствие его малой подвижности и гибкости в бою»[296].

Казалось бы, абсурдное требование: при множестве 45-мм орудий в танках требовать буксируемые противотанковые пушки. Однако в действительности танковые орудия на 100% не заменяют противотанковых пушек. Во-первых, обзор у расчета противотанкистов куда лучше, чем у экипажа танка. Во-вторых, пушки не жалко поставить на прикрытие вспомогательного направления. Танки все же желательно использовать в атаке на направлении главного удара. Кроме того, тягач с 45-мм орудием требует меньше топлива и, соответственно, меньше нагружает тылы. Также Виноградов настаивал на необходимости введения 12-орудийной батареи противотанковых пушек в мотострелковом полку танковых дивизий.