Читать книгу "Диомед, сын Тидея. Книга 1. Я не вернусь - Андрей Валентинов"

Да! ОНИ – НЕ ВСЕСИЛЬНЫ!

Хотелось крикнуть, заорать прямо в темное ночное небо, в бесконечный простор, в звездное марево Космоса...

И вдруг...

Вспомнилось – перед глазами встало. Агамемнон! Его лицо, когда вчера этот же сладкоголосый ему, Атриду, про Царство Великое пел – Державу Пелопидов от снегов гиперборейских до песков эфиопских. Как слушал! Как рот открывал!

А я? Просто для меня иная песня понадобилась, на другой мотив, да на другой струне. Все, вроде, учел добрая душа Паламед! Да вот о прочих душах забыл – тех, кого мы с собой на Восток поведем. Сотни, тысячи! Они-то, небогоравные, просто люди, за что должны гибнуть? За нас? За НИХ?

Папа говорил о Гекатомбе. Вот она – НАСТОЯЩАЯ Гекатомба! Не сотня выродков, искалеченных, безумных, несчастных – а вся Эллада! Тысячи и тысячи!

– Подумаю, – бросил я, стараясь не глядеть на его улыбающееся лицо. – Подумаю, Паламед!

...А здорово накручено! Здорово! Еще бы немного – и поверил!

– Пойдем? – как ни в чем не бывало, предложил Эвбеец. – Холодает уже. После такого разговора я бы и Диониса помянул!

– Угу, – согласился я. – Помянем... Ты говорил о Салмонеевом братстве, Паламед. Салмоней – это басилевс Элиды, тот, что себя Кронионом вообразил? А его братство? Тоже Сияющие, как и ты?

Кажется, смутился. Смутился, кашлянул.

– Между Сияющими... Между Сияющими не принято спрашивать, если ты не ученик... Ладно, скажу. Салмонеи – смелые люди, которые попытались спихнуть наших ДЕДОВ с Олимпа. Ты должен был знать двоих – Ойнея Калидонского, твоего деда по отцу, и Амфиарая Талида...

...Дядю Амфиарая? Того, что так не любил Зевса? Как же, помню! Говорил мне дядя Эвмел!..

– Не вышло, жаль! Думаешь, ОНИ сами Салмонеев остановили? Да ничего подобного! Нас же натравили, полукровок! Шепнули этому безумцу Гераклу, что Салмонеи людей, видите ли, в жертву приносят...

...И дядю Геракла Амфиарай Вещий не любил! Теперь ясно, за что!

– Да только не сказали, скольких в ИХ честь каждый год убивают. Режут, на алтарях жгут. ИМ можно – нам нельзя!

Горячо говорил Паламед, сын Навплия, искренне. Так горячо, что уверился я – обман. И тут обман! Не врет – но и всей правды не говорит, сладкоголосый! К чему умному лгать? Умный правду жертвенным ножичком разделает, на огоньке подпалит и на блюде подаст – по частям. Ешь! А он ведь умный, Паламед, серебро с царской печатью выдумал!

Вдохнул я прохладный ночной воздух, глубоко вдохнул и проговорил, тихо-тихо, одними губами, чтобы и самому не слышать:

– Обман!

* * *

Чего я не ожидал – так это толпы. Высыпали к Микенским воротам, за стены выбежали, дорогу запрудили. В фаросах, плащах, драных хитонах, меховых накидках (это летом-то!), просто в повязках набедренных:

– Ванакт Диомед! Диомед! Ди-о-мед! Ди-о-ме-е-ед!

Ощетинились мои куреты, подобрались, за копья взялись. Я и сам диву дался: с чего бы это? Почти каждый месяц куда-нибудь езжу, и хоть бы раз кто ванакта, богами над Арголидой поставленного, вышел встретить. А тут! Мятеж, что ли? Или возлюбили меня в сердцах своих, пока я в отстутствии пребывал? И опять-таки, с чего?

– Диомед! Ди-о-мед! Ванакт! Ванакт! Хай! Ха-а-ай!

Окружили, руками потянулись. Вот и работенка у гетайров появилась. А то заскучали они в нашем Аргосе!

– Ва-а-ана-а-а-акт! Ха-а-а-ай!

А тут я и Капанида узрел – на колеснице золоченой, в фаросе, в венце. Да не одного, с Киантиппом...

– Ха-а-а-ай! Аргос! Аргос! Арго-о-о-с!

...Фу ты, гарпии с ламиями! Дионис-Бромий к нам заглянул, что ли? Слыхал я, бывали тут в старину вакханалии, весь город дрожал!..

– Тидид! Тиди-и-ид!

Хвала богам, Сфенел! Сейчас объяснит!

– Дядя Диомед! Дядя Диомед!

Ну, Эгиалид! Хорошо еще, гетайры подхватить успели, а то брякнулся бы на землю, басилей богоравный!

– Да чего тут у вас, Капанид?

Удивился, моргнул, бороду огладил.

– Ну так ведь... Народ! Ты послушай!

– Дядя Диомед, дядя Диомед, тебя любят, тебя все встречать пришли! А ты говорил...

Погладил я Киантиппа по нестриженным волосам (пора, пора стричь!), поправил венец золотой, что на ухо ему съехал...

Послушать?

– Троя! Троя! Тро-я! Диомед! Диомед! Тро-о-оя-я-я!

Ах, вот оно что!

– Веди нас на Трою, ванакт! На Трою! На Тро-о-о-ю-ю-ю! Не нужны нам микенцы, ты веди! Веди-и-и!

Ясно...

– И давно она пролетала?

– К-кто? – опешил богоравный Анаксогорид. – К-куда пролетала?

– Как кто? – вздохнул я. – Кера, понятно!

Оказалось – давно, почти сразу же после моего отъезда. Сначала на агоре закричали, потом – по улицам шум пошел. Сперва Елену с Парисом кляли, потом подвигами дедов-прадедов хвалились (Персея Горгоноубийцу – и того не забыли!). А затем к Лариссе пошли – оружия требовать. Наши, аргосские, пошли, а следом из Тиринфа прибежали, из Лерны, из Трезен – отовсюду. Кто-то уже таблички завел, списки пишет – героев-добровольцев...

– На Трою! На Тро-о-ою-ю-ю-ю!

Вот вам и Золотой Век! Сами на Гекатомбу спешат! Хорошо еще, не Этолия здесь – криком дела не решаются.

– Дядя Диомед! Дядя Диомед! А ты меня под Трою возьмешь?

Волнуется Киантипп, на колеснице подпрыгивает. Ну, он-то ладно. Я в его годы тоже геройствовать рвался. Но остальные вроде как постарше будут!

Да-а, громко Кера прокричала! И, похоже, не только она...

– Капанид, стражу на улицу! Всех – по домам! Вежливо! Вежливо! Уговаривать! Но чтобы через час пусто было!

Чешет Сфенел свою репку, снова моргает – изумленно этак:

– А зачем, Тидид? Ведь Троя!.. Ты послушай, послушай!

Да чего тут слушать, Капанид? Или блеяния овечьего перед алтарем не слыхали? Овцы блеют – а жрецы ножик бронзовый вострят. Или каменный – как у моих куретов!..

Эге, уже не блеют! Поют!

– Диомед теперь наш главный, Диомед над всем царит,

Все лежит на Диомеде, Диомеда слушай все!

Диомед над войском правит, он над Аргосом старшой.

Диомед, тебя мы любим! Ты на Трою нас веди!

И следом – дружно, в сотню голосов:

– Медью воинской весь дом блестит,

Весь оружием полон дом -

Арею в честь!

Трое проклятой скоро гореть!

И возьмет ее с нами вместе

Царь Диомед!

Эй, аргивяне, острите мечи!

Ждет нас море, ждет нас поход