Читать книгу "Мрачный коридор - Михаил Март"

Теперь мы вернемся к тому моменту, когда Вендерс и Хоукс поступили на службу к Ричардсону. Рон взял под свое крыло Хоукса. У них были общие взгляды на проблемы. Меня определили к Вендерсу как наставника, но вскоре я превратился в его ассистента. У Вендерса были очень интересные и гуманные идеи. Но очень рискованные и опасные. Ричардсон был противником этих методов лечения. Обрисую в двух словах позиции сторон. Ричардсон выступал против психохирургии. Он с успехом использовал психотерапию и считал свой метод единственно верным. Не потому, что Рон был консерватором и отметал все новое. Нет. У него был опыт в лоботомии, он проводил исследования и знал о последствиях, которые вызывают эти эксперименты. Мозг состоит из миллиардов клеток и тысяч тесно сплетенных друг с другом биоэлектрических цепей. Метод лоботомии заключается в том, что в мозг больного пропускаются электроды, при помощи которых убивают больные клетки. Ричардсон говорил, что добраться при помощи электродов к нужной клетке —  все равно что отыскать иголку в стоге сена. Более того, помимо трудностей, связанных с определением точного местонахождения «больного» участка головного мозга, существует колоссальная опасность разрушения клеточных соединений и связок, внутри которых находится поврежденная клетка. Это все равно что пытаться выдернуть одну паутинку из сложнейшей и густо сплетенной паутины, не нарушив при этом всей ее конструкции. Когда нечто подобное проделывается с мозгом, разрушение «дефективных» клеток, которые, как предполагается, вызывают агрессивность или другие отклонения от нормального поведения, как правило, влечет за собой уничтожение и тех клеток, которые находятся по соседству. Таким образом, страдают при этом и совершенно здоровые клетки, которые влияют на индивидуальность человека, оригинальность его восприятия и интеллектуальные способности. Ричардсон убедился, что фронтальная лоботомия часто вызывала эпилептические припадки, совершенно непредсказуемые во времени. Эпилепсия наблюдалась в тридцати случаях из ста. Кроме того, три процента больных после операции умирали от кровоизлияния в мозг, которое невозможно было предотвратить. Перемены в человеке, в его поведении, разграничивались от беспредельной инертности до постоянной сверхактивности. Однако Ричардсон позволял Вендерсу работать над своей теорией, но не допускал в клинике операций. Он в то время находился на распутье. Мне нравился Вендерс, его убежденность, его смелость. Он казался мне представителем будущего поколения психиатров. Ричардсон имел неоспоримый авторитет, и его методы приносили хорошие результаты. Впервые они столкнулись лбами на конгрессе, когда Вендерс выступил с докладом о развитии психохирургии. Его оппонентом по докладу был Ричардсон. Я хорошо помню его речь. Он начал так: «Доклад доктора Вендерса напоминает мне стихотворение «Слепые и слон». Каждый из шести слепых притронулся лишь к одной части тела слона и тут же дал заключение о внешнем виде «хищника». Ричардсон утверждал, что именно так ведут себя психохирурги. Он сделал заключение: «Хотя подобно этим слепым они и пытаются нащупать причину отклонений от нормы поведения человека, это не мешает им решительно выступать в защиту метода лечения заболевания, которое является лишь следствием этой причины».

После конференции отношения между Вендерсом и Ричардсоном достигли своего пика, и уже стало ясно,

что Вендерсу придется искать себе новое место. Но я считаю, что Ричардсон проиграл в дебатах на конференции. Увлеченный критикой методов Вендерса, он проворонил главную мысль, которая заинтересовала спецслужбы и некоторых высокопоставленных политиков. Главное —  достоинства психохирургии и стимуляции мозга электрическим током рассматривались Вендерсом как метод контроля над деятельностью человеческого мозга, а не как метод лечения психических заболеваний. Так Вендерс нажил себе врага в лице своего шефа и нашел новых соратников в лице такой мощной организации, как ФБР

Я присутствовал при встрече Вендерса с одним из видных работников этой службы Ричардом Дэнтоном. Беседа носила невинный характер. Вендерс жаловался на то, что ему не дают возможности делать операции и проводить опыты. Он говорил, что занят поисками клиники, где у него будут развязаны руки. Дэнтон обещал ему помочь.

Тогда я не мог себе представить, чем обернется эта помощь. Но к этим людям мы еще вернемся. Теперь поговорим о Хоуксе. Хоукс стоял на стороне Ричардсона. Рон ценил этого парня и прочил ему свое место. Они были друзьями, строили грандиозные планы и хотели создать самый крупный центр по психиатрии в стране.

Но для этого не было денег. Рон угробил все состояние жены на строительство больницы, а у Хоукса и цента в кармане не было. Тут подвернулся случай. Хоукс пошел на сделку с подпольными дельцами от наркобизнеса. Конечно, Рон ничего не знал об этом. Хоукс понимал, что старик не примет подобных предложений. Пользуясь доверием Ричардсона, Хоукс открыл на территории больницы лабораторию по переработке морфия в более токсичные наркотики. Деньги полились рекой. Хоукс объяснял это меценатством со стороны крупных бизнесменов и участием федеральных властей. Ричардсон принял на веру такие легковесные заявления. В итоге, за полгода был выстроен новый корпус для малоимущих и инвалидов войны.

Но тут в игру вступили спецслужбы. Они разыграли козырную карту. Однажды я готовил доклад для Вендерса в библиотеке его дома и случайно услышал разговор. Вендерс сидел за стеной в своем кабинете, и у него в гостях находился Ричард Дэнтон. В этот момент я подставил лестницу к стеллажу и забрался наверх, чтобы достать нужный справочник. Под потолком проходила каминная труба, и окно вытяжки было открыто. Таким образом я слышал весь разговор, будто присутствовал при беседе. К сожалению, я слышал не все и не сначала.

— Почему вы считаете, что Хоукс согласится? —  спросил Вендерс.

— Он уже согласился. Когда мы подбросили ему наркотики в дом и взяли его с поличным, он отказался. Такой метод запугивания не произвел должного эффекта, у него нашлось оправдание, нужные документы и сильные покровители. Тогда мы сменили тактику. Мы послали Ричардсону анонимку, где в подробностях описали деятельность Хоукса под носом профессора, который по своей близорукости просмотрел опасного преступника у себя под носом. Это был точный удар. Ричардсон вызывает Хоукса завтра утром на ковер. У Хоукса нет выбора, он погряз в этом дерьме по уши. В лучшем случае, Хоукс окажется на улице, не у дел. А если он перестанет приносить пользу дельцам от наркобизнеса, то он превратится в нежелательного свидетеля. Хоукс слишком много знает и не может уйти в тень по собственной инициативе. У него нет выбора, и он выполнит наше поручение.

— Идея блестящая.

Я узнал голос Дэнтона. Но мне непонятен был смысл затеи, о которой он говорил. Все стало ясно на следующий день, когда по больнице разнеслась весть о внезапной смерти Ричардсона.

Вечером мы собрались у Доры Скейвол. Она рассказала, что Рон уволил Хоукса и тот убил его. Сопоставив все факты, мы поняли, что цель Дэнтона и Вендерса —  захватить больницу в свои руки, чтобы Вендерс мог проводить свои грязные планы в жизнь. Но оставалась Дин. Теперь больница принадлежала ей. Чтобы Центр перешел во владение совета профессоров, необходимо убрать с пути наследницу. По завещанию Рона, которое он не успел переделать, директором Центра назначался Хоукс. Мы понимали, что предстоит резня между кланом Хоукса и кланом Вендерса. У каждого из них имелись сильные покровители и достаточно сил для обороны. Тут происходит невероятное! Хоукс делает гениальный ход и выигрывает партию. Его ход уберег нас от того, чтобы рассказать всю правду Лин.