Читать книгу "Питомник богов - Владимир Ешкилев"

Короткий звуковой сигнал возвратил Зорана в реальность. Механизмы шлюза замерли. На клешнях монтажного робота вспыхнули синие огни точечной сварки. Контейнер занял своё место у внутренней переборки, похожей на гигантский дамский веер. Зоран ещё раз окинул взглядом чрево линкора. Потом сошёл с площадки поста, пересёк ангар скегеров и сел в лифтовую капсулу. Пора возвращаться в жилые отсеки. Отсюда до командирской рубки чуть менее пяти километров.

36

Карантинная станция «Врата Белой розы»,
орбита планеты Аурелия (6 КА81:4),
система звезды Мийтры,
18 януария 417 года Эры Восстановления

Вольску снится гнездо гыргов. Его кромешную тьму освещают только вспышки порталов, созданных норнами, и бледные пузырчатые огни на спинах гыргов-хищников. В глубине гнезда чернее самой тьмы, непрогляднее Тёмных Путей. Там Великая Мать гыргов поглощает пищу и производит своих кормильцев. Вольск не видит, как это происходит. Ему не разрешено увидеть самого жуткого из монстров Большого Космоса. Только тьма и предел тьмы свидетельствуют о Великой Матери и её чудовищной жизни. Тысячи толстолапых рабочих гыргов уносят во тьму пищу и возвращаются к порталам за новыми порциями. Мать голодна. Вечный голод терзает её могучее, необъятное слепое тело. Вросшую в планету плоть, зловонную массу, заполнившую подземные каверны. Отдалённые части огромного тела могут отмирать и гнить в собственных испражнениях, вместо них вырастают новые. Вырастают для вечного голода и вечного размножения. Вольск хочет УВИДЕТЬ Великую Мать гыргов. Но операторы сна упорно отказывают ему в этом. Он видит только тьму и потоки рабочих гыргов, несущих пищу своей королеве. Пищу, добытую на сотнях опустошённых планет, кровавые клочья гибнущих, вопящих от ужаса и боли миров.

Он слышит Голос:

«Великая Мать не должна была дожить до третьего цикла. Её породило неизъяснимое, первобытное бытие изначальных рас. Странная жизнь разумных существ, рождённых среди синих звёзд и свирепых вихрей юной Галактики. Великая Мать несовместима с новой жизнью. Или новые расы уничтожат её, или она остановит новую жизнь».

«Кто говорит со мной?» – «Ушедшие». – «Кто вы?» – «Мы ушли в скорби, надеясь на вас». – «Вы магонийцы? Ориониты?»

Молчание. Адские огни гнезда гыргов гаснут. Теперь вокруг только тьма.

«Надеясь на вас…» Голос затихает, наползает глухое безмолвие. Наползает смерть.

Вольск просыпается.

Он долго смотрит на белый потолок карантинного блока.

Надеясь на вас…

Перед ним вновь проносятся картины его видений в Питомнике. Лица древних гуманоидов, беспредельная обречённость в глазах последних женщин гибнущей расы. Если Великая Мать гыргов не будет уничтожена, он увидит такую же обречённость в глазах жены, в глазах Гвен, в глазах Овиты.

Надеясь на вас…

Не предал ли он их, вступив в сговор с посланцем Г’ормы? Почему гырги опустошили планеты гуманоидов и не тронули планеты ящеров? Действительно ли г’ормиты хотят уничтожить Великую Мать?

Раса ящеров, размышляет Вольск, похожа на мост между изначальными расами типа Ползучих Отцов и теми, кого Голос назвал «новой жизнью». Ящеры застали угасание изначальных и теперь наблюдают, как гуманоиды пытаются найти своё место в Большом Космосе. Сочувствуют ли они «новой жизни»? Судя по всему, нет. Они её боятся. Похоже, они рассматривают гыргов как своеобразный «фактор сдерживания» гуманоидов, которые очень быстро размножаются и осваивают новые звёздные системы. В том арпикранском учебнике, где описывались инопланетные расы, указывалась численность ящеров. На Г’орме их живёт сорок миллионов, а на шести колонизированных планетах ещё около миллиона. Капля в море по сравнению с миллиардами людей на десятках планет. Но орионитов и магонийцев тоже было много. И где они? А ящеры жили до них, жили во времена их расцвета и живут теперь, когда древние гуманоиды стали легендой. Наверное, г’ормиты считают земную расу такой же эфемерной расой-скороспелкой, вздувшейся наглым пузырём. Расой, обречённой на бурную экспансию, кризисы и быстрое угасание.

Надеясь на вас…

Они на нас надеются. А мы, ещё не научившись преодолевать более двухста парсеков, пытаемся противостоять чудовищу, погубившему великих Отцов. Тех, которые путешествовали по всей Галактике, как по собственному дому. Мы – самонадеянные выскочки. Так думают г’ормиты. И ждут. Ждут. Сволочи хвостатые.

Вольск встаёт. Кушетка вдвигается в стену. Он включает коммуникатор. На экране появляется лицо ксенобиолога.

– Приветствую тебя, доктор Одолия Гвендолин Маккослиб, урождённая баронесса Вей, – говорит археолог, изображая поклон.

– Здравствуй и ты, старший специалист Александр, урождённый Вольск, – в тон ему отвечает супруга опального адмирала.

– Ты получила мою аналитическую записку?

– Да. Я удивлена.

– Чему?

– Я не думала, что тебе в Питомнике дали столь обширные знания о втором гнезде гыргов. Я вообще мало что помню о Питомнике.

– Я тоже немногое помнил. А потом память вернулась.

– Поздравляю.

– Стоящая на краю, – внезапно произносит Вольск, впиваясь глазами в лицо Вей.

Но ничего не происходит. Ксенобиолог непонимающе смотрит на техноархеолога.

«Не сработало, – понимает тот. – Может, её память закодировали другой ключевой фразой?»

37

Борт крейсера А15 «Маиссира»,
орбита планеты Аурелия (6 КА81:4),
система звезды Мийтры,
24 януария 417 года Эры Восстановления

– Что бы там не говорили, а размер имеет значение, – Эарлан Третий отводит взгляд от панорамного экрана, по которому медленно движется величественный силуэт линкора. На полосатых призмах и выпуклых гондолах его двигательных блоков вспыхивают и гаснут оранжевые световые блики. Корабли летят над освещённой стороной Аурелии.

– Говорят, что он проклят, – Марков перемешивает напиток в высоком стакане.

– Кто говорит?

– Все говорят, сир.

– Мистицизм опять вошёл в моду?

– Скажите спасибо Преподобным Сёстрам, сир.

– А что ещё говорят?

– Говорят, что вы зря отказали Маккослибу. Его присутствие там было бы уместным.

– Обойдётся.

– Вам виднее, сир.

– Вот именно. Мне виднее, – император опускается в глубокое как разгрузочный кокон кресло. – А тебе стоило бы попрощаться с Вей и Вольском. Они о тебе хорошо отзываются.

– Не люблю прощаний, сир. Кроме того, я не уверен, что они хотели бы созерцать полицейскую рожу в последние минуты перед отлётом… Я вот, сир, смотрел на это сооружение, – Марков кивает на экран с проплывающим линкором, – и одна такая странная мысль посетила меня.