Читать книгу "Китайская петля - Вячеслав Антонов"

— занять одну маленькую Хакассию, размером 300 на 500 километров — 120 лет.

«Не хило! А эти самые джунгары-калмыки так и остались небитыми, да еще на своей земле? И китайцы сидели и просто так на это смотрели? Что-то не очень верится. Да, вот, кстати!»

В 1756 году китайский император Цяньлун начал широкое наступление на Джунгарию. На помощь ойратам с побережья Каспийского моря двинулись калмыки, но в Казахстане их встретили ранее переселенные туда енисейские кыргызы. Они нанесли калмыкам военное поражение и заставили их повернуть обратно. Оставшись без помощи, джунгарские ойраты, не смогли сопротивляться китайцам. За три года войны (1756 — 1759) было убито почти два миллиона человек — китайцы охотились за стариками, женщинами, детьми, не давая пощады никому. Произведя поголовное истребление западных монголов — фактически геноцид, — китайцы заняли Джунгарию, что и было их давней целью. Она и сейчас в составе Китая .

Именно эту кровь и пытался предотвратить Мастер, когда просил Чена открыть ворота в Красноярск, что дало бы возможность кыргызам уйти от джунгар в Енисейскую лесостепь. Но на пути Чена встал Андрей. «Ну и как оно — чувствовать себя историческим героем?»

Так что же получается: сначала китайцы помогли джунгарам вывести кыргызов из Хакассии, за это без российского сопротивления заняли Туву (еще раньше заняв Монголию, ослабленную засухой и войной с теми же джунгарами). Потом напали на Джунгарию, захватив ее с помощью ранее переселенных кыргызов. Все было проведено четко и последовательно, на протяжении почти двухсот лет. Вот комбинаторы! Как говорил Остап Бендер, — учитесь, Киса! И мы в том времени как раз и помогали воплощению этой схемки. И другой вопрос — а ОКОНЧЕНА ли их комбинация?

— Здравствуйте, Андрей Николасвич! Давно не читали? — услышал он Танин голос.

— Да, так, — Андрей закрыл папку.

Таня присела на край кровати. Странно, но она была одета в обычную городскую одежду — джинсы, клетчатую рубашку с короткими рукавами. Голова все так же повязана платком, но теперь это черный пиратский платок, украшенный черепом и скрещенными костями. В руках какие-то бумаги.

— Почему ты не в больничном? — спросил Шинкарев.

— Это вас надо спросить, почему все еще в постели. Выписывают нас сегодня, вот и документы ваши.

— Почему так рано?

— Так больница-то бесплатная. А на страховом полисе денег нет, чтобы нам тут отдыхать. Или сами платить будете? Тогда напишите заявление в бухгалтерию.

— Лучше домой. Отвернись, пожалуйста, я переоденусь…

— А на меня и смотреть не будут, хоть оденься, хоть разденься.

— Брось! Ты же красавица! Смотрели и будут смотреть.

— И вы?

— Что «я»?

— Да нет, это я так. Не слушайте меня!

Оставив его бумаги, Таня быстро вышла из палаты. Андрей поглядел ей вслед. Надо внести ясность в отношения с этой девушкой. И внести ее — Шинкарев был сейчас абсолютно уверен в этом — совершенно определенным образом. Прекратить отношения — мягко, но решительно, «не наматывая соплей на кулак». Прежней Тани все равно не будет — скоро она превратится в худощавую, нервную, быстро устающую женщину. Выздоровление с помощью потустороннего не проходит даром — оно всегда накладывает на личность свою холодную печать. Именно Андрей был орудием выздоровления. Глупо считать, что он подарил Тане жизнь, но еще глупее окончательно испортить ее.

А вот Крысу надо найти. Но как? «Подумаем». Как писал Козьма Прутков, один из любимых мыслителей капитана Андрея Николасвича Шинкарева: «Ив пустых головах любовь порой преострые выдумки рождает». Оно и лучше, подумать-то, — сколько можно китайским умом кормиться, пора уж собственной башкой соображать.

А может, он снова уходит от выбора, заранее «сдавая» Таню в пользу Крысы? Если и так, теперь никто ему не судья.

Через полчаса Андрей с Таней спустились в приемный покой. Там уже ждали. Слезы, объятия, солнечный свет на крыльце больницы. Глоток жаркого городского смога, настоянного на выхлопных газах, густо обметенного тополиным пухом. Хлопок автомобильной дверцы, и свой город — так и не взятый врагами замелькал за боковым стеклом. Ветер дул со стороны «Химволокна», и потому небо было оранжевым, а по асфальту змеились зеленые тени. Знакомо запершило в горле.

— По телевизору говорили, что ожидается какое-то важное решение, связанное с Китаем, — обернувшись от руля, сказал отец. — Ты ничего не слышал?

«Седеет батя-то. За шестьдесят уже…»— подумал Андрей.

— Нет, ничего.

«Так кончилась ли их комбинация? И может ли она вообще закончиться, коль скоро была запущена в» волну событий, отраженных друг от друга «? Скоро увидим». Он откинул голову на горячую кожу сиденья и закрыл глаза. Глава сорок четвертая

Летом в Красноярске темнеет быстро и наглухо — ночное небо по-южному черно, без всякого проблеска вечерней зари на горизонте. Теплый ветерок овевал Танино тело, раскрывая все поры под летним платьицем. Высокие каблучки белых босоножек стучали по асфальту — желтому от фонаря, исчерченному узорной тенью, падающей от раскидистой черемухи. Перед автобусной остановкой припарковался «мерседес»— не самый дорогой, не «шестисотый», но крупный, широкий, уверенно поблескивающий черным лаком корпуса. Странно, что он делает здесь, на безлюдной заводской окраине?

Тане нужно было перейти на другую сторону улицы, но когда девушка вышла на дорогу, обходя машину, дверца вдруг распахнулась и перед ней появился крупный, коротко стриженый парень.

— Прокатимся? — Широкая волосатая лапа стиснула Танино запястье, потянула внутрь машины.

— Отпусти! Что делаешь, урод?! Отпусти, кому говорю! — Таня по-настоящему испугалась.

— Давай лезь, телка! Щас ноги раздвинешь, и отпустим к мамочке. А будешь дрыгаться, я тебя через своего кобеля пропущу.

— Отпустите девушку, — послышался сзади спокойный голос с легким восточным акцентом. Из тени, отбрасываемой деревьями, вышел высокий китаец в дорогом темном костюме.

— Мужик, ты кто, в натуре? — осклабился Танин обидчик.

— Сейчас узнаешь, — ответил мужчина.

И толкнул бандита ладонью в челюсть. Вроде бы не сильно, но внутри что-то хрустнуло, и Танин обидчик прижал лапы к физиономии и замычал. Китаец небрежно смахнул его в сторону и — намного деликатнее — отодвинул Таню от машины.

— Ты че, козел?! — зарычал было водитель, но в руке китайца вдруг появилась короткая стальная палка. Боковое стекло «мерса» разлетелось вдребезги, а водитель уткнулся головой в рулевую колонку. Китаец ударил еще раз, сбоку. Сразу запахло бензином — стальной штырь пробил бак.

— Идем, — сказал мужчина и потянул Таню к остановке. Но пройдя метров сорок, остановился.

— Подожди-ка… — Он рассеянно потер ладонью по высокому выбритому надлобью. — Что-то я забыл… а, вот!