Читать книгу ""Иду на вы!" Подвиги Святослава - Лев Прозоров"

Пропели трубы условный сигнал, и за спиной кочевников повалила из укрытия, торопливо смыкая строй, пехота из засадного полка. А навстречу им на неторопливо – покуда неторопливо – ступающих исполинских жеребцах выехали закованные в латы клибанофоры-броненосцы. Когда-то печенеги мгновенно бросились бы наутек, и возможно, многие бы успели спастись. Помните: «отступление их тяжело и легко в одно и то же время, тяжело от множества добычи, легко от стремительности бегства»? Но… эти печенеги слишком долго воевали рядом с русами. Слишком долго шли под стягами Святослава. Может быть, они отвыкли бежать, привыкнув быть частью непобедимой силы? Или… или дикари усвоили русское убеждение в постыдности бегства? Как бы то ни было, печенеги не побежали. Они атаковали окруживших их ромеев. И погибли все.

Любопытно, Алакас испытал хоть что-нибудь, глядя на истребление заманенных им в ловушку сородичей? Или настолько уж проникся христианской заповедью «Кто не отречется от брата своего ради Меня, тот не достоин Меня»?

В это время Варда Склир с главными силами ударил на войска русов. Битва длилась долго. У обоих византийцев ее описание наполнено типовыми лубочными образами поединков византийских удальцов с огромными и страшными русами, в которых, конечно, неизменно побеждают христиане. Однако один такой поединок неизменно привлекает внимание. Некий «скиф, гордившийся размерами тела и неустрашимостью души», в «блестящих доспехах», возбуждал мужество в своих воинах. Варда напал на него. Рус ударил мечом византийского полководца. Однако шлем Варды выдержал удар, а сам магистр страшным ответным ударом развалил противника надвое. Этот поединок переломил, согласно византийским авторам, ход сражения.

Без прикрытия с флангов, которое осуществляли печенеги, боевые построения основной силы Святослава, тяжелой пехоты, были очень уязвимы для атак византийской кавалерии – тяжелых клибанофоров и легких акритов. Поэтому не удивительно, что воины Святослава не вышли победителями в этой битве. А вот в их бегство с поля сражения я верю не больше, чем в цифры потерь у Скилицы. Скорее всего Варда отошел назад в крепость, а понесшее тяжкие потери войско русов отступило в свой лагерь.

Следует также отметить, что приемы войны, использованные Вардой Склиром против Святослава – заманивание врага ложным бегством в ловушку, засадные полки, по сигналу бьющие в спину неприятелю, – все до одного были азиатскими. Столь же азиатскими, как, скажем, кривые сабли. На Руси их впервые применили в Куликовской битве, причем, как справедливо отмечал писатель С. П. Бородин в романе «Дмитрий Донской», происходили эти приемы прямиком из заветов азиата Чингиза. В Европе подобного не было до самого конца Средневековья. Империя лишний раз обернулась к Европе варваров «своею азиатской рожей».

В этот момент к Аркадиополю и подошло высланное Иоанном Цимисхием посольство. Послы пришли в лагерь Святослава просить о мире. И опять принесли золото. Святослав, не глядя на него, мотнул чубом: «Уберите». Послы, говорит летопись, возвратились к императору и доложили о провале своей миссии. Один из приближенных цесаря посоветовал попробовать еще раз, но в качестве даров послать варвару меч и прочее оружие. Святослав новый дар принял и просил поблагодарить цесаря. «Лют будет муж сей, – доложили послы императору, – богатством пренебрегает, а оружие любит». Дошло, слава те господи, с третьей попытки подкупа дошло! Советники предложили Цимисхию уплатить дань, чтобы отвести опасность от столицы.

Святослав дань принял, брал и на живых воинов, и на погибших – для их осиротевшей родни. Он согласился на мир. Слишком много русов полегло под Аркадиополем. Требовалось подкрепление, требовался отдых для войска. А для этого нужна была передышка и мир. После Аркадиополя Царьград мог оказаться русскому войску не по силам. Этот мир стоил князю союза с печенегами. Во всяком случае, под Аркадиополем печенеги шли в его войске, а в конце войны Святослав говорит: «печенеги с нами ратны». Скилица прямо утверждает, что печенеги «были раздражены тем, что он заключил с ромеями договор». Возможно, печенеги не простили Святославу мира с теми, кто убил, коварно заманив в засаду, их детей и братьев. Дикарям из степного племени были чужды абстракции вроде государственных нужд или соображений стратегии. Ничто не могло оправдать отказ от мести за побратимов! И еще – Святослав пошел на мир с врагом. Он поступил не как Бог, а как человек, он, бывший для степняков Богом Войны! Впервые он удовлетворился чем-то меньшим, чем полная покорность побежденных. Впервые согласился всего лишь на дань!

Страшное это чувство – разочарование в кумире. Печенеги, возможно, простили бы князю гибель сородичей и мир с их убийцами. Но того, что Он, их бог, вдруг оказался всего лишь человеком, они простить не смогли.

Но что случилось с князем? Почему он все же пошел на этот мир, он, сам до тех пор рассуждавший исключительно категориями воинской чести, бывший идеальным вождем для русов, богом для их диких союзников. Что с ним случилось? Отчего он вдруг почувствовал себя всего лишь человеком?

После этой битвы Святослав производит страшное впечатление сломавшегося человека. Человека, разуверившегося в своей судьбе. Что случилось, что могло произойти? Не могло же так подействовать на воина и вождя банальнейшее поражение в битве! Тем паче что и поражения-то как такового скорее всего не было.

Здесь я снова вступаю на тропку предположений. Мне кажется, ответ на этот вопрос скрывают два других вопроса.

Почему Святослав так благодарил цесаря за подарок? Мечи у византийцев вовсе не отличались таким уж отличным качеством, скорее наоборот. Арабы, столь восторженно оценивавшие русские клинки, о мечах ромеев отзывались более чем сдержанно. Да и сами воины Второго Рима в эту войну не стыдились обшаривать поля сражений, собирая мечи убитых русов. Тем самым они без слов, но очень красноречиво высказались о качестве своих и русских мечей. Престижность подарка? Но Святослав вовсе не трепетал перед престижем цесарей Византии, лично же к Цимисхию он, как покажут дальнейшие события, питал лишь заслуженное презрение.

Так, может быть, правильней будет поставить вопрос по-иному: чей меч принесли Святославу византийские послы? Чье оружие?

Второй вопрос: кого убил под Аркадиополем Варда Склир?

В описании этого поединка многое вызывает, скажем так, сомнения. Как я только что сказал, клинки византийцев не блистали качеством. Не были они и тяжелыми рыцарскими мечами. Вспомним малоприятные подробности смерти Никифора Фоки. Помните, как несчастному императору били «по щекам» рукоятями мечей, вышибая зубы, а он бормотал молитвы к Богородице? Если бы злополучного Фоку ударили рукоятью русского «харалужного», каролингского клинка, ему как минимум напрочь разнесли бы кость челюсти, если не убили бы попросту на месте. Меч византийцев той эпохи – это легкая кавалерийская спата, подобие позднейшей шашки. Зарубить ею, конечно, можно. Но разрубить пополам защищенное доспехами тело? Не верю. Да и Варда Склир отнюдь не был богатырем. Во всяком случае, нигде не говорится про его сверхъестественную силищу. В общем же, все описания русов и славян византийцами и людьми схожего с ними телосложения – арабами, сирийцами, – начиная с VI века, с Феофилакта Симмокаты и Захарии Ритора, наперебой твердят, что это «люди с огромным телом», император «удивлялся величине их тел», «они высоки и стройны, как будто пальмовые деревья» и т. п.