Читать книгу "Князь Диодор - Николай Басов"

Князь и сам предполагал, что ничегошеньки от напавших на них бретеров они не узнают, а потому задал следующий вопрос, ради которого, собственно, и начал этот разговор. Первое его замечание было сделано лишь для того, чтобы Атеном разговорился и хоть немного потерял обычную осторожность.

– Что говорят в Луре, как удалось обоим братьям Атумским уцелеть?

– Граф Семпер был после дороги, ему следовало привести себя в порядок, и еще он, как доложил маршалу Рену об этой машине герцога, сказался тем, что его еще кто-то вызывает, не знаю кто именно… – небрежно высказал Атеном. – А граф Абитур, как ты и сам, наверное, видел, упал перед самым штурмом на гололеде, – куртье с удовольствием произнес это руквацкое словцо, – и не мог поспеть за своими же гвардейцами, когда они пошли на штурм.

Вдруг его глаза стали узкими, как щелки, он так и впился в князя, который меланхолично поправлял свечу перед собой.

– Князь, ты же не думаешь?.. Нет, это невозможно. Взрыв произошел, как решили в Луре из-за того, что святой отец начал в том месте читать ваши руквацкие молитвы, это общее мнение… – Он растерянно посмотрел на батюшку Иону.

– Ох, как я не люблю это обращение, – вздохнул отец Иона и тоже отложил вилку, – лучше уж преподобным бы называли. Да, я стал читать… Мне по должности положено читать, когда вхожу в какой-либо магический вертеп… То есть, в лабораторию, – он с легкой опаской покосился на Густибуса, но тот сидел, словно бы громом ударенный.

– Отец Иона, – спросил он, – не думаешь же ты, что энергия самоуничтожения была запущена твоими молитвами?

– Я так не думаю, похоже, все остальные так думают.

– Да это же… Это какой же силы должна быть твоя молитва, если?..

– У нас весь отель засветился, когда он молитвой какую-то магию снимал, – спокойно сказал Дерпен. – Чего уж там от машины герцога ждать, которая специально для самоуничтожения была настроена? Ясное дело, батюшка все там и взорвал своей литанией.

– Не литанией, а охранительной молитвой к святым отцам-праведникам, заступникам… – батюшка прервал себя. И уставившись удрученно в тарелку, прошептал: – Это сколько же там душ солдатских я погубил?

– В том никто не виноват, кроме герцога, может, – сказал Дерпен. – Или даже маршала, который бездумно на тот штурм тех солдат отправил. Ты не виноват, батюшка, – сказал он с нажимом.

Но было ясно, хоть и не считали отца Иону виновным во взрыве все, кто знал произошедшее, сам он так не думал.

– Да-а, – протянул Дерпен. – И как тебя, князь, угораздило сообразить, что машина удумала взорваться – ума не приложу. Нет, ты все же скажи.

– Изменилось там что-то, я и не понял, что именно, но… стало ясно, что-то опасное там было заготовлено, – признался князь. И тут же обратился к Атеному: – А как бы узнать, шевалье д'Ош, за кого все же графиня д`Атум вышла замуж? Что с ней сейчас происходит? Поддерживает ли она с братьями какую-либо связь? Ведь братья-то должны знать, где их сестрица?

Это была ошибка. И то, что князь так непривычно торжественно обратился к куртье руквацкого посольства, и то, как много он задал вопросов сразу.

– У нас, князь, не всегда бывает, что высокородные на виду остаются. Можно же уйти в монастырь, можно… Да что угодно можно, хоть и замуж за какого-то не слишком знатного человека выйти, или вообще за границу переселиться и там взять себе какое-то подходящее, но ничего не значащее имя. Можно еще и вовсе титул не афишировать… Нет, князь, я не думаю, что даже графы Атумские должны знать, где и как с их сестрой сейчас обстоит.

Это был приговор. Князь с удивлением посмотрел на куртье, да и уткнулся в свою тарелку. Было ясно, что тут он уже ничегошеньки не добьется, как бы ни старался. Вот только непонятно всем осталось, зачем же он так упорно об юной графине д'Атум расспрашивал.

– Все же, говорят, у нее оказалось немалое приданное, – вставил свое слово Густибус. – Это могло и не затеряться в общем-то мнении.

– Судя по тому, что мне Семпер рассказывал о своем житье-бытье, денег у графов не много, – заметил князь, по-прежнему уныло. – Может, все же послать за обоими д'Атумами и спросить их о сестре?

Тут уж Атеном не выдержал.

– Князь, дело закрыто.

Князь Диодор посмотрел на него, грустно улыбнулся каким-то своим мыслям, и отозвался нехотя:

– Не уверен. – И вдруг снова спросил, на этот раз, как всем показалось, и вовсе без толку: – Когда герцог Кебер пьяницей сделался?

– Он всегда был… склонен. – Атеном определенно чувствовал себя на редкость неловко. – Но не до такой степени, как теперь… Это все знают.

– А когда он женился?

– Ты думаешь, что герцог?.. Но он же не мог быть оборотнем в Натене… Да и легенда эта, может, всего лишь легенда.

– Ты не ответил, – снова, чуть не отворачиваясь, заметил князь.

– Он женился два года назад, может, чуть раньше. – Атеном бросил салфеточку на стол, которую клали по феризскому обычаю рядом с прибором. Поднялся, посмотрел поочередно на всех, сидящих до того с ним за столом. – Все, что ты меня спрашивал, князь Диодор, я доложу князю Притуну.

И ушел, да так по-особенному ушел, что все его даже глазами проводили. Лишь перед дверью, почти в темноте недолго пораскланивался, а потом дверь за ним закрылась. После этого всем и говорить расхотелось, да и аппетит пропал.

С небольшим опозданием после полдня следующего дня в отеле имперцев появилось двое подмастерьев и один какой-то тощий парень с очках, прыщавый, некрасивый во всем своем облике и во всех повадках. Но он приволок с собой образцы тканей, какие-то ленты, галуны, пуговицы и много чего еще. Он почти сразу объявил мейстерине, которая перед ним вдруг утратила свою воинственность и сделалась чуть ли не покладистой, чего прежде за ней не замечалось:

– Времени у нас не много, а сделать должно изрядно много… Посему, любезная, прикажи своим подручным как-либо без тебя несколько дней обходиться, а сама займись-ка тем, чтобы здешние господа не слишком у нас время отнимали, у нашего господина есть и другие заказы, помимо всяких имперских.

Не знал кутюрье этот, что дело имеет не с избалованными и изнеженными феризами, к которым привык, должно быть, за годы своей работы, а почти с солдатами, куда более строгими по повадкам и поведению. И что не капризов незнакомых ему заказчиков следует опасаться, а того, что они наоборот, слишком покладисты будут, и к произведениям его мастерства окажутся глухи и невнимательны.

Он расположился в одной из комнат, прежде стоявших пустой, а двух своих мастеровых устроил со слугами, и принялся приставать ко всем, чтобы снимать мерку. Особенно долго ему пришлось уговаривать Дерпена, но зато он сумел так накричать на Стыря, что тот, не понимая ничего, пришел даже князю сказать, что если этот… типус еще раз попробует так с ним разговаривать, он ему нос все ж расквасит. И перед князем он нудел, пыхтел, ворчал, измерял что-то так долго, что тот не выдержал: