Читать книгу "Закон военного счастья - Николай Басов"

– Ну, Таисия Васильевна, ты… Ладно, давай пять, Гринев. Мне тут задерживаться, – он мельком огляделся, – еще меньше, чем тебе следует. Если ничего лучше не найдешь, перебирайся к нам в Одессу. Прикроем.

– Спасибо, – согласился Ростик. – Только думаю, если они захотят, – он кивнул на Белый дом, – мне Одесса прикрытием не послужит. Не только ребята Герундия маскироваться умеют.

– Верно. – И Дондик пошел между своими солдатами.

– Эх, Россия, – вздохнул Чернобров. – Давай, Васильевна, я тебе помогу его в машину посадить. Это ведь только в пословице своя ноша не тянет.

– Я тебе тут все испачкаю кровью, – сказал Ростик, опасливо поглядывая через открытую дверь на чистейший салон машины.

– Ничего, – Чернобров помог ему устроиться, – я вымою.

Отъезжая, Ростик посмотрел на каменную арку, в которой несколько дней назад висел колокол. Теперь его не было. Да и саму арку, видно, пытались сломать, она носила следы довольно сильных ударов у основания. И устояла пока по чистой случайности, просто, когда строили, никому не пришло в голову, что для этой власти крепко строить ее не нужно, что следовало бы как раз наоборот – строить ее хлипко.

Глава 36

Его поместили в ту же палату для выздоравливающего комсостава, из которой они все выходили после ранений. Теперь в ней никого не было, кроме Ростика. Сначала он почему-то разозлился на все окружающее, на стены, потолок, даже на людей. Потом уснул. Но доспать ему не дали. Вдруг среди ночи разбудили и принялись всерьез обрабатывать. Положили на операционный стол, и Чертанов – Ростик узнал его даже под марлевой маской – начал колдовать.

Вообще-то это было похоже на нормальную операцию – вычистили раны, по новой зашили кое-что кетгутом.

– Если швы начнут со временем «мокнуть», выдернешь их сам, – проговорил Чертанов. – Но вообще-то, Гринев, лучше до этого не доводить, как только покажется, что все в порядке, избавляйся от них.

Как ни странно, Ростик его понял. Недаром был сыном врача.

Ассистировала Чертанову мама. Она же запротестовала, когда какая-то сестра предложила «подколоть» Ростику какое-то новое снадобье, которое они использовали вместо новокаина.

– Нечего, – решила она, – он крепкий парень. Вон в какие передряги все время лезет… Пусть терпит.

Боль была, кстати, не очень уж сильной. Но чтобы и от нее не шипеть, Рост рассказал Чертанову, что у них в больнице кто-то «стучит». Ведь Калобухин проговорился о заявлении какой-то медсестры. Правда, добавил Ростик, это ненадежные сведения, могут быть и «дезой».

– Никакая это не дезинформация, – вздохнул Чертанов. – Есть тут одна… Никак избавиться от нее не можем, понимаешь, толкового персонала почти не осталось.

Когда операция была закончена, Ростика уложили на свежие простыни и дали пару каких-то гнусных на вкус пилюль. Против этого мама не протестовала, пусть даже и считала его «крепким». Проснулся он уже под вечер следующего дня. Попытался выйти в туалет, дежурная сестричка его заметила и куда-то убежала, видимо, доложить.

Едва он вернулся в кровать, в его палату вошли мама и Чертанов. Врач был мрачен, но решителен.

– Я еще подержал бы вас, молодой человек, но мне сказали, что это… опасно. В общем, выбирайте сами – остаетесь вы еще на одну ночь тут или отправляетесь домой?

– Тут безопасней, – решил Рост. – Конечно, Председатель дал слово, но кто знает, захочет ли он его выполнять? Только мне нужно еще с Любаней поговорить. Чтобы она начинала готовиться к отъезду. Ты ей скажи, мам, чтобы завтра она никуда не уходила. И Ромку чтобы подготовила. А еще лучше пришли ее сюда…

Мама как-то странно посмотрела на него.

– Она не придет.

– Почему? – удивился Ростик. – Прошлый раз пришла, когда все уже свершилось. Сейчас… Что происходит?

– Тебе лучше с ней поговорить.

Ростик хотел еще кое о чем спросить, но Чертанов ему не дал.

– Ладно, – решил хирург, – тогда… вот что. Я тоже должен признаться. Понимаешь, Ростик, мы решили…

Этот переход с «вы» на «ты», с фамилии на имя что-то да значил. Но осмыслить всю эту катавасию Росту не дали, потому что заговорила мама.

– Ростик, я уже полгода как его гражданская жена, – и она посмотрела на Чертанова. – Мы решили, что перед отъездом должны тебе сказать.

У Ростика отпала челюсть.

– Полгода? Жена?..

– Раньше боялась. Ты так относишься к отцу, что… Но теперь лучше уж признаться. – Она помялась, снова посмотрела на Чертанова, и теперь Ростик заметил, что раньше она смотрела так только на отца. – У тебя будет брат… Или сестра, не знаю еще. – Мама вдруг покраснела. – Ты должен это знать.

– Та-ак. – Ростик только головой покрутил. – Понимаю. Жаль, конечно… – Он смутился, даже с кровати попытался подняться, хотя бок еще болел адски. – То есть, наоборот, я очень рад… За вас. – Он смутился еще больше, как-то все это было неожиданно. Или он ничего не понимает в этой жизни? Может, должен был давно все сам понять? – Все правильно, мам. Ты, наверное, права. – Он посмотрел на Чертанова, который, впрочем, выглядел не лучше Ростика. – Вы берегите ее. Если что-то…

А вот угрожать не следовало. Вообще все выходило как-то ненормально, не по-родственному. Даже с мамой.

– Да я и сам… – начал было Чертанов. Он тоже был смущен и, несмотря на опыт и авторитет, высказывался ненамного умнее Ростика.

– Нет, – решил поправиться Ростик, – я что-то не то говорю, вы извините. Сами виноваты, огорошили человека…

Лучше всех поступила, конечно, мама. Она просто подошла и поцеловала Ростика мягкими, какими-то очень нежными губами. Раньше она целовала иначе, ревниво подумал Ростик, по-домашнему, но придираться не стал. Тоже ее поцеловал, стараясь, чтобы было как прежде, хотя и знал, что «как прежде» уже не будет.

Поутру следующего дня к нему совершенно неожиданно пришла Сонечка Пушкарева, вдова Бойца. Она была уже совсем толстая, едва ходила. Но лицо у нее оставалось прежнее – знакомое и ласковое… Нет, у правой кромки губ в ее мягкую кожу врезалась довольно жесткая складочка. Но она почти не мешала ей улыбаться, правда, очень грустно.

– Привет, – сказала она. – Узнала, что ты тут, вот зашла.

– Да я… случайно, – признался Ростик. Он не знал, имеет ли смысл ей рассказывать про свои последние приключения.

– Все вы тут случайно, – согласилась Сонечка. – Я тебе яблок принесла. Любишь яблоки?

– Я больше вишни люблю, – признался Рост. – Но их время прошло. А ты как тут?

– Вот по этой причине. – И Сонечка несильно хлопнула себя по круглому, как большое яблоко, животу.

– Ясно, молодец, – Рост кивнул. И вздохнул. – Только должен тебя предупредить, я теперь не самый популярный собеседник.