Читать книгу "Шифр Шекспира - Дженнифер Ли Кэррелл"

— Прошу вас, я только взгляну. — В темноте весь мир словно сгрудился вокруг. Я понизила голос: — Мне кажется, он зашифровал в ней место, где нашел останки экспедиции.

— Зашифровал? Зачем? — спросил мистер Хименес.

— Потому что у отца Шелтона было с собой кое-что ценное. Бумажное золото.

Мистер Хименес смотрел недоумевающе.

— Книга, — объяснила я. — Пропавшая пьеса Шекспира.

На несколько секунд воцарилась тишина. Потом заговорил Мэттью:

— Если мы правы, если она спрятана на вашей земле, у вас есть шанс разбогатеть. Не знаю, сколько она стоит. Наверняка не один миллион.

Мистер Хименес фыркнул:

— Миллион за книгу?

— Эта рукопись… — забормотала я и осеклась. — Да, за книгу. И такая цена влечет за собой опасность. Есть люди, готовые убить ради того, чтобы ее получить. Один из них вчера вечером убил Атенаиду.

Миссис Хименес перекрестилась. Ее муж положил руку на пояс. Я только сейчас заметила у него кобуру со старым шестизарядным револьвером.

— Утром вы говорили другое, — сказал он.

— Да. Извините, так вышло.

— Вы знаете, кто этот человек?

— Его зовут Бен Перл. Едва ли он знает, где мы сейчас, но поручиться не могу.

— Не нравится мне все это, Нола, — произнес мистер Хименес. — Может, эти двое сами убили сеньору Престон. И все из-за какой-то книжонки. — Он покачал головой. — Хотя наследство твое. Тебе и решать.

Миссис Хименес посмотрела на нас, а потом развернулась и ушла в дом. Меня бросило в пот. Неужели она решила оставить нас здесь на милость мужа? Однако через минуту хозяйка вернулась.

— Я не верю, что вы кого-то убили, — сказала она. — А с миллионом можно много чего сделать. Глядишь — привели бы ранчо в порядок.

С этими словами миссис Хименес передала мне Библию в потрескавшейся, выцветшей обложке.

Набрав воздуха в грудь, я открыла первую страницу.

«В начале сотворил Бог небо и землю. Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водами».

Мэттью протянул руку и пролистал книгу до форзаца. Наверху было аккуратно написано «Джереми Артур Гренуилл». Чуть ниже стояло другое имя, выведенное нетвердой рукой и крупноватыми буквами: «Мари Дюмон-Эспиноса». Под ними шел долгий список имен, дат рождения и смерти, заполнявшийся разными людьми, разными чернилами на протяжении ста лет.

Мэттью нахмурился:

— Если тут и был невидимый шифр, теперь его не отыскать.

Я, мотая головой, быстро листала книгу.

— Но ведь Офелия писала про страницу с подписью, — спорил Мэттью.

— Она цитировала Гренуилла: «PS. Чтобы развеять твои сомнения, скажу: загляни в наш яковианский magnum opus. Координаты зашифрованы там — 1623, страница с подписью». Мы всегда считали «PS» постскриптумом, но так еще сокращают Книгу Псалмов.

Где-то у середины я нашла это место и остановилась.

— Думаешь, он написал свое имя посреди страницы?

— Не Гренуилл. — Я пролистала чуть вперед и расправила книгу, чтобы не закрывалась.

— Нет тут никакой подписи, — проворчал Мэттью. Хименесы наклонились посмотреть.

Я ткнула в псалом на левой странице, внизу:

— Вот, прочти.

Мэттью, морща лоб, стал читать.

— Псалом сорок шестой, — начал он. — «Бог — наша сила и наш оплот, скорый помощник во дни беды. Не устрашимся, если дрогнет земля и горы сойдут в бездну зыбей»[48]… И что я должен понять?

На заднем фоне небо посветлело до розово-золотого, персикового оттенка.

— Псалом сорок шестой, — повторила я. — Отсчитай сорок шесть слов от начала.

Он насупился.

— Сосчитай, ради меня.

Мэттью повел пальцем по бумаге.

— Одно — «Бог», два — «наша», три — «сила»… — Его голос стих, и дальше он некоторое время считал беззвучно. — Сорок четыре — «и», сорок пять — «шумят», сорок шесть — «сотрясаются». — Он поднял глаза. — «Shake».

— А теперь найди сорок шестое с конца.

— Издеваешься?

— Считай!

— Одно — «Села»…

— Не отсюда. Это какое-то замечание для музыкантов или междометие на древнееврейском — его в псалом не включают. Короче говоря, пропускай его.

— Ладно. Одно — «оплот», два — «наш»… сорок четыре — «с», сорок пять — «колесницы», сорок шесть, «копье». — Мэттью вскинул голову. — «Spear». Шекспир, — прошептал он. — Страница с подписью!

— Вы хотите сказать, что Шекспир написал Библию? — Голос миссис Хименес сорвался от оторопи и недоумения.

— Нет, — ответил за меня Мэттью, глядя мне в глаза. — Она хочет сказать, что Шекспир ее перевел. Или помог перевести.

Я выдержала его взгляд.

— Вполне логично, верно? Библию короля Якова, по документам, закончили к 1610-му, за год до напечатания. Шекспир родился в 1564-м, значит, в то время ему было сорок шесть.

— Отсюда и сорок шестой псалом, — подытожил Мэттью. — Как ты это узнала? Ах да, исследования по оккультному Шекспиру.

Я мрачно усмехнулась:

— Роз считала их пустой тратой времени.

Мэттью было заспорил, но тут его прервала миссис Хименес:

— Глядите-ка, тут чьи-то каракули.

И верно: некоторые буквы были обведены черными чернилами, словно напечатанные жирным шрифтом. Выглядело все это как пометки рассеянного читателя. Однако мы уже знали, что Джем Гренуилл не делал пометок в книгах.

— Не каракули, — поправила я, — а шифр. Миссис Хименес, у вас есть выход в Интернет?

Она выпрямилась и поманила нас за собой. На письменном столе, заваленном всякой всячиной, стоял компьютер. Хозяйка подключилась к сети и пустила меня на свое место. Я набрала в поисковике слова «шифр» и «Бэкон». Открылась страница «Википедии», посвященная шифру, со вполне наглядной таблицей дешифрации.

Шифр Бэкона не требует невидимых чернил для составления сообщений — их можно маскировать под любой кусок текста. Все, что для этого нужно, — два разных шрифта или гарнитуры. Назовем их х и у. Для составления шифровки текст дробится на пятибуквенные сочетания, каждому из которых присваивается определенный код. В результате пять букв исходного текста превращаются в одну букву послания. Так, комбинация «ххххх» означает «а», «хххху» — «б», и так далее. При этом главное то, как напечатан текст, а не его содержание. Исходник может быть каким угодно, что позволяет избежать бессмыслиц вроде «тетя Мейбл ест красных петухов по вторникам, когда завтракает на природе у Оксфорда», которые сразу бросаются в глаза, особенно перехватчикам тайных донесений.