Читать книгу "Мастер убийств - Дэниел Сильва"

Так как посетителей в тот вечер не ожидалось, Арафат сменил военную форму на синий спортивный костюм. Его лысая голова блестела в свете электрической лампы, а на щеках проступала всегдашняя жесткая короткая щетина, и стороннему наблюдателю могло показаться, что он не брился несколько дней. На носу палестинца красовались очки для чтения; их стекла еще больше увеличивали его лягушачьи глаза. Толстая нижняя губа Арафата постоянно оттопыривалась, придавая ему сходство с ребенком, готовившимся пустить слезу.

Арафат обладал почти фотографической памятью на лица и печатные тексты. Последнее позволяло ему просматривать за вечер буквально горы документов, и не только визировать их своей подписью, но даже оставлять на полях письменные замечания к прочитанному. Теперь во владениях Арафата находились полоса земли в секторе Газа и значительная часть Западного берега, о чем в недалеком прошлом и помыслить было нельзя. Кроме того, за последние годы усилиями его администрации на палестинских территориях были возведены больницы и школы, а также налажена уборка мусора. Это знаменовало переход к гражданскому правлению и отход от воинственной политики прежних лет, когда Арафат считался одним из наиболее известных в мире лидеров вооруженного национально-освободительного движения.

Отодвинув от себя прочие бумаги, Арафат сосредоточил внимание на документе, вложенном в папку из натуральной тисненой кожи. Это была копия переходного соглашения, которое он должен был подписать на следующий день в здании Организации Объединенных Наций. Это соглашение представляло собой очередной шаг на пути к созданию независимого Палестинского государства, чего Арафат добивался всю свою жизнь. Конечно, этот договор никак не способствовал уничтожению Государства Израиль — цели, которую Арафат ставил перед собой в начале борьбы, — но тем не менее являлся весомым свидетельством его достижений на политическом поприще. Правда, с этим не соглашались многие представители Палестинского освободительного движения. Некоторые желали провала его политики, а кое-кто даже жаждал его смерти. Это были так называемые диссиденты, а вернее сказать, пустые мечтатели. Если бы им позволили следовать избранным ими курсом, то палестинцы вечно прозябали бы в лагерях беженцев за границей.

В дверь постучал помощник. Арафат, подняв голову, наблюдал за тем, как он пересекал комнату.

— Извини за беспокойство, Абу Омар, но у нас на проводе президент.

Арафат улыбнулся. Всего несколько лет назад подобное тоже было бы немыслимо.

— Что ему нужно в столь поздний час?

— Говорит, что его жена уехала в город и ему скучно. Спрашивает, не хотел бы ты приехать в Белый дом и составить ему компанию.

— Как, прямо сейчас?

— Да, сейчас.

— И что же мы с ним будем делать?

Помощник Арафата пожал плечами.

— Разговаривать, я полагаю.

— Передай ему, что я буду в Белом доме через десять минут.

Арафат выбрался из кресла, сменил спортивный костюм на униформу цвета хаки и традиционный палестинский головной убор каффию — черно-белую крестьянскую головную накидку, чья передняя сторона была выкроена в виде острого угла, символизировавшего карту Палестины. Подошел помощник с пальто в руках и накинул его Арафату на плечи. Они вышли в холл, где их сразу же окружили охранники. Некоторые из них были личными телохранителями Арафата, а остальные — офицерами из американской службы безопасности дипломатического корпуса. Все вместе они двинулись по коридору. Арафат шел в центре этого маленького каре, которое чуть позже в полном составе погрузилось в просторный лифт и спустилось в помещение подземного гаража. Там Арафат уселся на заднее сиденье правительственного лимузина. Минутой позже кортеж из черных сверкающих автомашин вырулил на Пятнадцатую улицу и, прибавив скорость, помчался в южном направлении — к Белому дому.

Арафат выглянул из окна. Движение на большой скорости по улицам вечернего города напомнило ему о старых временах, когда он больше одной ночи в одной и той же постели не проводил. Иногда он менял резиденцию посреди ночи — стоило только его натренированным инстинктам подать сигнал опасности. Он избегал публичных мест — никогда не ел в ресторанах, не посещал кино и не ходил в театр. От нехватки солнечных лучей кожа у него посерела и пошла пятнами. Его чрезвычайно развитое чувство опасности позволило ему выбраться живым из сотен кошмарных переделок, когда на его жизнь покушались агенты израильской спецслужбы или враги из Палестинского освободительного движения. К некоторым из его сторонников судьба не была столь благосклонна. Он вспомнил о своем старом друге и заместителе Абу-Джихаде. Этот человек возглавлял вооруженную борьбу на оккупированных территориях, а также помогал ему организовать интифаду. За это израильтяне приговорили Абу-Джихада к смерти и вкатили ему пулю между глаз на его вилле в Тунисе. Арафат знал, что без помощи Абу-Джихада его бы здесь не было и он не ехал бы сейчас по вечернему Вашингтону на тайную встречу с американским президентом. Как жаль, что его старый друг не дожил до этого дня и не может созерцать всего этого своими собственными глазами.

Кортеж миновал блокпост на Пенсильвания-авеню и въехал на территорию Белого дома. Несколькими секундами позже лимузин Арафата остановился у крытого крыльца Северного портика.

Морской пехотинец сделал шаг по направлению к машине и отворил дверцу.

— Добрый вечер, мистер Арафат. Прошу вас, следуйте за мной.

* * *

Президент Джеймс Беквит ожидал палестинского лидера в гостиной своей персональной резиденции в Белом доме. Это был человек высокого роста, с густой серебряной шевелюрой и обходительными манерами. В данный момент он выглядел так, как если бы только что сошел на берег с палубы своей маленькой яхты. На нем были мятые брюки цвета хаки и старый пуловер. Его загорелое лицо лучилось энергией и молодостью, несмотря на то, что его возраст подбирался к семидесяти.

Они расположились у камина. Беквит сжимал в ладонях стакан с виски, Арафат же потягивал подслащенный медом чай. Будучи сенатором, Беквит всемерно поддерживал израильтян и Израиль. Более того, он возглавлял сенатскую оппозицию, выступавшую против признания Соединенными Штатами Фронта освобождения Палестины, и имел обыкновение называть Арафата и представителей ФОП кровожадными террористами. Теперь же эти два человека являлись ближайшими союзниками в деле борьбы за достижение мирного соглашения на Среднем Востоке. Чтобы преуспеть, они должны были сотрудничать и понимали это. Арафат надеялся при посредстве Беквита надавить на Израиль, чтобы сделать его представителей на переговорах более уступчивыми. Беквит же стремился с помощью Арафата обуздать арабских радикалов и фундаменталистов, чтобы обеспечить тем самым дальнейшее развитие переговорного процесса на Среднем Востоке.

Примерно через час Беквит поднял вопрос, касавшийся убийств посла Элияху и гражданина Соединенных Штатов Дэвида Моргентау.

— Директор ЦРУ сказал мне, что за обоими убийствами, возможно, стоит ваш старый друг Тарик. Потом, правда, он добавил, что доказательств у него пока нет.