Читать книгу "Паутина - Сара Даймонд"

Хотя до назначенного времени было почти три четверти часа, мне хотелось добраться до кафе поскорее, будто этим я могла поторопить и Джералдину. У кафе я появилась в половине второго. Четыре столика снаружи были заняты — судя по многочисленным сумкам с покупками, народ отдыхал от беготни по магазинам. А в затененном зале, где приятно пахло кофе, было пусто. Я села за столик у окна, заказала капучино и в ожидании Джералдины курила, глядя в окно.

Медленно тянулись минуты, незнакомые люди группами и по одиночке шли мимо. Мне то и дело казалось, что я вижу вдалеке Джералдину, но всякий раз это была другая женщина, даже не похожая на нее. Но вот наконец и она.

Прямо к кафе через дорогу шла стройная женщина с седоватыми волосами, стянутыми сзади в хвостик. В одной руке она несла большую блестящую сумку с веревочными ручками, которая наверняка смотрелась шикарно, когда была новой, а сейчас выглядела потрепанной. Женщина подошла ближе, я приветственно подняла руку, и, махнув в ответ, она ускорила шаг.

У меня в сумке тренькнул мобильник. Я достала телефон и прочла эсэмэску: «А ты выиграл миллион? Отправь одно сообщение на этот номер и узнай подробности!!!» Я удалила ее и после недолгих раздумий выключила телефон, чтобы нашей беседе ничто не помешало. Я опускала телефон в сумку, когда Джералдина появилась на пороге и с улыбкой направилась через зал к моему столику.

— Понятия не имею, почему они прицепились именно ко мне. И кто они такие, тоже не представляю, — говорила Джералдина, глядя мне в глаза. — Но после смерти моего Макси я поняла: эти люди не остановятся ни перед чем, чтобы выжить меня. Однажды днем, вернувшись из магазина, я нашла его лежащим перед дверью в сад. Он был обмотан скотчем, из горла торчала отвертка. — Голос был ровным, но внезапный судорожный вдох выдал ее чувства. — Кому он мог помешать — маленький беспородный песик, похожий на терьера. Бедный мой мальчик…

— Вы обратились в полицию?

Она мотнула головой.

— Рядом с Макси лежало письмо, придавленное камнем, чтобы не унесло ветром, — я обратила внимание даже на эту мелочь. Я была в таком ужасе, что уже и бояться перестала, как ни парадоксально это звучит. Текст был составлен из букв, вырезанных из газеты и наклеенных на лист писчей бумаги. Мне советовали убраться, в противном случае меня ждет участь Макси. А если я обращусь в полицию, то я опять же следующая на очереди. — Снова глубокий, прерывистый вдох, противоречащий непроницаемому лицу. — Я чувствовала себя так… даже и не знаю, как я себя чувствовала. Когда мне выбили стекла, мне казалось, что ничего хуже случиться не может, но вы в курсе, что случилось. Только тогда я обратилась в полицию. Сообщила об анонимных письмах, о безмолвных звонках.

— И что полиция?

— Да ничего. Может, я и вправду параноик — хотя это вряд ли, — но я видела, что они думали: «Дыма без огня не бывает», читая письма с угрозами. И записки покороче. Кто-то резинками прикрепил их к камням, которыми и расколотили все окна в моем доме. Полицейские верили, что это должно быть правдой. А иначе — чего ради кому-то пускаться во все тяжкие, чтобы выжить меня?

— Очень похоже на полицию, — подтвердила я. — А что было в письмах?

— Бред сумасшедшего. Я вообще ничего не понимала. «Вон отсюда, Ребекка Фишер», «Мы знаем, что ты сделала». В записках, прикрепленных к камням, примерно то же самое: «Убирайся вон. Это последнее предупреждение». Все были составлены из букв, вырезанных из газеты, — точно так же, как в письме, которое я нашла возле убитого Макси. Вырезанные из газеты буквы, наклеенные на большой лист бумаги.

— Могу представить себе, что вы пережили.

— Ой, даже вспоминать жутко. А объяснению вообще не поддается. Частью моего сознания я понимала, что произошла дикая ошибка и что все разъяснится. — Пока Джералдина молчала, перед моими глазами вставало мое настоящее, образы которого высветило ее прошлое. — Но когда убили Макси, я поняла: ничего не разъяснится и не прекратится. До сих пор казню себя за то, что не приняла угрозы всерьез с самого начала. Макси было всего восемь лет. Конечно, тогда я не обратилась в полицию. А вы как поступили бы?

Я молча покачала головой.

— Ирония судьбы. Я бы сказала — жуткая ирония, — негромко продолжала она. — Я ведь переехала в Эбботс-Ньютон, потому что городок выглядел таким тихим, таким мирным, таким живописным местом. Незадолго до этого я развелась с мужем, я не работала и хотела начать жить заново. На прежнем месте меня ничего не удерживало, дети давно разъехались, и после развода я осталась совсем одна. Мне досталась собака и вполне приличное содержание, а большинство друзей оказались друзьями моего бывшего мужа… — Джералдина перевела дух, опустив глаза на сложенные на столе руки. — Мне всегда хотелось жить в Дорсете — с тех пор, как еще школьницей я прочитала Томаса Гарди. К тому же и Колин жил в Дорсете. Мы были вместе до моего замужества и потом оставались близкими друзьями. Он одобрил мое решение переехать, считая, что перемена обстановки пойдет мне на пользу. Впервые увидев Эбботс-Ньютон, я просто не поверила своему счастью. А уж когда увидела дом на Плаумэн-лейн… Казалось, после Тисфорда я попала в совершенно другой мир.

Я вздрогнула.

— Вы жили в Тисфорде?

— Всю жизнь. Там родилась и выросла. Потому-то я и не совсем посторонний человек для Ребекки, о чем сказала вчера по телефону. Мы учились в одной школе, я хотя и была на год старше, но отлично ее помню. Наша школа была маленькой. — Большая потрепанная сумка стояла на полу рядом с ее стулом, и Джералдина нагнулась к ней. — Я принесла фотографию. Почему-то подумала, что вам будет интересно. — Ее голова оказалась на уровне столешницы, и слова звучали не слишком разборчиво. — Ничего более подходящего, в чем принести, не нашлось — слишком большой снимок.

Она вынула из сумки черно-белую фотографию в фут высотой, наклеенную на засаленный от времени кусок картона, и через стол протянула мне. Это была та же самая фотография, что я впервые увидела у Аннет Уотсон, та же самая, с которой сделала копию.

— Нас сняли летом, меньше чем за месяц до того, как Ребекка убила Эленор Корбетт. Наверное, хранить такой снимок — своего рода извращение, но я сомневаюсь, чтобы хоть кто-нибудь из тех, кого тогда сфотографировали, решился его выбросить. А вот и я, смотрите.

Я пригляделась: Джералдину вполне можно было узнать в хорошенькой девочке лет одиннадцати со светлыми волосами. Одно из безымянных лиц, на которые я раньше не обращала внимания, — они были всего лишь фоном для главных героинь.

— Вы немного похожи на Ребекку, — заметила я. — Может, в этом причина? Может, вас приняли за нее?

— Только потому, что мы обе блондинки, одного роста и родом из Тисфорда?

Джералдина с горькой полуулыбкой указала пальцем на Ребекку и убрала фотографию в сумку. Она была права: несколько общих деталей — это отнюдь не поразительное сходство.

— Уж не знаю, каким образом кто-то мог увидеть во мне Ребекку, однако увидел. И, насколько я понимаю, вся деревня поверила. Ведь поначалу ко мне относились по-доброму, хотя я ни с кем особенно не сблизилась. А потом вдруг…