Читать книгу "Перо динозавра - Сиссель-Йо Газан"

— Когда мы жили с Томасом, это была его комната. Я забила дверь, когда он переехал. Нам не нужно так много места, — она криво улыбнулась.

— И что там сейчас? — спросила Карен.

— Ничего, — ответила Анна, откусывая от бутерброда.

— Ага, — сказала Карен. Они посидели молча. Вдруг Карен вспомнила, что звонил Йенс.

— Семь раз на твой мобильный и два раза на домашний. Я выдернула телефон из розетки, чтобы он тебя не разбудил, — Карен внимательно посмотрела на Анну.

— Ты с ним говорила?

— Нет. Твой телефон лежит вон там, — она указала на кухонный стол. — Я просто видела, что его имя мигало на экране.

Карен включила радио и нашла первый канал.

— Ладно, вот что, — сказала Анна. — Возьми, пожалуйста, трубку в следующий раз, когда он позвонит. Мне нужно на похороны Ларса Хелланда к часу, — она взглянула на часы. — Черт, надо было купить цветов… сколько такие похороны обычно продолжаются? Пару часов, ну три, может быть. Скажи, пожалуйста, Йенсу, что я могу встретиться с ним в половине пятого. У него дома. Без Сесилье. С этим ему придется смириться, если там окажется Сесилье, я сразу уйду. У меня будет только час, потому что к шести мне нужно успеть на важную лекцию в «Белла-центре». Все это, конечно, возможно только при условии, что ты сможешь посидеть с Лили. Я вернусь часов в семь-восемь, — добавила она.

Карен задумалась.

— Хорошо, — согласилась она, — но тогда ты тоже мне кое-что должна. Обещай, что ты по-настоящему встретишься с Трольсом. Я, конечно, пойду вместе с тобой. Мы соберемся все втроем и решим, сможем ли снова стать друзьями. Если мы поймем, что не сможем — ну что же, так тому и быть, я больше не стану настаивать. Но ты должна дать нам шанс, Анна.

После недолгих раздумий Анна протянула Карен руку:

— Договорились.

— Вот и хорошо, — сказала Карен.

Йенс позвонил, когда Анна была в ванной.

— Он был очень удивлен, когда я взяла трубку, — сказала Карен. — Я сказала, что ты в ванной и что ты можешь зайти к нему в половине пятого. И что там не должно быть Сесилье. Поначалу он протестовал.

— Ну, понятное дело, нелегко ведь делать что-то без Сесилье, — сказала Анна, она сушила волосы, резкими движениями ероша их.

— Ну вот, но в конце концов он согласился. У него был, правда, расстроенный голос.

Анна исчезла в спальне, чтобы одеться, и вернулась в черных джинсах, тонком черном вязаном свитере и кроссовках.

— Ты что, ты не можешь так идти, — возразила Карен. — Кроссовки?

— Я одеваюсь так, как хочу, — сказала Анна. — И на праздники, и на похороны.

Они провели в гостиной еще почти час. Лили и Карен на полу строили что-то из конструктора «Лего», Анна развалилась в кресле. Она придвинула его к окну и смотрела на окрестные крыши. В горле стоял ком и каждый раз, закрывая глаза, она видела перед собой Йоханнеса. Его плохую кожу, его мягкий взгляд, и эти ужасные морковные волосы с отросшими непрокрашенными корнями. Лили подошла к ее креслу.

— Мама плачет, — сказала девочка. Анна посмотрела на дочку, она собиралась покачать головой, возразить, вытереть слезы, соврать, но вдруг освещение за окном изменилось, и показалось, что голова Лили светится.

— Я очень расстроена, — сказала Анна. — Потому что у меня есть друг, к которому я не смогу больше приходить в гости.

— Почему не сможешь? — спросила Лили.

— Потому что он умер. Он теперь на небе, — Анна указала на тучи, которые в ту секунду как раз разошлись и на мгновение пропустили на землю снопы света. Лили проследила взглядом за ее пальцем и зажмурилась.

— Он там сейчас бегает и играет в мяч. Я думаю, что ему весело. Жить на небе прекрасно. Но я здесь, на земле, и мне грустно оттого, что мы больше не будем видеться.

— Я тоже хочу на небо, — мечтательно сказала Лили, глядя в окно. Анна усадила ее себе на колени.

— И ты обязательно туда когда-нибудь попадешь, — сказала она. — Но сначала ты будешь долго жить на земле, вместе с мамой, — Лили прижалась к ней на несколько секунд и потом спрыгнула на пол.

— Я хочу играть с тетей Кара, — сказала она.

Карен сидела, глядя на них.

— Ужасно все-таки… то, что случилось с твоим другом, — тихо сказала она. — Как его звали, кстати?

— Йоханнес.

— Ужасная история.

Анна кивнула.

Чуть позже Анна надела свою камуфляжную куртку и нахлобучила шапку.

— Ты правда так пойдешь? — спросила Карен, с сомнением глядя на куртку. Анна застегнула «молнию» до самого подбородка и бросила на Карен короткий взгляд.

— Да, — сказала она и вышла.

Анна узнала Клайва Фримана сразу же, как только увидела. Он стоял на улице перед церковью, рядом с безупречно одетым мужчиной помоложе, и шаркал ногой по гравию, как ребенок. Анна приближалась очень осторожно, ей хотелось спрятаться в своей куртке, но потом она вспомнила — он же не знает, кто она такая. Тогда она остановилась в пятнадцати метрах от него, на противоположной стороне, и, когда он вошел в церковь, последовала за ним и села на два ряда дальше, с противоположной стороны от прохода, так, чтобы ей постоянно было его видно.

Биргит и Нанна стояли у гроба. Анна рассматривала Биргит. Та рассеянно улыбалась и обнималась с некоторыми из подходивших к ней, поглаживала ладонью шею дочери, снова улыбалась, что-то говорила. Вдруг она посмотрела прямо Анне в глаза и две секунды не отводила полного боли взгляда, потом резко отвернулась. Больше Биргит не взглянула на нее. Ни разу.

Рядом с Анной вдруг вырос Сёрен.

— Рад вас видеть, — сказал он, опуская руку ей на плечо, как будто она была узником, которого выпустили из тюрьмы на выходные, и теперь он, против всех ожиданий, послушно вернулся обратно. Анна кивнула.

— Добрый день, — сказала она неприветливо.

Сёрен бросил на нее короткий взгляд.

— Есть что-то новое? — спросил он, продолжая беспокойно оглядываться вокруг. На что он рассчитывает? Что она раскрыла тайну убийства за прошлую ночь? Анна наклонилась в его сторону.

— Убийца — дворецкий, — прошептала она ему в ухо. — Дело было в библиотеке.

Сёрен смерил ее ледяным взглядом, потом, не говоря ни слова, пошел к задним рядам и сел на скамью в одном из них. Он тоже больше на нее не смотрел, даже тогда, когда Анна пыталась поймать его взгляд. Да в самом деле, у него что, вообще нет чувства юмора?

Заиграл орган.

Анна чуть не умерла от скуки во время проповеди. Она нашла глазами свой букет и порадовалась, что букеты и карточки вручались отдельно, так что Биргит Хелланд не сможет связать этот жалкий пучок с ее карточкой. Она не могла удержать ноги в покое, к тому же они прели. Церковный пол давно превратился в болото из коричневой воды и гравия, всем присутствующим было жарко. Они пели. Анна пыталась сосредоточиться и то смотрела на гроб, то пыталась обратить взгляд внутрь себя. Конский хвост Нанны скакал вниз и вверх на первом ряду, и когда музыка стихла, Анна услышала ее душераздирающий плач. Анна несколько раз поворачивалась к Клайву Фриману, она ничего не могла с собой поделать. Сначала она пыталась делать это тайком, но когда он сам начал ерзать на скамейке и смотреть по сторонам, она стала разглядывать его в открытую. Подумать только, причиной скольких проблем он стал, этот маленький застенчивый гном в огромном пуховике. Вот если бы ученые всего земного шара просто пропускали мимо ушей все то, что он говорит! Тогда его научная позиция высохла бы и отпала, как остатки пуповины. Тогда бы Анна писала диплом о чем-нибудь другом, у нее был бы другой научный руководитель и, может быть, смерть Хелланда прошла бы для нее почти незамеченной, может быть, она только прочитала бы заметку в университетской газете, и может быть, Йоханнес был бы жив. Она поежилась.