Читать книгу "Во власти мракобесия - Андрей Ветер"

Предвыборным штабом Ельцина руководил Олег Сосковец, на кандидатуре которого с самого начала настаивал сам президент. Однако фигура Сосковца не устраивала крупных банкиров. Гусинский и Березовский прилагали все силы, чтобы взять инициативу в свои руки. Стараясь подобраться поближе к президенту, они настояли на том, чтобы в штаб вошла дочь Ельцина – Татьяна Дьяченко. Она обладала даром влиять на отца. А уж о том, чтобы нашептать ей в уши нужную информацию, банкиры позаботились. В ход были пущены все рычаги. Татьяну приглашали на важные заседания, поручили ей заботиться об имидже президента, дав ей почувствовать себя чуть ли не главнейшей фигурой во всей предвыборной кампании. Упиваясь своей ролью, дочь Бориса Николаевича понемногу стала диктовать штабу требования, которые считала своими, но в действительности навязанные ей Борисом Березовским. В народе этого хитрого и пронырливого политикана называли Чёрным Кардиналом, приписывая ему власть, коей он на самом деле не обладал. Однако он умело подталкивал в нужную сторону Татьяну, и она выполняла всю по-настоящему чёрную работу по обработке Ельцина.

С каждым днём противоборство Сосковца и Татьяны Дьяченко становилось всё более явным. Виктор Илюшин всегда старался быть у дочери президента под рукой, вёл подробные записи, озвучивал свои замечания. Если Татьяна кивала в знак согласия, Илюшин усиливал атаку в своих выступлениях…

Противоборство набирало силу. Сторонники Сосковца, зная состояние здоровья Ельцина, не хотели, чтобы президент бегал, как мальчик, по городам и сценам. Но окружение Татьяны Дьяченко настаивало именно на таком образе президента. Заигрывая с народом, Ельцин плясал перед публикой, участвовал в гуляньях и становился всё больше похож на шута. Здоровье не позволяло ему делать то, на что его толкала родная дочь. Но Татьяна слушалась только тех, кто твердил о важности рекламных акций. «Народ – быдло. Его нужно веселить. Ничего страшного нет, что Борис Николаевич сейчас сильно устаёт. Когда победит, у него будет вдоволь времени для отдыха. Врачи у нас замечательные, даже мёртвого поставят на ноги. А вот коли Борис Николаевич не победит, то всему конец! Коммунисты нас всех на фонарных столбах вздёрнут! Вспомнят и расстрел Белого дома, и невыплату зарплаты на государственных предприятиях…» Татьяна искренне верила запугиваниям и, впадая в истерику, давила на отца: «Папа, надо вести себя активнее. Нужно в первую очередь завоевать молодёжь. Я хочу, чтобы ты появлялся на концертах самых популярных музыкальных коллективов. Ты должен двигаться, танцевать, петь…»

Ельцину приходилось трудно, но он старался выполнять всё, что требовала дочь. От частых выступлений у него пропадал голос, сердце давало постоянные сбои, силы истощались, но уколы и таблетки помогали держаться на плаву. Народ веселился, глядя на приплясывания Бориса Николаевича, а пресса и телевидение злобно атаковали президента. Никогда прежде на Ельцина не обрушивалось такого потока беспощадной критики.

Предвыборный штаб понемногу разрастался.

– Хочу довести до сведения членов совета, – заявил на очередном заседании Виктор Илюшин, – что сегодня создана аналитическая группа под руководством Анатолия Борисовича Чубайса.

– Что? – Коржаков едва не поперхнулся чаем.

– Ну да, под руководством Чубайса, – как ни в чём не бывало ответил помощник президента. – Он работает в мэрии, над офисом группы «Мост».

Члены совета переглянулись. Татьяна Дьяченко нетерпеливо дёрнула Илюшина за рукав и шепнула что-то ему на ухо. Черномырдин поднялся, как бы желая высказаться, но снова уселся за стол и погладил голову, будто успокаивая себя.

– Чубайс? – повторил Коржаков, не сумев сдержаться.

– Саша, не надо беспокоиться, – примиряющим тоном произнесла Татьяна, обращаясь к начальнику СБП. – Анатолий Борисович прекрасно справится с этой работой. У него прирождённый дар к такого рода делам.

– И что же за дар у него? – с иронией спросил Коржаков. – Я знаком только с одним его даром – умело подстилаться под американцев… Да вы знаете, что сейчас начнётся?! ЦРУ и без Чубайса на все педали давит, чтобы заставить нас плясать под их дудку, а вы ещё Чубайса нам на шею сажаете!

– Саша, успокойтесь! – почти закричала Татьяна.

Коржаков вспомнил, как в одном из отчётов он прочитал фразу: «А эта девочка полюбила власть. Мы посадили её на хороший крючок. Теперь надо сделать всё, чтобы Таня не соскочила с нашего крючка». Эти слова произнёс Березовский, обращаясь к Анатолию Чубайсу…

Деятельность группы под руководством Чубайса держалась в строгом секрете, туда никто не имел доступа, никто толком не знал, чем они занимались. Мало-помалу Сосковец, назначенный президентом руководить предвыборным штабом, был незаметно оттеснён, и ключевую позицию в штабе заняла дочь президента. Указания Березовского и Чубайса она всегда выполняла безоговорочно и точно. Страх перед возможным крахом отца на выборах заставил её целиком довериться своим советчикам.

* * *

Сергей Трошин вышел из машины и увидел на лавочке перед подъездом Никиту.

– Привет, солдат. Как дела?

– Всё путём, – бодро ответил Никита.

Трошин присел рядом и достал пачку сигарет из кармана.

– Угощайся. Не возражаешь, если посижу с тобой? Я вижу, ты в полном порядке?

– Это как сказать… – Никита взял предложенную сигарету и размял её. – Скулить перестал, сопли не пускаю… А в порядке буду, когда всё вокруг в нормальное русло войдёт… Когда страну лихорадить перестанет, тогда и будет всё в порядке.

– Ты сейчас о чём?

– Да обо всём. Вот вы чему-то служите, работаете на кого-то, а ради чего? Не похоже, чтобы ради таких, как я… Неужели ваша работа что-то меняет?

– Да, но ты просто не видишь этого.

– Чушь! – Никита выпустил дым через ноздри. – Не верю. Вон коррупция, как была, так и никуда не делась.

– Так ведь никто с коррупцией по-настоящему и не борется. Да и не может быть никакой эффективной борьбы с коррупцией при нынешней власти. Ты же сам прекрасно видишь, что происходит. Все видят, вся страна… Небольшая группа людей захватила власть в своих целях и в своих же целях приватизировала государственный аппарат. Такой государственный аппарат служит только этой небольшой группе людей. И эта группа забыла о существовании всего остального населения.

– Вот и я об этом толкую. Им на нас начхать, значит, мы должны строить нашу жизнь сами, начхав на них.

– Ты имеешь в виду что-то конкретное? – Трошин пристально посмотрел на собеседника.

– Закон надо делать своими руками. Нечего ждать милостей сверху. Видишь бандита – уничтожь его, видишь грязь – смой её. Нужны решительные меры, а не сюсюканье.

– Ты случаем не в революционеры записался? А то много нынче всяких радикальных направлений развелось.

– Не-е-е, – молодой человек помотал головой, – в революцию не играю. Все революционеры – подонки.

– Надеюсь, что и в Робин Гуды ты не запишешься.