Читать книгу "Король Артур и рыцари Круглого стола - Питер Акройд"

И еще один важный мотив Артурианы появляется в поэзии Кретьена де Труа. Для Шампани очень важна тема Крестовых походов. Все близкие Марии Шампанской — виднейшие участники этих событий. Ее сводный брат — Ричард Львиное Сердце; сын еще при жизни матери сделался королем Иерусалимским и погиб в Палестине, дочь, тоже Мария Шампанская, вышла замуж за Бодуэна Фландрского (не в его ли честь появились в Артуриане Бодуины?), будущего императора Латинской империи. Предыдущий граф Фландрский и Эльзасский, Филипп, также родич Марии Шампанской и участник Третьего Крестового похода, привез из Палестины сосуд, почитавшийся как священная реликвия. По заказу графа Филиппа Кретьен де Труа начал роман о поисках святого Грааля — «Персеваль, или Повесть о Граале».[180]Неоконченный Кретьеном де Труа роман продолжали разные поэты, добавляя в него побольше персонажей, — уже на исходе XII в. Артуриана проявила склонность к циклизации. И этот сюжет сразу же был переложен на немецкий язык Вольфрамом фон Эшенбахом.[181]В первоначальной версии главный герой — простец, выросший вдали от людей. У Мэлори есть отзвуки этой темы в пропущенных Акройдом при пересказе главах о Гарете Оркнейском и о Брюноре по прозвищу Худая Одежка — эти рыцари скрывают свое имя и терпят различные социальные неудобства, пока не докажут, кто они есть на самом деле. Эпизод с Балином Дикарем, который напоминает о благородстве, скрытом под неприглядной оболочкой, — из этого же ряда.

Существенную роль в развитии мифа о Граале сыграл Робер де Борон.[182]Об этом поэте мало что известно, он именует себя то писцом, то рыцарем и, скорее всего, в первых годах XIII в. он погиб в Святой земле, но прежде успел написать три восьмисложные французские поэмы: трилогию «Иосиф Аримафейский», «Мерлин» и «Персеваль». Робер де Борон закрепил предание о том, что Иосиф Аримафейский перебрался в Британию, святой Грааль отождествил с сосудом, из которого Христос вкушал последнюю трапезу, и в этот же сосуд Иосиф собрал Его кровь, и хранился Грааль, по мнению де Борона, на Авалоне. Поэмы написаны вскоре после того, как монахи Гластонбери отыскали могилу Артура и уверились в том, что Авалон находится поблизости: пока в Солсбери не осушили болота, многие холмы торчали из него островами. Так Артуриана окончательно срослась с сюжетом поисков Грааля, и, как мы видим, на исходе XII в., всего через 60–70 лет после того, как Гальфрид Монмунтский порадовал Плантагенетов рассказом об Артуре, все основные темы — Мерлин, Авалон, Владычица Озера, Тристрам и Изольда, Ланселот, Грааль — налицо и крепко увязаны, скорее даже перепутаны друг с другом.

Сюжеты ветвились — во французской литературе так и говорили о «ветвях сюжета». Мэлори, не знавший этого термина, столкнувшись с упоминанием «ветви Грааля» в повествовании о подвигах «Багдемагуса», выпутывался как мог: это, мол, ветвь такой травы, которая есть знак святого Грааля и открывается в духовном свете особенно угодным Богу. На самом деле автор «Вульгаты», прозаического свода романов, который в основном и перекладывал Мэлори, так обозначил, что дальнейшие события из жизни Багдемагуса относятся уже к другому сюжету, представляют собой «ветвь Грааля».

Французская «Вульгата» XIII в. состояла из пяти частей: происхождение Грааля, рассказ о Мерлине, молодость Ланселота, поиски Грааля и смерть Артура. К ней примыкает «Поствульгата», адаптирующая к заданному сюжету эпизоды из других романов и вводящая в этот круг неохваченных персонажей Артурианы.

Галахад, чудесным образом зачатый сын Ланселота, появляется именно в «Вульгате». До того Грааль предназначался Персивалю, и это еще вполне чувствуется у Мэлори: Персиваль ничем вроде бы не уступает Галахаду и тоже умирает, удостоившись высших тайн. Первенство Галахада скорее декларативно: о нем все время упоминается как об избранном, он зачат искусственно именно для этого подвига, к его посвящению в рыцари подготовлен меч, затем появляется не менее чудесный щит, еще один меч, но о человеческих качествах Галахада мы так ничего и не узнаем. Его миссия (и только его из всех персонажей Мэлори) сводится исключительно к достижению Грааля, причем пользы от этого подвига никому нет, напротив: удостоив Галахада очередного видения, Грааль исчезает на небесах. Галахад не допускает ни единой ошибки, не поддается страстям, не гневается, не горюет. Он очень мало похож на человека и симпатии не вызывает даже у автора. Почему же Мэлори продвигает его в протагонисты истории о Граале? Скорее всего, потому, что Галахад — сын Ланселота. Нетрудно заметить, как любит Мэлори грешного и прекрасного «первого рыцаря», как рад был бы и подвиг Грааля отдать ему. Ну, если не ему, так хоть его продолжению.

Если о приверженности автора персонажу можно судить по количеству отданных ему страниц, то вот состав книги Мэлори:

1. Повесть о короле Артуре — включает в себя историю рождения и коронации Артура, чудеса и пророчества Мерлина, множество сражений с королями, недовольными возвышением Артура (часть этих эпизодов Акройд в пересказе пропускает), Круглый стол, появление и подвиги отдельных рыцарей.

2. Повесть о том, как Артур стал императором благодаря доблести своих рук, — весьма интересная с точки зрения национального мифа выдумка об Артуре — властителе всего мира, которую Акройд вообще не включает в свой пересказ.

3. Славная повесть о сэре Ланселоте Озерном.

4. Повесть о сэре Гарете Оркнейском (и эта история о неузнанном принце — Гарет приходится Артуру племянником, — также опущенная Акройдом, отчасти отвлекает внимание от высокородного принца Галахада).

5. Книга о сэре Тристраме Лионском.

6. Повесть о святом Граале в кратком изводе с французского, толкующая о самом истинном и священном, что есть на свете.

7. Книга о сэре Ланселоте и королеве Гиневре.

8. Плачевнейшая повесть о смерти Артура.

Мы видим, что из восьми частей книги две полностью отданы Ланселоту, в двух — о Граале и смерти Артура — Ланселот принадлежит к числу основных действующих лиц, и Мэлори ни на минуту не сводит с него любящего взгляда. И Акройд в своем переложении следует авторской воле: его книга еще более похожа на книгу об Артуре и Ланселоте. И сокращая чудеса, Акройд также продолжает дело Мэлори.

Книга о древних делах никак не могла обойтись без чудес. И без Грааля, раз уж так вышло, никак не могла обойтись. Но Мэлори древние мифы сводит к «джентльменскому набору». От воспитания Ланселота феями, как уже говорилось, остался лишь эпитет Озерный. Владычица Озера, одарив короля мечом, вскоре погибает, так и не стребовав ответного дара. Новая Владычица, Нинева, подается рационалистично: это не фея, а прислужница прежней, и свою магию она получает, обучаясь у влюбленного в нее Мерлина. Нинева появляется достаточно регулярно, однако ее участие не сравнить с той заботой, какой окружает молодого короля и его сподвижников Мерлин. К Мерлину Мэлори относится с явной симпатией, а вот Грааль с его небесной мистикой простого и ясного «рыцаря-узника», пожалуй что и раздражает. Вычеркнуть или существенно сократить эту «ветвь» Мэлори не вправе, но и неудовольствия не скрывает: как только речь заходит об озерных и авалонских девах, а тем более о Граале, куртуазность изменяет рыцарю. Если точность — вежливость королей, то прозе Мэлори в высшей степени свойственна доблесть понятности. Он любезен и предусмотрителен по отношению к читателю, он всегда все пояснит, ничего не будет держать втайне, предпочтет, в ущерб саспенсу, предупредить и разоблачить («она приняла образ…», «этот рыцарь отравил яблоко…», «а на самом деле эта девица была подослана…»), нежели допустить, чтобы читатель вдался в обман или запутался и почувствовал себя дураком. Уж в этом-то смысле на сэра Томаса можно положиться. И вдруг в сцене с посланницей Авалона он точно упивается бессмыслицей: является девица с мечом на боку (откуда и зачем у нее мало подобающее прекрасному полу оружие, автор не говорит), устраивает рыцарям испытание: кто сумеет завладеть этим мечом. Едва этот меч снимают с ее пояса, тут же просит его обратно, не получив, грозит Балину несчастьями от этого меча и скрывается. За ней по пятам является Владычица Озера и требует голову девицы или рыцаря, взявшего меч, или обоих. Балин вместо своей головы отрубает голову Владычице Озера, ссылаясь на родовую месть. В заключение приходит Мерлин и поясняет действия девицы тоже местью, но совсем из другой мыльной оперы.