Читать книгу "Искалеченный мир - Вадим Громов"

— Кто вы такие? — Молох резко остановился. — Зачем вы появились здесь? Я… я страшно промахнулся, послушав Сфинкса! Боги тоже делают ошибки, даже непоправимые ошибки… Но я должен знать, кто вас подослал! На кого вы работаете? Вы — не наёмники, это был просто отвлекающий манёвр. Я должен устранить эту угрозу прежде, чем мой грандиозный план, мой крестовый поход начнётся. Рассказывайте всё, или вы наконец осознаете, что такое гнев Молоха. Только не говорите мне, что всё это — нелепое совпадение, глупейшее стечение обстоятельств. Что вы четверо оказались здесь совсем не за этим…

Алмаз скрипнул зубами, глядя на шиза, лицо которого превратилось в маску безумца, свято уверенного в своей правоте. Готового на всё, чтобы её подтвердить.

Надо было что-то делать, что-то говорить, придумывать. Но в голове — после последних, отнюдь не похожих на беспечный отдых событий — было практически пусто.

«Не вовремя Лихо отключилась… — Стеклорез чуть не застонал от подкатывающей к горлу безнадёги. — Она бы выдала сказочку про законспирированную организацию „Белый Бычок“. Со всей её сложной, строго засекреченной структурой и ключевыми фигурами… У меня так не получится, но что-то надо делать, надо!»

— Я всё скажу! — Книжник вдруг рухнул на колени и, оскальзываясь на полу, пополз в сторону Молоха. В голосе очкарика перемешались мольба, испуг, подобострастность. — Всё, что вы хотите знать! Это страшные люди, они взяли в заложники мою мать, меня заставили! Вы должны помочь мне, пожалуйста!

Он зашёлся в натуральной истерике. Звучно ударился лбом об пол, повалился на бок, блеснули слезинки, катящиеся из уголков глаз. Алмаз оторопело следил за выходкой Книжника, пытаясь как можно быстрее разобраться в хитросплетениях задумки, воплощаемой в жизнь. Счёт шёл на секунды, и Алмаз — ориентируясь на вышеупомянутых «страшных людей» плюс «маму в заложниках» — сделал зловеще-раздосадованное лицо, вперившись взглядом в ползущего к Молоху очкарика. Книжник ни за что не стал бы выдавать подобную ересь просто так, а значит, был в этом какой-то глубинный смысл, возможно даже (точнее — наверняка), ключик к спасению…

Шатуна, похоже, обуревали идентичные мысли, но одарил ли он всех присутствующих мимикой сданного с потрохами Терминатора — понять было почти нереально. Измазанное кровью лицо и так выглядело страшным: не было никакой нужды в дополнительных эмоциях…

— Не убивайте меня… — Книжник принялся всхлипывать, мелко сотрясаясь всем телом. — Поверьте, у меня не было другого выхода!

Молох смотрел на него с брезгливым любопытством. С лица Книжника упали очки, он вернул их на место непослушными руками, закинул голову, с мольбой всматриваясь в лицо «бутафорского властелина».

— Не убивайте… — Очкарик подполз вплотную к Молоху, принялся неистово покрывать поцелуями его обувь, поднимаясь выше… — Я готов присягнуть на верность: всё, что вы захотите. Не убивайте, умоляю.

Молох, на лице которого осталась брезгливость, а любопытство сменила откровенная скука, шевельнул ногой, отталкивая Книжника от себя.

— Рассказывай всё…

— Я лучше покажу… — Очкарик с откровенно холуйской улыбочкой завертел головой, смотря то на Алмаза, то на Молоха. — Так вы всё поймёте гораздо быстрее и лучше. Я не буду никого покрывать, это изначально было самоубийством, я говорил им, говорил… Умолял, доказывал!

— Показывай.

— Мне нужен нож.

— Дайте ему нож, — Шиз махнул рукой кому-то из мутантов. — Быстрее… Только не думай, что тебе удастся убить меня. Я — бог, я бессмертен.

— Я покажу! — Книжник пополз обратно к Алмазу, всё так же стоящему с характерным лицом наглухо и бездарно провалившегося ликвидатора. — Всё дело в нём, остальные просто пешки. Бессмысленный антураж…

— Не давайте ему ничего! — пьяно крикнула Виктория, пытающаяся подняться на ноги, но Молох даже не повернулся в её сторону. — Они все заодно…

Алмаз посмотрел на шиза, у того было лицо человека, нащупавшего какую-то ниточку, идущего по следу, собирающегося распутать этот клубок во что бы то ни стало… Любые доводы, любые возражения пропадут втуне: Молох попался на удочку очкарика, наживка уже была во рту. Оставался один пока что непрояснённый нюанс. Когда и кто будет делать подсечку…

Он незаметно оглядел остальных мутантов, присутствующих в качестве статистов на этом дурном спектакле. По сравнению с прошлым вечером что-то изменилось, произошёл какой-то незримый перелом, стрелка весов влияния качнулась, пусть и на полделения, но в пользу четвёрки.

«А ведь вам страшно, падлам… — Стеклорез упёрся прессующим взглядом в ближайшего к нему порченого. Тот — никаких двусмысленностей! — вздрогнул от появившейся внутрях неуютности. — Я смотрю, здесь нет зверюшек, с прохладцей относящихся к нашему присутствию в этом уютном местечке».

Молох, всецело поглощённый новым виражом интриги, следил за Книжником, с вымученной улыбочкой принимающим штык-нож от одного из мутантов.

— Сейчас, сейчас… — Он суетливо приблизился к Алмазу, загораживая его от «властелина». — Они зашили это у него под кожей… Они проговорились, думали, что я сплю. А я всё слышал!

Алмаз увидел его лицо, находящееся совсем рядом, полностью изменившееся, скованное. Лицо человека, сделавшего, пожалуй, самую крупную ставку в своей жизни. На том самом игровом столе, где на месте банкомёта сидит персона самого аскетического вида, одетая с угольно-чёрный балахон с капюшоном.

Тёплая сталь штык-ножа скользнула в ладонь стеклореза. Тот сжал пальцы, ухватывая лезвие — привычно, почти радостно… Губы Книжника беззвучно и непродолжительно шевельнулись, и это шевеление сложилось для Алмаза в короткое: «Крикну — бросай». В следующее мгновение очкарик начал разворачиваться лицом к Молоху, делая длинный шаг влево и выбрасывая левую же руку в сторону.

— Вот оно! — Он ткнул ладонью с растопыренными пальцами в направлении шиза, демонстрируя что-то, якобы находящееся на ней. Молох машинально повернул голову, пытаясь понять, что показывает Книжник, и выпустил Алмаза из поля зрения.

Стеклорез метнул своё оружие, не принимая никаких картинных поз — скупым, резким движением «из-под юбки». За разделяющее его и Молоха расстояние лезвие сделало всего пол-оборота, разворачиваясь острием к правителю «мутантограда».

«Главное, чтобы не начали шмалять с перепуга». Алмаз, как завороженный, следил за полётом штык-ножа, не двигаясь с места. Мысли текли как-то отстранённо, словно бы душой он был в другой реальности. На один миг душу вдруг царапнул слепой ужас: а вдруг Молох и в самом деле бессмертен, и все их рискованные потуги — не более чем бессмысленный набор телодвижений. Что сейчас всё пойдёт прахом, и бог по-настоящему рассердится.

Нож вошёл в левую сторону шеи, чуть повыше кадыка, под небольшим углом. Шизофреник широко отрыл рот, будто желая вынести Алмазу своё порицание. Из горла вырвалось лишь бессвязное хрипение. В зале все замерли, с недоумением наблюдая, как первые струйки крови, брызнувшие из пробитой шеи, окропляют белую ткань кружевной рубахи. Как неспешно, совсем не грациозно, падает на пол юношеская фигурка в театральном наряде: некрасиво, без всякой возвышенности раскидывая руки, которые он перед смертью успел поднести к горлу. И возможно, даже понять, что его кровь ничем не отличается от обычной человеческой…