Читать книгу "Оборотень в погонах - Андрей Уланов"

Мы с Невидимкой ошарашенно переглянулись. Похоже было, что мы категорически недооценили Таурнила, или как его там. Едва узнав об исчезновении наблюдателя у мастерской, главарь серкелуин бросил все свои силы на штурм дома… а бандюганы Горбатого ударили им в тыл, решив, от большого ума, что все дело в деньгах – не понимают они иных причин. И пока серки хозяйничали в подвальных этажах, нас двоих отбили и увезли… Но что же сталось с Мариной и Ариной, с Шаром и Максом?

– Блин, ты прикинь, Горбатыч, какие суки неблагодарные, – пророкотал один из подручных, неверно истолковав затянувшееся молчание. – Мы стараемся, шкуры их поганые спасаем… а они молчат. Может… того?..

– Че «того»? – передразнил его хозяин. – «Того», блин, ты прикинь лучше, как мы Лелика от судзнахэксперта отмазывать будем! Три стрелы в грудь, блин, герой Матросов!

– Да за Лелика я им вааще… – Громила качнулся было вперед, но Горбатый несильным толчком отправил его обратно.

– Не гоношись, – посоветовал он. – Ну че, колоться будем, или по-плохому начнем?

Он прищелкнул пальцами, и головорезы синхронно, как в кино, врезали нам с Невидимкой по почкам.

– Так что за бабки, в натуре? – ласково поинтересовался Горбатый, когда я перевел дыхание.

– Да не в бабках дело, – прохрипел Серов. – Ты же все равно не поверишь, падла…

– За «падлу», – утвердительно проговорил бандит, и мой товарищ получил еще раз.

– Дело, – пояснил Горбатый, – всегда в бабках. Даже если кажется по-другому.

Я понял, что нам не жить. Этот придурок пустит нас на пергамент для гримуаров, но не поверит, что перестрелка устроена не из-за крупной суммы в заокеанских талерах.

– Компромат, – еле выговорил Невидимка, разгибаясь. – Такое слово знаешь?

– Трындит ведь, – решил кто-то из шестерок, и остальные согласно закивали.

– На кого? – глумливо осведомился Горбатый. – На Хозяйку Медной горы, что ли? Вот что, – он ткнул пальцем в одного из подручных, – Акакий, займись этим… неразговорчивым пока. Может, у его кореша язык развяжется.

Зревший у меня в мозгу пузырь гнева лопнул.

– Вы арестованы, – прорычал я, поднимая голову.

– Че-его?! – Горбатый изумленно уставился на меня.

– Господство Зорин, отдел особо грешных преступлений Московского благочиния, – отрезал я. – Все вы арестованы.

Мелькнула мысль – не показать ли корочки, но доставать растрескавшийся документ из внутреннего кармана одной рукой было неудобно.

Свора взорвалась ржанием.

– Никак к нам ангелы спустились? – выдавил главарь сквозь смех.

– С песьими хвостами, – равнодушно заметил тот, кого назвали Акакием.

Я пригляделся. Это был не рядовой «спортсмен». И одет он, под стать хозяину, в малиновый камзол от Урманова, и цепь золотая свисала из кармана такая, что хоть Македонского на нее сажай. Причина тому была очевидна: в руке бандит сжимал волшебную палочку. Не сводя с него глаз, я ногтем прочертил на собственном кафтане печать второго зрения.

Аура у колдуна была черная. Не сплошняком – по эфирному телу перетекали, повинуясь вялым движениям умирающей души, багровые струи ненависти, грязно-желтые – двуличия, буро-зеленые – усталости и омерзения. Но перед нами стоял темный маг, и я вдруг понял, что недолго осталось Горбатому верховодить в банде.

– Этот, – Кончик палочки нацелился в грудь Серову, – теневик. Где таких с руками отрывают – сам знаешь. Не по моим зубам белая кость. А вот ангел-молчун, – Акакий мельком глянул на меня, – он волкодлак. Тут можно поработать.

Горбатый глянул на него с жадным восторгом ребенка, попавшего в цирк. Аура его, и без того неяркая, ощутимо потемнела.

– Обернуть… – Колдун начертал на воздухе замысловатую фигуру. Та померцала синим и погасла. Сколько я мог судить, никакой другой функции у нее не было. – Обернуть в волка, да так и оставить. Правда, цепь придется ковать крепкую. Оборотни, они ведь и в серой шкуре знаю, кто и что с ними утворил. Все-все понимают. – Он нехорошо хихикнул. – Только сказать не могут.

По своре бандитов прокатился сдавленный смешок.

– Пожалуй, – протянул он, – так мы и поступим. Да-а…

Резкий, цепенящий запах ударил мне в ноздри, и только потом я понял что так пахнет мой насыщенный флюидами страха пот.

– Меня и так городские ангелы стерегут, – отмахнулся Горбатый, – а этого, поди, самого стеречь придется. Хотя ты подумай, да. И эти пусть подумают. А сейчас, для затравки…

Мне опять врезали по почкам, но я едва обратил внимание на боль, завороженный открывшейся под моими ногами бездной. От ужаса я едва мог дышать.

Хлопок прозвучал неожиданно. Вся банда насторожилась разом, даже громила, упорно пинавший меня под ребра, прервал свое занятие.

– Жора, разберись, – скомандовал Горбатый вполголоса.

Боль слегка отступила, и я услышал в отдалении другие звуки: густой мат и звонкое пение русалки, видимо, заменявшей здесь сирену.

– Этих двоих, – главарь раздраженно мотнул головой, – в подвал. Акакий, работай заклятие…

– Ммм, – пробурчал колдун. – Часа два уйдет. У меня где-то был подходящий ошейник… Да, Верку пришлите ко мне кто-нибудь! Нужна кровь шлюхи.

Нас грубо вздернули на ноги и повели-потащили обратно, в камеру.

– Блин… – выдохнул Серов, когда дверь камеры за нами захлопнулась. – Какие козлы…

– Помоги, – скомандовал я, с трудом поднимаясь на ноги. Меня трясло. Кажется, сломано было два ребра.

– Как? – Невидимка попытался повторить мой подвиг и схватился за бок. – Зараза…

– Молись, – коротко ответил я.

– Что?

– Молись! Если не забыл как это делается! – огрызнулся я.

За свою жизнь я всего два или три раза проделывал этот трюк удачно. Обычно я срываюсь. Но ритм привычных слов позволяет сознанию удерживаться на краю, на грани…

Я поднял голову, глядя в потолок, сквозь перекрытия и балки, туда, где плывет по небу невидимка-Луна. Потянулся к зверю, позвал его – но не позволил завладеть собой, как ни манило темное облако, нависшее над домом, облепившее угольной ватой стены. Тело трепетало и рвалось на части, раздираемое противоположными стремлениями. Заживали раны, отступала усталость и проходила боль.

Усилием воли я вытолкнул из себя волка и закрыл глаза, обессиленный.

– Мне следовало догадаться, – пробормотал Серов. – На оборотнях все заживает моментально, так?

– Кроме ран, нанесенных серебром, – согласился я. – Жаль, что я не чистокровный перевертень…

– А почему было просто не перекинуться туда и обратно? – полюбопытствовал он.

– Боялся сорваться, – объяснил я. – Здесь такая аура…