Читать книгу "Сладкий привкус яда - Андрей Дышев"

Прошло еще минут десять этой безумной гонки, и мы увидели красные огни электрички.

– Дай пистолет! – крикнул я.

– Нет!

– Пистолет!!

Я просунул руку ей под пальто, провел под грудью, под мышками. Татьяна не могла оказать мне достойного сопротивления, она продолжала сжимать руль и лишь локтями пыталась оттолкнуть мои руки. Это была опасная игра на скользкой узкой дороге. Нас так подкинуло, что мы оба ударились головами о крышу кабины. Именно в этот момент я нащупал шероховатую, как напильник, рукоятку «макарова» и выдернул пистолет из кобуры.

Мы подъехали к следующей платформе в тот момент, когда двери электрички закрылись и состав тронулся. Я в ярости ударил кулаком по панели.

– Погнали! – заорал я.

– Куда?! Дорога уходит в сторону!

Размазанная колея изгибалась и терялась в дачном поселке, а рельсы тянулись прямо, между холмов с крутыми склонами, на которых еще лежали пятна потемневшего снега.

– Не стой же! – взревел я. – Хоть куда-нибудь!

Машина сорвалась с места. Меня откинуло на спинку. Татьяна крутила руль, как диск швейной машинки, выбирая любую улочку, которая уходила влево, в сторону железной дороги. Мы неслись между дощатых курятников, брусовых домов и кирпичных особняков. Куры с воплями вылетали из-под наших колес. Временами мне казалось, что Татьяна не справится с управлением и мы налетим на ствол березы или протараним рабицу, как акула рыболовную сеть, и зароемся в чьем-нибудь унавоженном огороде.

– Смотри! – с ликованием воскликнула Татьяна, кивая куда-то в сторону.

Мы неслись по лесной дороге, и слева, за частоколом тонких деревьев, просматривался земляной вал, над которым летели крыши вагонов электрички. Мы мчались с той же скоростью в горку, и Татьяна не могла заставить старый «жигуль» бежать быстрее.

– Ну же!! – взмолился я.

– Все! Педаль до пола!

Подъем закончился, но дорога снова стала отклоняться в сторону. Татьяна притормозила и круто взяла влево. Теперь мы мчались по просеке, мало пригодной для быстрой езды, и я, крепко держась за сиденье, молил бога, чтобы колеса не отвалились раньше времени.

Как она лавировала между деревьев! От дикого напряжения мне хотелось кричать, горло было забито криком, и я не мог дышать. Белые стволы неслись на нас, как обезумевшая толпа, норовя растоптать, смести, но я понимал, что уже не способен контролировать ситуацию и как-то влиять на нее, и чего-то мучительно ждал: то ли окончания леса, то ли удара о дерево.

Не укладывалось в голове, как мы смогли проехать через лес, где наверняка застрял бы трактор. Пропахав борозду в рыхлом перегное, машина выскочила на влажный луг, громыхая, вибрируя, подпрыгивая, оглушая лес торжествующим ревом.

– Платформа!! – в один голос крикнули мы с Татьяной, увидев совсем рядом лестницу, ограду, щит с надписью «47 км» и пустынную платформу с поломанными скамейками.

Она притормозила у ступенек. Мне показалось, что сердце мое провалилось куда-то в живот и там затихло.

– Опоздали, – пробормотал я.

– Нет!! – крикнула Татьяна, показывая рукой на лес.

Беззвучной стрелой электричка выскочила из-за земляного вала и тотчас загрохотала, засвистела тормозами. Я выпрыгнул из машины и, заталкивая пистолет за пояс джинсов, побежал к лестнице.

– Встречаемся на следующей! – крикнул я и, чтобы она поняла меня наверняка, несколько раз махнул рукой в ту сторону, куда ехала электричка.

Я взбежал на платформу. Рядом со мной остановился последний вагон, двери открылись. Страх упустить эту электричку был настолько силен, что я кинулся в тамбур с такой целеустремленностью, словно это была последняя шлюпка с тонущего «Титаника», и невольно растолкал выходящих пассажиров. Меня обругали вслед. Но это были уже пустяки. Двери закрылись, электричка тронулась. Я вытер пот со лба, пригладил взъерошенные волосы, нащупал за поясом рукоятку пистолета и зашел в вагон.

«Кажется, он где-то в середине состава», – вспоминал я, быстро двигаясь по проходу и присматриваясь к редким пассажирам, из которых кто-то читал, кто-то дремал. Продавцы газет и мороженого громкими поставленными голосами театральных конферансье рекламировали свой товар. Чумазый подросток с коричневым лицом прогуливался по проходу и подозрительно цепко осматривал лежащие на багажных полках сумки и тугие пакеты.

Я перешел в другой вагон. «А если это не та электричка?» Я будто надевал вагон на себя. И снова – ряды деревянных сидений, багажные полки с вещами, спящие, пьющие, плюющие под ноги пассажиры… Третий вагон… Четвертый…

Электричка стала притормаживать, вагоны, толкаясь, загрохотали. Мы подъезжали к очередной станции, на которой меня должна ждать Татьяна. Я уже не шел, а бежал. Пятый вагон, шестой… Нет его!

Я сбился со счета, когда вдруг увидел знакомую кепку. Мухин сидел ко мне спиной и читал криминальную газету. Времени оставалось в обрез, электричка тормозила все сильней, несколько пассажиров встали и вышли в тамбур. Мухин на секунду оторвался от чтения, посмотрел в окно и снова вцепился взглядом в статью под заголовком «Трехлетний ребенок вырезал все общежитие».

Никто не обращал на меня внимания. Я вытер вспотевшую ладонь о джинсы и нащупал рукоятку пистолета. Вытащить его так ловко, как мне хотелось, не получилось. В одном шаге от следователя я запутался в собственном свитере. Мухин, краем глаза уловив рядом с собой движение, оглянулся и попытался вскочить на ноги.

Я сдавил рукой его горло, заставляя сесть, и только потом вытащил пистолет и приставил «макаров» к его голове.

– Не делайте глупостей, Мухин, – через зубы процедил я. – Сейчас мы выходим.

– Ты безумец, понял? – проговорил Мухин. – Так нельзя, приятель…

– Я повторяю, Мухин: сейчас встаем и выходим. У меня нет другого выхода, я либо убью вас, либо вы выйдете… Берите же свой портфель!

Я отпустил его шею. Как только следователь наклонился, чтобы дотянуться до ручки портфеля, стоящего под сиденьем, я просунул ему руку под плащ и ухватился за кобуру.

– Я выхожу! – нервно сказал Мухин. – Только не надо ничего трогать!

За окнами поплыла серая полоса платформы. Я рывком повернул Мухина к себе и вытащил из его кобуры пистолет. Теперь у меня в каждой руке было по «макарову». Понимая, что это слишком много для одного безоружного и тщедушного следователя, я затолкал пистолет Татьяны за пояс и прикрыл подолом куртки.

– А у тебя целый арсенал, – заметил Мухин.

Я со злостью толкнул его в спину и зашипел в ухо:

– Повторяю: пистолет, который вы нашли под подушкой, не мой!

– А этот? – Он кивнул на мои джинсы.

– Взял напрокат!

Мы уже привлекали внимание пассажиров. Два подростка в черных куртках, из-под которых торчали нижние края клетчатых рубашек, с любопытством косились на нас. Несколько женщин и мужчин, которые теснились у внешних дверей, напротив, подчеркнуто отводили глаза, не желая привлекать к себе внимание и быть свидетелями какого-то вялотекущего конфликта. В тамбуре повисло гробовое молчание. Мухин стоял впереди меня и безостановочно поправлял на голове кепку – то сдвигал ее набок, то на глаза. Я дышал ему в затылок и упирал в поясницу ствол пистолета.