Читать книгу "Зеркало для героя - Андрей Дышев"

Глава 42

– Дружище! – крикнул я с удивлением, вмиг забыв об Анне. – Ты что здесь делаешь?

Красиво перепрыгнуть через забор из кустов не удалось. Нога запуталась в колючих ветвях, и я грохнулся на тропинку.

– Стоять! – предупредил охранник Дика и покрутил на пальце револьвер.

– Этот лис опять меня перехитрил! – кричал Дик. – Видит бог, мое терпение лопнет! А ты какими судьбами здесь? Я видел здесь Нику! Ты упадешь с дерева, когда я тебе обо всем расскажу!

– Тебя что, ведут на расстрел? – спрашивал я, поднимаясь на ноги и отряхивая джинсы.

– Я спрашивал, он не говорит, – отвечал Дик. – Они все тут какие-то молчуны. А дерутся плохо! Мне стыдно за Гонсалеса!

– Прикрой рот! – вяло пригрозил охранник.

– Ты когда им попался? – спросил я, приблизившись настолько, что охранник, растерянно глядя то на меня, то на Анну, закрыл Дика от меня своей грудью.

– Вчера взяли. В камере душно, – жаловался Дик. – Кормят одной рыбой.

– По тебе не видно, что тебя содержали в плохих условиях, – ответил я.

Наш непосредственный разговор обескуражил охранника. Он не вмешивался и не угрожал револьвером, потому что не понимал, имеет ли Анна какое-либо отношение к пленному Дику и в какой мере я могу пользоваться властью Анны. Я не обращал на охранника внимания, что было лучшим способом продемонстрировать свои полномочия, подошел к Дику и крепко обнял его. Сам не знаю, искренним был этот порыв или же я хотел продемонстрировать Анне свое отношение к человеку, который ни разу не обманул и не предал меня.

Мы хлопали друг друга по спине. Вакуэро скользнул своей щетиной по моему плечу и хриплым голосом заметил:

– А ты здесь, кажется, неплохо обосновался.

– Нет, – ответил я так, чтобы Анна могла меня слышать. – Это тебе так кажется. Я, как и ты, мечтаю унести отсюда ноги.

– Правда? – не совсем доверчиво спросил Дик.

– Эй! – крикнула Анна. К кому это «эй» относилось, я понял не сразу, но обернуться посчитал ниже своего достоинства. – Отведи обоих к выходу, и пусть уходят!

Охранник в отличие от меня все понял правильно. Он развел руками, с удивлением посмотрел на Анну, затем на Дика и вежливо возразил:

– Но господин Гонсалес будет…

– Я решу этот вопрос с Гонсалесом сама! – жестко оборвала Анна. – Делай, что тебе приказывают!

Я добился своего, и Анна поняла, что в моей шкале ценностей этот вакуэро стоит намного выше, чем она. Повернувшись, я хотел встретиться с Анной взглядом и поблагодарить, но увидел только ее спину и опущенные плечи. Она быстро уходила в парковые заросли, и мне показалось, что она плачет.

– Ничего не пойму, – подумал вслух охранник, глядя на нас.

– Что здесь непонятного? – Дик тотчас занял позицию обвиняемого, которого суд оправдал, и повысил голос: – Во-первых, верни мой револьвер. Во-вторых, проводи нас к выходу. Да смотри, чтобы по дороге с нами ничего плохого не случилось. И сигаретку мне, пожалуйста, потому как твой коллега при обыске очистил все мои карманы.

Я видел, как у моего друга чесался язык, как ему хотелось побыстрее рассказать мне о своих злоключениях, и пока мы шли до ворот, которые поднимались над аркой на манер средневековых решеток при въезде в крепостной барбакан, он изливал проклятия в адрес «хитрого лиса».

– Это хорошо, что ты меня вызволил, Кирилл! – выпалил Дик, как только нас выпустили за пределы базы и по крутой тропе мы пошли к причалу. – Я вырою в лесу берлогу, потом сделаю подкоп, дождусь возвращения этого поганого Гонсалеса и откушу ему оба уха! Видит бог…

– Ты не дождешься его здесь, – ответил я. – Потому что он сюда не вернется. И вообще, сегодня ночью мы отсюда уплывем.

– Уплывем? – переспросил Дик. – Разве ты не останешься в этом раю со своей роскошной женщиной?

– Она уже не моя, Дик, – ответил я. – И в этом раю я никому не нужен.

– Грустные слова ты говоришь, – произнес Дик, прыгая с камня на камень. – А мне что прикажешь делать? Где теперь искать Гонсалеса?

– Он очень скоро погибнет в автокатастрофе, – вырвалось у меня.

– Что?! – Дик остановился и повернулся ко мне. – Ты сказал, что он… Проклятие!! Я не могу этого допустить! Он должен умереть от моей пули, иначе я потеряю Марию! Ромэно, конечно же, узнает об автокатастрофе из газет и телевидения и скажет мне: «Ты проиграл, дружище Диего! Гонсалес ушел из жизни без твоей помощи!» Где?.. На чем мы поплывем?.. Отправляемся в Эквадор немедленно!

Я опустил ему руку на плечо.

– Мы поплывем на весельной лодке, – ответил я. – Наберись мужества, Дик. Женщины – это, конечно, прекрасная цель, но они бывают так непостоянны, как погода в океане, и не стоит ставить на них свою жизнь.

Дик дернул плечом и нахмурил брови. Мои слова ему не понравились.

– Ты плохо меня знаешь, дружище! – объявил он. – Если я сказал, что отправлю Гонсалеса на тот свет, значит, так оно и будет!

Я не мог заставить себя поверить словам Дика, как бы мне этого ни хотелось. Он это заметил, обиженно отвернулся и буркнул:

– Где лодка?

– По берегу километров пять, – ответил я и попытался перевести разговор на другую тему: – Ты обещал мне рассказать что-то интересное про Нику.

– Я видел ее на базе, – ответил Дик. – Она надела на себя шмотки «мамочки», которую мы выловили в море, обрезала ножом волосы и смешалась с лысыми женщинами в таких же голубых костюмах. Правда, я так и не понял, зачем она это сделала. Я сидел в кустах и выжидал момент, когда можно будет двинуть охранника булыжником по балде и влезть в дом Гонсалеса. И в это время Ника с «мамочками» проходила мимо меня. Я цапнул ее за ногу и притянул к себе. Что ты, говорю, делаешь здесь, дурында? А она давай рот мне затыкать и шипеть, чтобы я ее не выдавал и вообще не мешал ей решать свои проблемы.

– Какие у нее могут быть проблемы на базе?

– Спроси что-нибудь попроще. Мне показалось, что она кого-то искала. Я ей предложил: давай, говорю, шумни в сторонке, чтобы отвлечь внимание охранников, пока я буду Гонсалесу уши обрезать, а Ника – веришь, нет? – кулак мне под нос сует и говорит: я тебе шумну, беду на меня только нагонишь. Я спрашиваю: а ты вообще ноги уносить отсюда собираешься или будешь лысиной сверкать? А она мне: поживем, дескать, увидим.

– И вы расстались?

– А что мне с ней было делать? На себе тащить в дом Гонсалеса? Я к самым стенам ползком пробрался, револьверчик подготовил, вскочил на ноги и выбил собой окно. Влетел в комнату – она пустая. Я ногами и головой дверь в щепки превратил и вбежал в другую. И там пусто. Поднялся на второй этаж – никого. А время идет. На шум дистрофики в униформе сбежались, стали мне ультиматум предъявлять. А я выбрался на крышу, разрядил весь барабан, только для себя последний патрон оставил, и спрыгнул вниз. Догнали, засранцы, руки скрутили, по затылку чем-то твердым ударили, а очнулся я уже в подвале. Ну, остальное ты знаешь.