Читать книгу "Славия. Паруса над океаном - Александр Белый"

Тут же сорвался с места и помчался к трапу «Алекто». Взбежал на палубу, метнулся к люку, ведущему на опердек, и фактически скатился вниз. Дверь санитарной каюты была открыта, из нее слышались протяжные стоны, а рядом толпились четверо наших полулекарей и несколько девчонок.

– Что? – Корабельные инвалиды пожимали плечами, девчонки плакали. Заглянул в дверь и увидел возле измученной жены угрюмого и молчаливого супруга, по его щекам текли слезы. – Так что?

– Что-что! – в сердцах воскликнула Оксана. – Маловатая. Нет у нее ни зада, ни переда. Матка как раскрылась чуть-чуть в самом начале, так больше и не раскрывается, только кровь стала сильнее идти. Я уже раньше такое видела. Нет, не родит она.

– Так что же делать? Я же обещал… – тихо сказал сам себе, глядя глазами Женьки из XXI века на этого ребеночка с огромным животом и окровавленной простынкой между ног.

– А что тут сделаешь, – ответила Оксана и кивнула в сторону трапа. – Там еще десять таких же маловатых девок, как и эта. Прямо не знаю… Значит, такова наша женская доля, не она первая умирает, не она последняя.

Вдруг перед глазами возникла супруга из той, будущей жизни, мать двух моих детей. Ей тоже рожать было сложно, и доктор сразу предупредила о необходимости кесарева сечения. Поэтому делали полостную операцию и в первом случае и во втором. Лично я очень переживал за эти роды, консультировался с Вадиком, хирургом одной из киевских клиник, моим давним товарищем, а также двумя посторонними врачами, при этом проштудировал всю специальную медицинскую литературу. Тогда еще Интернета не было, но из-за тяжелой ситуации весь процесс от разреза живота до изъятия ребенка и специальных швов на матке изучил самым тщательным образом. Прошло много лет, но, как ни странно, знания из моей головы не выветрились.

Еще вспомнился дружбан Серега Балашов, которому в полевых условиях удаляли аппендицит. Тогда мы всей компанией летали в тайгу на охоту, а Вадик, как всегда, таскался со своим хирургическим чемоданчиком, из-за чего мы постоянно прикалывались. Вот и случилось так, что пришлось мне ассистировать хирургу в самой обычной брезентовой палатке.

Оперировать самому? Но я в этом совершенно ничего не понимаю! Конечно, и в той жизни и в этой довелось разделать немало убоины, но свинья, бык или олень – это ведь не человек!

Неужели с Настей ничего не сделаем? В том, что смогу вскрыть живот и вытащить детей, даже не сомневался, на это настроился изначально, как только услышал от Фомки, что Настя помирает. Но сможем ли спасти роженицу?

Насколько мне было известно из прочитанных источников, кесарево сечение начали делать еще в античные времена. Согласно древнегреческим мифам, из чрева умершей матери были извлечены братья Дионис и Асклепий. В Риме в седьмом веке до нашей эры был даже принят закон об обязательном вскрытии животов умерших рожениц, а хоронить беременных категорически запрещали[62]. Затем эти начинания задавила папская инквизиция, и лишь в начале XVII века хирургом Траутманном из Саксонии в Европе была сделана первая удачная полостная операция.

В России подобные операции стали делать примерно через сто пятьдесят лет. Правда, не все было хорошо, врачи почти всегда совершали одну и ту же системную ошибку, и роженицы умирали, зато новорожденные оставались живы. И лишь в середине XIX века разобрались, что к чему.

Помню, поинтересовался также и вопросом, что собой представляла хирургия в Средние века, какими методами пользовались, какие инструменты использовали древние трупорезы-костоломы-кровопускатели. Факты ужаснули своим невежеством, тогда-то мне и пришло в голову, что современный человек конца ХХ века (у кого есть мозги в голове и руки не из задницы выросли) с медицинской точки зрения гораздо грамотнее, чем самые продвинутые хирурги минувших времен. Они даже раны зашивали сапожным шилом! И выживали у них те, кому не занесли инфекцию.

Сам собой напрашивался вопрос, зачем же заранее убивать девочку, если ее нужно хотя бы попробовать спасти!!

– Все! Говорить не о чем, делаем операцию! Горячая вода где?

– Вон в корыте, – подсказал Фомка. – Еще у кока казан на плите.

– Всю горячую воду сюда, бегом. А винный настой опия приготовлен?

– Степка наколотил целую бутылку, но лично я его ни разу никому не давала, – ответила Оксана.

– Все когда-то делается в первый раз. Налей Насте маленький шкалик, дай выпить, пусть засыпает.

– А не мало будет?

– Лишь бы не было много, в крайнем случае добавим. – Стал расстегивать свой хубон и кивнул инвалидам. – Раздевайтесь! Вы трое и ты, Оксана. Догола.

– Зачем? – удивленно спросил Степа Жук.

– Чтобы не занести инфекцию, попробуем спасти детей и Настю. Остальные – вон за дверь! Будьте рядом, может, чего-нибудь понадобится поднести или подать. Новиков, ты тоже иди и попроси отца Герасима помолиться Господу. И сам молись.

Блин, ну почему умная мысля приходит опосля, когда уже некуда бежать? Ведь есть же шприц, нужно было элементарно синтезировать в дорогу морфин и сейчас с обезболиванием не морочить голову ни себе, ни людям. Кстати, о чем-то мне опий, морфин и героин напоминали, нужно будет взять на заметку и тщательно проанализировать.

Вроде в это время и разные одиночки, и торговые компании приступили к реализации опия в Европе. Но очень скоро проявится самый грандиозный потребитель – Китай, который будет выкуривать это зелье в немыслимых, колоссальных количествах. Вот тогда и начнется настоящая война, в которой государство-победитель за суммы от опийных операций (куда там золоту и брильянтам!) обретет настоящее могущество и мировое господство. Да-да, этот вопрос нужно обдумать.

Открыв крышку хронометра и отметив, что стрелки показывают без двух минут полдень, снял с себя все до последней одежки, взял мыло, подошел к корыту и стал тщательно отмывать руки. Хорошо, что ногти два дня назад срезал почти под корешок. К этому времени Настя перестала стонать. Видно, засыпала. Света над столом было достаточно, четыре масляных лампы со стеклянными колпаками операционное поле, как говорил Вадик, освещали хорошо.

– Николай, полей мне на руки, – сказал одному из полудокторов, оглянулся и заметил одну общую странность: никто не усомнился ни в одном моем слове, мои указания выполнялись так, будто бы все делалось ежедневно. Оглядев обнаженные тела помощников, продолжил:

– Давай-ка, Степа, вытащи рулон полотна и каждому оторви по метровому куску. Надо прикрыться, дабы Оксану не смущать.

– Га-га-га, – рассмеялись парни. – Надо еще посмотреть, кто кого смутит.

– Вот-вот, – поддержал их. – Груди у тебя, Оксана, красивые, поэтому тоже завернись. Иначе мы вместо того чтобы работу работать, начнем на тебя пялиться.

– Ги-ги-ги, га-га-га, – засмеялись ребята, Оксана тоже ухмыльнулась.