Читать книгу "Завоевание. Английское королевство Франция, 1417–1450 гг. - Джульет Баркер"

в Вестминстерском аббатстве[630]. К лучшему или к худшему, у Генриха появилась жена, а у Англии — новая королева. Все ожидали, что за этим последует прочный мир с Францией.

Но именно Саффолк, первым заговорил об осторожности. Через два дня после коронации, 2 июня, он обратился к Палате Лордов в Парламенте, сообщив о своих больших усилиях по организации брака и напомнив, что срок перемирия истекает 1 апреля 1446 года и что Карл обещал отправить в Англию посольство, "хорошо проинструктированное и настроенное на заключение доброго мира". Тем не менее, добавил он,

ему все еще казалось совершенно необходимым, целесообразным и полезным для безопасности этого королевства и повиновения королю за границей, иметь более приятный способ заключения мира в упомянутом договоре и избежать всякого рода неясностей и неудобств, которые могут возникнуть и произойти из-за нарушения обещаний, если они уедут без заключения прочного мира, чего Бог не допустит, чтобы постановления и обеспечение их выполнения были сделаны со всей возможной быстротой, чтобы быть готовыми в любое время для защиты этой земли, и для войны и мощной ее обороны.. а также привести в готовность замки, города и всякого рода крепости находящиеся в повиновения короля в Нормандии и Франции.

Саффолк поведал лордам, что во время своего посольства в Тур, посоветовал Йорку "запастись всем необходимым в Нормандии, чтобы предотвратить всевозможный вред и проблемы, которые могут произойти или возникнуть в тех краях, если не будет такого постановления и положения". И если бы французы узнали, что такие приготовления были сделаны, он "искренне верил", что это "принесет большую пользу для лучшего заключения мира"[631].

Возможно, уже начали распространяться слухи о том, что Саффолк обещал уступить Мэн, поскольку он закончил свою рекомендацию по перевооружению эллиптически сформулированным утверждением, что за все время своего пребывания за границей он никогда не обсуждал детали того, что может содержать мирный договор, и какого рода он может быть, но всегда отсылал все подобные вопросы к Генриху VI. На следующий день после произнесения речи в Палате Лордов он повторил ее в Палате Общин, заявив, что, "что бы ни случилось" в будущем, он выполнил пожелания короля. Саффолк попросил занести это в парламентский протокол, что и было сделано, и спикер от имени Парламента горячо поблагодарил его за "добрую, истинную, верную и знатную службу его величеству и его королевству"[632].

Саффолк сделал все возможное, чтобы защитить себя от неизбежной реакции, которая могла бы последовать со стороны Глостера и Бофортов, когда они узнают, что Мэн может быть возвращен французам. Он ясно дал понять, что любое решение по этому вопросу было и остается за королем, а он сам действовал только как представитель Генриха и не несет никакой личной ответственности по этим делам. Время его заявления в Парламенте было очень важным, поскольку оно было сделано в тот момент, когда готовились к приему послов Карла VII для участия в конференции, которая должна была окончательно положить конец войне. На повестке дня неизбежно должен был стоять вопрос об уступке Мэна.

Совет Саффолка использовать перемирие как возможность укрепить оборону Нормандии в случае возможного возобновления войны не был принят во внимание по той простой причине, что на это не было денег. Экономия английской казны на военных расходах, вызванная перемирием, была перевешена чрезвычайными расходами на посольство за Маргаритой Анжуйской, ее прием в Лондоне и коронацию.

Перемирие также не привело к массовому сокращению расходов в Нормандии. Генеральные Штаты по-прежнему должны были взимать налоги для выплаты жалования солдатам служившим в гарнизонах, даже если больше не было полевых армий, которые нужно было содержать. Согласно условиям Турского перемирия, капитанам пограничных гарнизонов запрещалось взимать деньги с населения за защиту, включая сбор appâtis и плату за конвоирование перевозок. Это поднимало неразрешимую проблему, поставленную Перрине Гриссаром в письме Франсуа де Сурьену в 1425 году, когда вокруг Ла-Шарите-сюр-Луар собирались ввести местное перемирия: "Передайте господину маршалу, что если он включит этот город в перемирие, то должен найти для меня и моих товарищей средства к существованию, иначе он не должен быть включен в перемирие, ибо без жалованья мы не сможем прокормить себя, если не начнем войну". Новаторское средство, введенное Турским перемирием, заключалось в замене appâtis прямым местным налогом, взимаемым гражданскими властями каждого подданства. Общая сумма, причитающаяся с обеих сторон, должна была быть сложена и разделена поровну, и если одна сторона получала больше, чем другая, она должна была ей передать разницу[633].

Это сложное соглашение контролировалось совместно хранителями перемирия, назначенными каждой стороной, и неизбежно приводило к спорам. Оценки выявили дисбаланс в 18.000 т.л. (1.05 млн. ф.с.) в год в пользу англичан, поэтому Саффолк, находясь в Нанси, согласился, чтобы эта сумма была внесена в казну Карла VII, а еще 2.156 т.л. (125.767 ф.с.) будут выплачены непосредственно арманьякскому гарнизону в Беллеме. Как жаловался герцог Йорк в апреле 1445 года, это все было несправедливо и он оспаривал притязания арманьяков на юрисдикцию в Бомон-ле-Роже, Понторсоне, Сен-Жам-де-Беврон, Сен-Сюзанн и Гранвиле. Он также установил, что вражеский гарнизон в Лувье подстрекал жителей соседнего Пон-де-л'Арк к сопротивлению уплате налогов, законно взимаемых Генеральными Штатами, что заставило расстроенного этим сборщика налогов сложить свои полномочия[634].

Самой большой проблемой для обеих сторон было то, что делать с солдатами, оставшимися без работы в результате перемирия. Через несколько дней после начала Турского перемирия парижские горожане уже жаловались, что Роберт Флокс и единокровный брат Ла Гира обосновались в деревнях вокруг Парижа с "большой бандой грабителей и головорезов… с руками антихриста у каждого, ибо все они были ворами и убийцами, поджигателями, похитителями женщин", и они безнаказанно убивали, грабили и захватывали людей с целью получения выкупа. "Когда люди жаловались правительству в Париже, им отвечали: "Они должны как-то жить. Король очень скоро об этом позаботится"[635].

Решением Карла было отправить этих солдат удачи под командованием Дофина в Эльзас и Лотарингию, чтобы поддержать Габсбургов против швейцарцев и оказать давление на Бургундию. (Именно в рамках этой кампании Карл сам двинулся на Нанси и осаждал Мец осенью и зимой 1444 года). Точно такие же проблемы с безработными солдатами возникали в Нормандии. Летом 1444 года там было придумано новое решение этой проблемы: Мэтью Гоф разрешил набрать из их числа 100 латников и 300 лучников и повести их в Эльзас, чтобы они поступили на службу Карлу VII и поучаствовали к его кампании[636]. Как ни странно, но эти люди оказались сражающимися бок о бок с людьми, которые всего несколько недель назад были их смертельными врагами.

Но это оказалось лишь временным решением и в то время как войска Карла провели зиму, живя за счет земли в