Читать книгу "Ветер с севера - Симона Вилар"

– Тебя надо перевязать, – сказала она.

Ролло устало махнул рукой, приказывая ей продолжать идти. Эмма повиновалась. Мысль о погоне значила больше его приказов, больше усталости и озноба. На берег они вышли, лишь когда Эмма углядела на склоне побеги дикого чеснока, которым можно натереть подошвы, чтобы сбить собак со следа.

Солнце уже перевалило за полдень, когда они поднялись на крутой склон, оказавшись перед кручей.

– Все, – сказал Ролло, – теперь передохнем.

Они уснули моментально, едва устроившись на нагретой солнцем лужайке над обрывом.

Эмма проснулась первой. Сон принес неимоверное облегчение. Определенно, она чувствовала себя бодрой и отдохнувшей. Слава Всевышнему!

Она села. Солнце уже клонилось к закату. Ролло все еще спал, уткнувшись лицом в траву. Девушке это показалось странным. За то время, что они были вместе, она никогда еще не видела викинга в такой позе. Обычно он устраивался на спине, лицом к небу, словно ему ничего не угрожало и вся эта земля была его собственностью. Теперь же Ролло сжался в комок, подобрал колени, его длинные волосы упали, скрыв лицо. И если бы не мерное дыхание, Эмма испугалась бы. В тот же миг ее отвлек какой-то звук. Она замерла, прислушиваясь. Голоса!.. Она вмиг все вспомнила и подскочила как ужаленная. Погоня? Но, если бы это были высланные Гвармундом датчане, слышалось бы нечто иное. Эмма не могла поверить ушам. Явственно слышался смех. Где-то неподалеку кто-то весело смеялся.

Она подползла к краю обрыва и, взглянув вниз, на миг растерялась. Внизу по дороге не спеша двигалось крестьянское семейство. Мужчина с подхваченными ремешком волосами вел под уздцы навьюченного ослика, на котором поверх тюков восседал белоголовый малыш. Рядом шла женщина, на ходу кормя грудью младенца. Еще один ребенок – девочка-подросток, в венке на распущенных волосах, вприпрыжку бежала между родителями. Все трое весело смеялись.

Эмма смотрела на них, не веря глазам. Она уже забыла, что в этом мире можно просто идти, ничего не опасаясь, и смеяться. Хоть миг не думать о постоянной опасности и унижениях. Что можно кого-то любить, быть счастливой… Когда-то она так и жила. Она даже пела! Матерь Божия, как же она любила петь! Беззвучно, одними губами, Эмма прошептала:

Всегда мне жизнь была мила,

Всегда мне птицы щебетали…

Казалось, долгие годы минули с той поры. Птичка Эмма, что с тобой случилось, если ты забыла, что в мире существуют не только кровь и грязь? Что случилось, если вид простых поселян, переселенцев или беженцев, заставляет тебя чувствовать, как к горлу подступают непролитые слезы, а душа переполняется горечью? Да, на плече у мужчины лежала рогатина, а за поясом была заткнута секира с длинной отполированной рукоятью, у женщины на бедре висел здоровенный тесак – этого не спрятать. Однако в том, как они шли, переговариваясь как равные, как два верных друга, а не только супруги, как звонко смеялась, слушая их, дочь, как резвился второй малыш и как хорошо и спокойно было третьему – во всем этом была такая умиротворенность, что Эмма невольно залюбовалась ими, их неуклюжей походкой, простой одеждой из овчин и дерюги, их обветренными лицами.

Очнулась она лишь тогда, когда странники уже стали исчезать за поворотом меж деревьев. Внезапное решение, словно молния, мелькнуло в ее голове. Эти люди не причинят ей вреда, и, возможно, вместе с ними ей удастся выбраться из этого леса и наконец найти кого-нибудь, кто поможет ей, даст ей покровительство и избавит от плена. Эмма уже открыла было рот, чтобы окликнуть добродушное семейство, но сдержала себя. Нельзя забывать, что рядом Ролло. Если он проснется, и думать нечего о побеге.

Взглянув туда, где лежал норманн, и обнаружив, что он по-прежнему неподвижен, Эмма решила бесшумно ускользнуть от него и догнать странников. Обрыв, с которого она наблюдала за ними, был слишком отвесен, чтобы спуститься, и она принялась искать более пологий спуск. Наконец, тревожась, что потеряла столько времени и поселяне могли уйти далеко, она стала спускаться, цепляясь за кусты и молодые деревца, порой налетая на скальные обломки. Неожиданно из-под ее ног с шумом покатились камни. Эмма застыла, втянув голову в плечи и затаив дыхание. Потом оглянулась – Ролло ее не преследовал. Какое-то время она выжидала. Тишина. Это показалось ей странным. Грохот камней был таков, что разбудил бы и менее чуткого, чем норманн. И тогда вместо того, чтобы продолжить путь, Эмма начала карабкаться назад.

Ролло неподвижно лежал в том же положении, как она оставила его. Девушка осторожно присела рядом и окликнула викинга. Когда же Ролло не ответил, она встряхнула его за плечо. Викинг застонал и пошевелился – он был в беспамятстве.

Эмма не знала, как быть. Здесь, наверху, заходящее солнце давало еще достаточно света, но у подножия обрыва уже сгустился вечерний сумрак. Скоро наступит ночь, и тогда… Девушка взглянула в сторону тропы, по которой ушли люди, к которым она хотела примкнуть. Если она поторопится, то еще вполне сможет догнать их до наступления темноты.

Она осторожно извлекла из ножен кинжал Ролло. С оружием ей будет спокойнее. А викинг… Она видела, что он плох, но ей казалось немыслимым, чтобы человек, наделенный такой чудовищной жизненной силой, мог погибнуть. Наверняка он скоро очнется, но Эмма будет уже далеко. Ее плен закончится. То, что ждет его, не должно ее интересовать. Пусть будет благодарен своим богам, что она не добила его, когда он совершенно беспомощен. Этим он обязан тому, что защитил ее. Но сейчас лучше об этом не думать. Нельзя позволять сомнениям закрасться в душу, нельзя забывать, что он – источник всех ее бед.

Эмма резко встала и пошла прочь. Выйдя на тропу, она бросилась бежать со всех ног. Ей непременно надо догнать этих людей, пока окончательно не стемнело. Иначе она затеряется в этих глухих бретонских лесах.

Она чуть замедлила шаг, спугнув стайку кроликов у большого камня. Вокруг росли рябины и дубы, но Эмма смотрела лишь на бивший из расселины камня родник. Тонкая струйка воды сбегала в углубление между камней. Эльфийский источник. Рядом ушел в землю древний алтарь, похожий на те, что она видела и вокруг Гилария. На нем лежала лепешка, оставленная путниками лесному божеству. Если она поторопится, то, наверное, скоро сможет их догнать. Эмма неотрывно глядела на тонкую нить воды.

«Необходимо промыть раны Ролло», – подумала она. Поблизости росли травы, помогающие при открытых ранах. Похоже, само провидение привело ее сюда, чтобы она позаботилась о варваре. Но нет, она не станет этого делать! Нож, зажатый в руке, жег ей ладонь, словно напоминая о своем хозяине. «Нет, – тряхнула головой Эмма. – Это враг!»

Она вновь устремилась к тропе, но внезапно повернулась и кинулась обратно, ни разу не остановившись, пока вновь не оказалась рядом с телом норманна. Здесь она опустилась на колени.

– Я еще отомщу тебе, норманнский пес. Клянусь в этом. Но не тогда, когда ты беспомощен и жалок. Когда сможешь понять, что мщу тебе я, а не слепой случай.

Эмме долго пришлось возиться с раненым. После нескольких попыток сдвинуть с места это огромное бесчувственное тело она окончательно сдалась, ничего не добившись. Тогда она нарезала кинжалом ветвей и, связав их полосой, отрезанной от передника, уложила на них викинга и поволокла за собой. Почва была каменистой, неровной, но Ролло так и не приходил в себя. Эмма волновалась, видя, что раны его кровоточат. По земле за ними тянулся багровый след. На миг она присела передохнуть, собрала горсть малины и жадно проглотила. Потом вспомнила о лепешке у источника, но сейчас было не до нее. Вновь, задыхаясь, она тащила Ролло за собой, пока не услышала тонкий звон ключевой воды.