Читать книгу "Музыка Гебридов - Елена Барлоу"

– Подтяни-ка свой шейный платок, Джон! Ах, да, и причёска! – она потянулась и слегка взлохматила его густую шевелюру. – Другое дело! Теперь ты истинно юнга. Давай же, беги наверх. Ну, что смотришь?

То, как заискрились в полутьме его голубые глаза, и какой невероятно милой стала его улыбка в тот момент, окончательно убедили Амелию: этот мальчик ещё немало женских сердец покорит. Жаль, что он так скоро становится взрослым. Когда брат бросился к ней в объятья, она засмеялась вместе с ним, едва не упав на спину. Затем поправила его воротник и попросила быть осторожнее на верхней палубе.

– Но ты ведь придёшь? – спросил он, подвязав башмаки и вскочив на ноги. – Пожалуйста, сестра! Не хочу думать, что ты сидишь здесь совсем одна.

Девушка мельком взглянула на соседнюю койку, где уже посапывающая Магдалена видела свой десятый сон, и пожала плечами:

– За меня не беспокойся. Ты иди, иди. Я догоню.

Сияющий от радости, мальчик помчался по скрипучей лестнице и скрылся в проёме, откуда тут же подуло сквозняком. Можно было за него не волноваться: все эти люди отлично к нему относились, они защитили бы Джона в любой момент. Среди них он был, как рыба в воде. Амелия откинула волосы с плеча и грустно улыбнулась сама себе. Для неё там просто не было места.

Когда она поднялась на палубу и осторожно приблизилась к грот-мачте с той стороны, где её скрывала тень, разговор был в самом разгаре. По меньшей мере два десятка человек собрались перед разожжённой бочкой здесь, на квартердеке: большинство – моряки, остальные – пассажиры, в основном цыгане-турки и парочка англичан. Амелия даже разглядела стоящего в сторонке Фредерика Халсторна, склонившего голову и скрестившего руки на груди. Он заметно похудел за время плавания и редко когда разговаривал с нею.

Говорил один из караульных – здоровенный синеглазый детина с чёрными, как смоль, волосами и такой же густой аккуратно стриженной бородой. Он восседал на высоком деревянном ящике, поставив одну ногу выше и опираясь на неё локтем. Его слушатели, кто сидя, кто стоя, расположились полукругом, наблюдая, как он время от времени потягивал курительную трубку.

Джон единственный среди собравшихся заметил сестру; он подмигнул ей и послал хитрую улыбку, когда она остановилась за спиной одного из моряков.

– И вот так на прибрежном песке штата Северная Каролина появились наши следы! Но вы считаете, что пересечь океан и бросить якорь у берегов Нового Света, было самым трудным? Ох, братишки, нет, нет! Самым трудным оказалось увернуться от града стрел, которые местные выпустили в нас, едва мы высунули свои любопытные носы с корабля! – рассказывал прокуренным голосом караульный Стивенсон.

Кто-то из компании с волнением охал, другие тихо хихикали в ответ.

– И не видать бы нам нового рассвета, если б не хитрость и сила воли нашего капитана! – продолжал моряк воодушевлённо. – Да, да, братцы! Это всё Диомар! Благодаря ему я сижу сегодня перед вами. Индейцы, как известно, народ буйный и враждебный, бесспорно. Но капитан, – Стивенсон перекрестился, – сумел найти с ними общий язык! Будь на его стороне Господь Бог или другая какая неведомая сила, но Диомар добился их благосклонности. А ведь начиналось всё куда печальнее…

Амелия слушала очень внимательно, представляя ещё совсем юного Стерлинга, выживающего в диких краях Америки.

– Задолго до того он уже пересекал Атлантику на другом корабле и сталкивался с краснокожими. Тогда известное своим зверским поведением по отношению к европейцам племя монаханов попалось на пути. О, братцы! Они были более, чем враждебно настроены, и перебили почти всю команду. Диомар попал в плен. Его волокли по мокрому колючему песку, по лесам и острым камням до самой сердцевины их племени!

Стивенсон утёр тыльной стороной ладони лоб и снова закурил. Амелия же, едва дыша, замерла в ожидании продолжения.

– Там он впервые увидел их… во плоти! Огромные, с дикими пылающими глазами, полуголые и вопящие проклятья на чужом наречии монаханы особенно не любили две вещи – белых захватчиков и своих соседей, чероки, которые вечно оттесняли их на запад… Но той особенной ночью, когда ливень стоял стеной, а вокруг царила непроглядная темень, нашим землякам не на что было надеяться. Монаханы ничего не желали слышать. Они жаждали лишь одного – крови чужеземцев. И вот, молодые индейцы уже успели снять скальп с двух мужчин. То была месть за разбойничество, за убийства и бесчисленные нападения на племена краснокожих, которые затаили на захватчиков такую вселенскую обиду, что ни одно наше будущее поколение не отмоется от подобного позора! – моряк выпустил колечко дыма в воздух и с издёвкой хмыкнул. – Когда пришла очередь нашего капитана… когда его, связанного и избитого, уложили на землю, потянули за волосы, дабы он обратил свой лик к единственному источнику света – огромному костру в их поселении, и приставили лезвие томагавка ему ко лбу, казалось, будто надежды не осталось, и конец близок… Но именно в тот момент, едва первый надрез был сделан, а Диомар, не издавший ни звука, приготовился к медленной унизительной смерти, у костра неожиданно появился их старый командир… «Вождь» – так он называется у индейцев…

– Кажется, его звали Орлиный Коготь. Очень звучное имя для человека, прожившего сто пять лет.

Все взоры оказались устремлены в сторону, туда, куда на свет фонарей вышел Стерлинг. У Амелии сердце замерло при одном лишь взгляде на мужа. Но он прошёл к горящей бочке далеко от неё и даже не посмотрел в её сторону. Полы его чёрного плаща прошелестели по палубе, а размеренный звук шагов раздался в воцарившейся тишине, словно тревожный набат. Перед всей командой снова предстал прежний Диомар, прямой и несгибаемый, как стальной прут. Но больше он не носил шлем, ему не от кого было прятаться.

Стивенсон расплылся в улыбке и тут же предложил капитану занять место на ящике, но Стерлинг лишь махнул рукой. Он остался стоять рядом, наблюдая за собравшимися с хитрой ухмылкой на губах.

– А что же было дальше? – спросил молодой турок. – Этот вождь вас спас?

– Он лишь руку поднял вверх, и остальные словно растеряли свои силы. Их покинуло желание убивать, ведь, как известно, в глазах Орлиного Когтя месть при помощи скальпирования была непростительным позором для мстителя… Меня отпустили по одному лишь его велению, – Томас прислонился спиной к мачте и скрестил руки на груди. – Вождь узнал о моём недуге. Тогда я всё ещё был нем, и едва мог прошипеть даже самое короткое слово. Возможно, он никогда не принял бы меня, если б его собственный сын не страдал от той же болезни. С большим трудом, но меня излечили. Благодаря их знанию травоведения я вернул себе голос.

Ненадолго Амелия отвела глаза в сторону. Болезненные воспоминания о былых днях, одно за другим, атаковали её разум. А сейчас, глядя в суровое загорелое лицо мужа, она вдруг осознала, что едва узнаёт его. Словно перед нею предстал другой человек. Когда-то она уже думала об этом. Ни Томас, ни Диомар, а некто чужой. Незнакомец, который пугал и при том волновал до глубины души.

Теперь она узнала о его кошмарном опыте, о том, что ему довелось пережить, когда он впервые покинул родные края, и понемногу некоторые оборванные кусочки общей картины – его жизни – начали возвращаться на место.