Читать книгу "Влюбленные антиподы - Ольга Горышина"

— Даш, расслабься. Семейный ужин, мать его, а не смотрины. Что он тебя, не видел?

Кузьма повесил мою ветровку на вешалку и сжал руку. Стиснул до хруста в пальцах. И впервые его ладонь оказалась мокрой. Нет, она была такой в подземной тюрьме в Дубровнике.

— Я думал, ты один будешь…

Дядя Боря окинул меня таким оценивающим взглядом, словно действительно видел впервые.

— Ты не сказал, что я должен быть один, — ответил спокойно сын, пожимая отцу руку. — Я просто никуда теперь один не хожу. Мы даже бегаем вместе, — почти не соврал Кузьма.

— Я видел ваши фотки. Ты, Дашка, молодец!

И я не знала, что он имеет в виду — молодец, что бегаю, или молодец, что охмурила его сына.

— Спасибо! — прошептала я за момент до того, как его щека коснулась моей в приветственном поцелуе.

Он целовал меня раньше? Что-то не могу припомнить. Вот коньяк я с ним пила. Лет так в четырнадцать первый раз. Я даже помню, в каком кресле тогда сидела. Таська плевалась, а я выпила все. Крепкие напитки были только в их доме и только с ним. Он всегда, как я себя помню, много рассказывал из истории, но Таська всегда злилась, когда отец начинал разглагольствовать. Голос у него — глубокий баритон, а сейчас он басит и хрипит одновременно. Это другой человек. Постарел. Сильно. Но часы на руке те же. Или такие же. Большие с двумя циферблатами. Прямо-таки горят, хотя рука не загорелая и рубашка не белая, а светло-голубая.

Чего я глаз-то не поднимаю? Не могу. Мне стыдно. Стыдно за то, что он обо мне теперь думает. Хотя я тоже теперь не считаю его идеалом отца. А, было дело, втайне от всех любила. Он, наверное, тоже меня любил за то, что я вытягивала его дочку из болота лени и тупизны — Таську даже специально оставили в обычной школе. А теперь он, небось, ненавидит меня за то, что я затаскиваю в такое же болото его единственного сына.

— Как все прошло сегодня? — поинтересовался дядя Боря совершенно безразличным тоном, и я ответила просто и коротко:

— Все хорошо. Спасибо. Надеюсь, я вас не разочарую.

Теперь я смотрела ему в глаза. Ну не изучать же скатерть, сидя за столом!

— Будем вино или коньяк?

Я так и знала, что этот вопрос прозвучит!

— Здесь хороший армянский коньяк.

Ресторан при этом грузинский.

— Я буду вино.

— Мы не пьем крепкий алкоголь, — вмешался Кузьма, который, наверное, ничего и не знал про коньяк из нашего с Таськой детства. — Нам марафон бежать в сентябре.

— И как ты этого придурка терпишь?! — то ли с издевкой, то ли с реальным интересом воскликнул дядя Боря, делая знак официанту подойти.

— Она меня любит. Терпеть меня невозможно, — выдал Кузьма тихо, но твердо, и я почувствовала, как у меня по спине под кружевами потек горячий пот, но тут же сменился ледяным.

Он протянул мне руку — я заметила это боковым зрением, которым почти ничего не видела из-за скопившейся в глазах влаги, поэтому вложила свои пальцы в его ладонь на ощупь. Мне б сейчас не шаль, а шубу. И то бы я окоченела! Что за игра, блин…

— Будете выбирать или мне сделать заказ за вас? — спросил дядя Боря серьезно, а потом со злостью добавил: — Потому что тут нет овсянки на воде.

— Мы сами сделаем заказ, — огрызнулся Кузьма и отпустил мои пальцы. — Харчо по-аджарски должно быть интересно, верно? — поднял он глаза на застывшего с блокнотиком официанта.

Тот нервно кивнул. Наверное, наша нервозность оказалась заразной. Хотя белые стены ресторана призваны были успокаивать душевнобольных. Только бы эти двое не вскочили и не принялись бить глиняные горшки из интерьера.

Дядя Боря заказал бутылку домашнего вина, которая оказалась глиняной — даже жалко было открывать такую красоту. Официант щедро наполнил бокалы. Особенно мой — задумался? Или знал, что девушек тут принято спаивать?

— Ну что, за вас? — поднял бокал дядя Боря.

Голос его по-прежнему оставался на басах.

— А, может, за встречу? — подала я тихий голос и чуть не сползла под стол под его уничижающим взглядом.

— Надо чаще встречаться, да? — он продолжал держать бокал на весу. — Ты почему к нам не приходишь больше? И к Тасе не пришла.

— Нас не приглашали! — отрезал Кузьма. — А мы никому не навязываемся. И, по хорошему, Таська первой должна извиниться перед Дашей за себя и за Кристину. От Шаровой извинений не дождешься.

— Не надо, пожалуйста! — почти взмолилась я. — Это в прошлом. Я уже все забыла.

— Зато я помню!

— А ты, Кузьма, вообще злопамятный, — прорычал на него отец. — А я вот нет, — и положил на стол ключи, прямо на салфетку. — Твоя мать мне плешь проела. Но я делаю это не ради тебя, а чтобы наша Даша жила в нормальных условиях и могла нормально функционировать на работе.

Кузьма не взял ключи.

— У нас нормальная квартира…

— Я в курсе, какая она нормальная! — оборвал его отец. — На деньги за съем лучше устрой себе нормальный отпуск!

— У нас был нормальный отпуск, — цедил Кузьма сквозь зубы, и я испугалась за бокал, который он сжимал пальцами все сильнее и сильнее.

— У тебя ничего нормального быть не может. Ты ненормальный. Непонятно в кого такой уродился! Жаль, здесь Даша, а то я бы поговорил с тобой без купюр. Забирай ключи и прекрати строить из себя святую невинность! И трепать матери нервы!

Все, еще секунда и сын взорвется! Двойная мораль на лицо. И в это лицо сейчас выльется это домашнее вино.

Я успела схватить под столом руку Кузьмы и стиснуть его пальцы. Однако неловко повернулась и нечаянно задела ногой ногу его отца. Чувствительно, и наши взгляды встретились. Секунда, две, три…

— У тебя был тост за встречу? — вдруг проговорил дядя Боря своим обычным голосом.

Он точно решил, что я специально его пнула. Может, и хорошо. Они оба на грани. Ни о каком мире между ними не может идти и речи. Но хоть перемирия на этот вечер можно достичь? Какой же дорогой на нем костюм. Жаль, нет бутиков, в которых богатым мужикам продавали бы житейскую мудрость! Как два петуха дерутся!

— Да, за встречу! — я кивнула и стрельнула взглядом в сторону Кузьмы, руку которого все еще сжимала под столом. — Не за последнюю.

— Хороший тост, Дашка. Мы сработаемся.

Ну да, вам тут еще работать и работать над отношениями.

— Что это? — уставилась я в тарелку с непонятной, пахнущей грецким орехом, тюрей, которую в этот момент принес официант.

— А это ты у своего Кузьмы спроси, — усмехнулся мой будущий босс.

— Харчо с грецким орехом! — распетушился тот. — Что непонятного? Попробуй. Должно быть вкусно.

— Всяко лучше овсянки! — не сдержался Тихонов-старший.