Читать книгу "Маг крестоносец - Кристофер Сташеф"

Она проворно догнала Гасима и ухватила за ворот. Гасим дернулся, ворот балахона впился ему в шею. Физиономия колдуна приобрела немыслимый оттенок лилового цвета.

— Ему известны только слухи, — поспешил сообщить джинне Мэт. — Верно я говорю, Балкис? Балкис! — Мэт обернулся и испугался не на шутку: девушка исчезла. Однако у него хватило ума посмотреть себе под ноги. Там сидела небольшая черно-белая кошечка с коричневым пятнышком на мордочке. Вспомнив о неотмытой грязи, Мэт догадался, что кошка та самая. — Отлично! — проворчал он. — В общем, принцесса, тебе придется поверить мне на слово.

— Я тебе верю, — буркнула Лакшми. — Пока. — Она снова воззрилась на корчащегося на земле колдуна. — И что же он знает?

— Но... он не сможет сказать ни слова, если задохнется.

Лакшми нахмурилась и обернулась к Мэту.

— Но так я не даю ему произнести заклинание!

— Верно, но и дышать ты ему тоже не даешь, — заметил Мэт. — Отпусти его и спроси, о чем хочешь спросить. Убить его ты всегда успеешь, если его ответы тебе не придутся по вкусу.

— По вкусу мне придется только правда! — Лакшми с отвращением швырнула колдуна на землю. — Вернее говоря, по вкусу мне придется любая правда независимо от того, понравится она мне или нет. Скажет правду — будет жить!

Гасим с трудом встал на колени и взмолился:

— Смилуйся надо мной, о прекраснейшая из прекраснейших! Я отрекаюсь от Аримана, от всей его лжи! Отныне я буду говорить только правду и до конца дней своих стану поклоняться Ахурамазде!

Стоило Гасиму выговорить эти слова, как послышался жуткий грохот и земля сотряслась. Мэт не устоял на ногах, упал, но Лакшми только опустилась на колени, вцепилась пальцами в траву и пропела несколько куплетов по-арабски. Песнопение получилось долгим, но по мере того как джинна пела, землетрясение шло на убыль. Как только оно прекратилось окончательно, джинна поднялась и отряхнула грязь с ладоней.

— Мое песнопение отчасти заключало в себе волшебство, а отчасти было молитвой Аллаху — создателю всего сущего. Твои понятия об Ахурамазде — всего лишь несовершенное понимание единственного истинного бога. И все же, глядя сквозь зеркало своего божества Света, ты видишь именно истинного бога. И если ты желаешь защититься от шайтана, хоть и зовешь его Ариманом, поклонись Аллаху и свидетельствуй сейчас же, что нет бога, кроме Аллаха, и что Магомет — пророк его!

— Я... готов поклониться ему, я сделаю все, как ты скажешь, — на одном дыхании проговорил Гасим, в священном трепете глядя на Лакшми.

Лакшми, похоже, самую малость смягчилась.

— Что ж, теперь тебе ничем не сможет грозить Князь Лжи. Говори, презренный, что тебе ведомо о моих детях.

— Мне... мне ведомо только то, что я слыхал от верховного жреца Аримана здесь, в Багдаде, о принцесса, — пролепетал Гасим. — Всех детей держат в заточении, в месте, известном только Арьяспу, наиверховному жрецу. Более мне ничего не говорил мой господин!

Лакшми несколько минут молчала. Гасим снова начал трястись от страха. Наконец джинна презрительно поддела его ногой.

— А может быть, — обратившись к Мэту, проговорила она, — мы узнаем больше, если попытаем его немного?

— Нет! — завопил бывший колдун. — Я же отрекся от Аримана и лжи его!

— Не думаю, что он знает больше того, что уже сказал, — покачал головой Мэт. — Слишком быстро сдался. Если бы он знал что-то еще, то скорее всего стал бы с нами торговаться.

— Пожалуй, я дарую ему жизнь, — не спуская глаз с Гасима, изрекла джинна, — но вот за супруга своего говорить не могу. Ступай отсюда, презренный, да поторопись. Уноси ноги поживее!

— Я... уже ушел, принцесса! — Гасим проворно вскочил на ноги и стал отступать задом, непрерывно кланяясь. — Я никогда не забуду твоей доброты! До конца дней моих я буду молиться за тебя! До конца дней моих я.

— До конца дней своих ты будешь странствовать и восхвалять Аллаха, где бы ты ни был, — буркнула Лакшми. — Изыди!

Гасим проглотил последние изъявления благодарности, развернулся и дал стрекача.

Лакшми проводила его взглядом.

— Как думаешь, долго ли он останется приверженцем истинной веры?

— Честно говоря, я бы решил, что только до тех пор, пока он не доберется до города и не окажется вновь среди варваров, — рассудительно отозвался Мэт. — Но если учесть, как ты его припугнула, скорее всего он обойдет Багдад стороной и устремится к какой-нибудь мечети, пока не оскверненной варварами. Думаю, теперь он вряд ли свернет с пути истинного, принцесса.

— А его скитания когда-нибудь закончатся? — осведомилась кошка.

Лакшми опустила взгляд.

— Ах, ты здесь, мой маленький дружок! — обрадованно проговорила она. — Быть может, и не закончатся. Быть может, я обрекла его на вечные скитания. Но если так, то он может считать, что ему очень повезло. — Более внимательно приглядевшись к кошке, Лакшми нахмурилась и спросила:

— А что с твой мордочкой?

— Маленькая неувязочка, — объяснил кошке Мэт. — Ты не успела смыть всю грязь. Но когда ты в следующий раз превратишься в человека, мы с этим справимся.

— Как же мы с этим справимся? — спросила Балкис.

— Всего лишь с помощью воды и мыла, — улыбнулся Мэт и обернулся к Лакшми. — Может быть, стоит сообщить о последних новостях твоему супругу?

— Да-да, конечно, и немедленно! — воскликнула Лакшми. — Отправляемся в Каракорум. Скорее ко мне!

Подхватив Мэта правой рукой, а Балкис — левой, Лакшми начала набирать рост. Прижав Мэта и кошку к груди, джинна взмыла ввысь.

— О-о-о-у! — вырвалось у Мэта. — По-е-ха-ли!

Балкис молча свернулась калачиком под мышкой у Лакшми и зачарованно смотрела вниз.

А уже через полчаса Мэта прижимал к своей мускулистой груди Марудин. Балкис предпочла остаться у Лакшми, и для Мэта это стало большим облегчением: он избавился от острых кошачьих коготков.

— Я буду навечно в долгу перед тобой, смертный, если мы найдем, где прячут моих детей, — проревел Марудин.

— Премного благодарен, — откликнулся Мэт. — Только не забывай о том, что пока мы их еще не разыскали. Всего лишь немного продвинулись в поисках, только и всего.

— Я не забуду об этом, — громоподобным басом пообещал Марудин.

И тут всех оглушил жуткий рев. Марудин вздрогнул, завертелся на месте, а в следующее мгновение Мэт понял, что падает и что его более не держит рука джинна. Посмотрев вниз, он увидел острые пики Гиндукуша, стремительно приближавшиеся. Мэт крикнул:

— На помощь!

Но его слова заглушил бешеный свист ветра

Глава 23

В поле зрения Мэта вдруг возникла чья-то огромная когтистая лапа. Она была настолько велика, что на ней запросто мог бы уместиться многотонный грузовик. Мэт сжался, пытаясь увернуться, но лапа упорно тянулась к нему. Когда Мэт ударился о нее, у него из глаз посыпались искры. Тут у него мелькнула идиотская мысль: не пора ли ему получить диплом по астрономии, однако она тут же улетучилась, поскольку все тело его сковала жуткая боль — огромные пальцы сжали Мэта, громоподобный хохот чуть было не оглушил его.