Читать книгу "Наука о сексе. Универсальные правила - Андрей Курпатов"

Итак, мы не ценим своего партнера так же высоко, как если бы он не был нашим партнером. Иными словами, одного и того же самого человека наша психика оценивает по-разному в зависимости от того — распространяются на него наши права и возможности или нет. Как только нечто стало нашим, его котировки тут же благополучно идут вниз, а где-то там, за горизонтом, начинает маячить какое-то новое мнимое счастье. Человек принимается мечтать о том, что, возможно, кто-нибудь и когда-нибудь полюбит его не так, как его любят сейчас, а как-то иначе и куда лучше, о том, что где-то есть идеальный партнер — прекрасный мужчина или прекрасная женщина, с которым/которой не будет проблем, неизменно возникающих в обыденной жизни с имеющейся «второй половиной». И понятно, что секс с этим воображаемым партнером — это абсолютный восторг, потому что он/она уж точно будет делать все так, как хочется. Иногда даже не очень понятно, как и что именно этот мужчина/ женщина-мечта будет делать, но точно — куда лучше того, что есть.

В результате мы постоянно сравниваем идеал с реальностью, и реальность, разумеется, неизбежно в этом сравнении проигрывает, так что в конце концов падение котировок реальности превращается в их настоящий «обвал». Реальность — то есть наша фактическая «вторая половина» — оказывается под прицелом нещадной критики, а как известно, если у вас есть желание завалить кого-то на экзамене, сделать это нетрудно. И заваливаем своих собственных любимых…

Оставаясь в результате у разбитого корыта.

Любовник может быть воздушным созданием, но муж — существо из плоти и крови.

Эми Леви

Небезызвестный всем нам Зигмунд Фрейд даже придумал для этого безумия специальное название — «Мортидо», или, в переводе на русский, «влечение к смерти». Поначалу основатель психоанализа ограничивался в своей теории только одним влечением — «Либидо», то есть «сексуальным влечением», но затем, поглядев на жизнь под призмой эротизма, не смог удержаться и ввел понятие «влечение к смерти», или, иными словами, к разрушению. Мол, мы любим («Либидо») и одновременно пытаемся это разрушить («Мортидо»), и от этого никуда не деться. Впрочем, в отличие от Зигмунда Фрейда, я думаю, что «деться», при желании, всегда можно. Но, конечно, куда легче придумать какое-нибудь прекрасное и загадочное слово — хоть «Мортидо», хоть любое другое; но это просто слово и путь в никуда, это не поможет делу. В этой части вместо решения психоанализ предлагает нам приговор, а это не метод.

Есть наша психика, в ней есть отношения между сознанием и подсознанием, а также имеет место быть соответствующая механика — психические механизмы. А потому, если нам не нравится то, как эти механизмы влияют на нашу жизнь, как эти сознательноподсознательные отношения ее уродуют, то мы можем, понимая соответствующие «слабые звенья», защититься, застраховаться и вообще начать жить так, как нам хочется, а не так, как нам то диктуется физиологическим аппаратом. Разумеется, для этого с нашей стороны потребуются определенные усилия, но, к сожалению, счастье не дается без боя, и чем на большее счастье вы рассчитываете, тем больший бой собственной психике вам придется дать.

Примечание: «Подвох женской мечты о красоте…»

Наша «сексуальная мечта» — это на самом деле не только мечта об идеальном любовнике/любовнице, но и мечта о нашей собственной необыкновенной привлекательности. Все мы хотим быть красивыми. Вы никогда не задумывались — почему? Потому что нас тогда, как нам кажется, будут любить. Именно это страстное желание «быть любимым» (а может быть, даже «быть желанным»), желание, снедающее душу каждого человеческого существа, и стало отправной точкой развития нашего эстетического чувства.

Нередко женщины, нисколько не любя, все изображают, что они любят: увлечение интригой, естественное желание быть любимой, подъем душевных сил, вызванный приключением, и боязнь обидеть отказом — все это приводит их к мысли, что они страстно влюблены, хотя в действительности всего лишь кокетничают.

Франсуа де Ларошфуко

Так или иначе, но красота — это проблема исключительной психологической значимости. И для того, чтобы убедиться в этом, достаточно посмотреть на то, сколько финансовых средств крутится в сфере создания и поддержания красоты! И здесь есть все: от «стилистов по волосам, маникюрам и педикюрам» до пластической хирургии; от различных диет и пищевых добавок до разнообразных «масок», соляриев и вибромассажей; от спортивных залов и «ультра-супермегатренажеров» до «вооруженных до зубов» дантистов; от изысканной косметики и парфюмерии до экстравагантных образцов одежды законодателей «высокой моды».

Дружба между женщинами — всего лишь пакт о ненападении.

Анри де Монтерлан

То, чем люди жертвуют ради красоты, исчисляется многими сотнями миллиардов долларов ежегодно! Однако все эти деньги — чистая ерунда, если сопоставить вылетающие здесь в трубу материальные средства с теми душевными тратами, которые, сами того не подозревая, все мы осуществляем…

К сожалению, мы обычно слишком поверхностны в своих суждениях, когда речь заходит о красоте. Мы привыкли думать, что красивым людям хорошо живется, «потому что их любят». Поскольку же мы все хотим быть любимыми, то красота и внешняя привлекательность нам кажутся настоящим «подарком судьбы». Что скрывать, мы завидуем красивым людям и белой, и черной, и серо-буро-малиновой завистью.

Нам кажется, что будь мы красивыми (более красивыми), то жизнь наша складывалась бы самым выдающимся образом. А это не так, точнее — не совсем так…

Каждая женщина хочет быть красавицей — «спящей», «не спящей», какой угодно, но только красавицей! Тогда бы все мужчины, кажется ей, «укладывались» бы вокруг нее «штабелями», а она бы гордо через них переступала и выбирала бы нехотя: «Того взять или этого? А может быть, вот этого? Какого?.. Нет, этого брать не буду, возьму того». Не жизнь, а райская жизнь! Однако же тут, в этой идиллической фантазии всех без исключения (включая очень и очень красивых) женщин, наличествуют две громаднейшие, я бы сказал, роковые ошибки!

Первая ошибка заключается в том, что никакого счастья «при таком раскладе» женщине не видать абсолютно! Поскольку если мужчина хочет, то он уже не мужчина(по крайней мере, женщиной он уже таковым не воспринимается). Допустим, что каким-то чудесным образом женщина из «просто обаятельной» превратилась в «красавицу». Мужчины, как и предполагалось, разлеглись перед ней штабелями — «все ее хотят». Как это выглядит? Мужчины смотрят на нее страстно, а ей совершенно становится непонятно, кто из них влюблен, а кто просто хочет «насладиться моментом». Это трагедия номер один: нашей красавице предоставлена «свобода выбора», и надо выбирать… Дело это само по себе трудное, однако же проблема даже не в этом; проблема в том, что если выбор осуществляет женщина, то тот, кого она выбирает, уже не мужчина (это в подсознании женщины сидит четко: мужчина — это тот, кто принимает решения, а тот, за кого принимают решения, уже не мужчина!).

Подчеркиваю это особо: ни один мужчина мужчиной в таком состоянии не выглядит. Тут-то незаметно и подобралась трагедия номер два. Эти, с позволения сказать, самцы хотят, смотрят на нее — на нашу красавицу — то грозно, то жалобно, то слюни пускают, то сопли, короче говоря, выглядят униженными и зависимыми. А все это просто до неприличия обесценивает их мужественность, так, словно бы этой мужественности в них и вовсе не было! Таким образом, нашей красавице предоставляется возможность выбрать красивого (или богатого, например), но не мужчину, а так, «существо среднего рода». И это уже даже не трагедия, а ужасная драма, ужасная![14]