Читать книгу "Рыжая Соня и ловцы душ - Энтони Варенберг"

«Это точно»,— подумала Соня. Ей действительно захотелось вернуться, оказаться там, в живом мире ярких красок и сильных чувств. Вернуться в это истерзанное тело, напоминающее разбитый сосуд, и вдохнуть в него жизнь.

— Гинмар,— сказала принцесса,— ты так любишь ее... Я понимаю; не думай, это не ревность...

— Я люблю ее,— подтвердил он.— Соня — потрясающая, великая женщина. Но желать обладать ею может только безумец, возомнивший, будто Солнце должно светить ему одному... Соня! Соня! — вновь принялся взывать ковент.— Прошу тебя, умоляю, вернись. Если ты не сделаешь этого,— его голос стал отчаянно угрожающим,— я даже не знаю, как поступлю. Нет, знаю! Я снова начну жевать смолу, и это в конце концов убьет меня...

Веки лежащей на постели женщины дрогнули, а губы шевельнулись. Он не поверил своим глазам.

— Что?! Что ты сказала?!

— Только попробуй, мерзавец,— повторила Соня громче и отчетливей, чем в первый раз...

* * *

Уже потом она узнала, что ее план полностью себя оправдал, и пожалела о том, что ей не довелось участвовать в битве за Офир. Ворвавшиеся в Ианту гирканцы обратили непобедимую, наводящую ужас пиктскую армию в позорное и беспорядочное бегство и гнали ее в течение нескольких дней, отбросив даже не за Тайбор, а гораздо дальше, и вернулись с полной победой.

Как ни странно, Ианта за время пребывания в ней этих созданий преисподней пострадала меньше, чем можно было ожидать; впрочем, это произошло благодаря лишь тому счастливому обстоятельству, что пикты не успели ее поджечь. Разумеется, все, что здесь только можно было изгадить и разрушить, было превращено в горы хлама; все стекла выбиты; в богатых домах гобелены разорваны от пола до потолка; бесценные сосуды превращены в черепки, а фрески, те самые великолепные фрески на внешних стенах подверглись самому отвратительному глумлению, какое только можно себе представить.

Но все это поддавалось восстановлению, пусть и постепенному. Главная же ценность — люди этого города — была сохранена неприкосновенной.

Теперь, осознав, какая участь ожидала бы их всех, если бы они не покинули свои дома, эти люди содрогнулись.

Никто больше не сомневался в том, что все, предсказанное рыжей дочерью гирканской Рыси, сбывается в точности. От былого недоверия и сомнений не осталось и следа. Кейнкорт, вернувшийся с победой, был встречен всеобщим ликованием жителей Офира, омрачаемым лишь тем, что его сестра пребывала между жизнью и смертью... И лишь когда душа ее воссоединилась с телом, люди вздохнули с облегчением.

— Соня,— спросил ее брат,— неужели ты опять откажешься занять мое место или хотя бы просто остаться в Орде? Подумай, какие славные победы нас ждут!

— У меня свой путь, Эйдан,— возразила девушка.— Не знаю, почему это так, не знаю даже, куда ведет меня судьба, но... ты должен меня понять.

— Если ты и сама не знаешь, то кто же тогда может дать ответ? — воскликнул он в полном недоумении.

— Рысь знает. Вот только пожелает ли она ответить?

— Рысь! Да с тобой говорить хуже, чем с нашими шаманами!

Брат и сестра весело рассмеялись.

— А если серьезно...— Соня с любовью посмотрела на Эйдана,— Видишь ли, я просто не в силах долго задерживаться на одном месте. Словно лист, гонимый ветром... Так что я не гожусь для Орды. У вас большие планы, так многое предстоит исполнить. А меня в любой миг может позвать голос странствий, и я не смогу остаться.

Молодой человек нахмурился.

— Так не годится, Соня. Пора бы и тебе повзрослеть немного. Подумать о том, чтобы осесть на одном месте, найти свой дом...

— Скажи еще — завести семью!

— А почему бы и нет? — Эйдан был удивлен.— Что в этом плохого?

— Ничего. И рано или поздно придет день, когда я сделаю это. Но не сегодня. Нет, не сегодня.

— Что ж...— Вождь гирканцев понял, что спорить с сестрой бессмысленно.— Если так, то поезжай. Но знай, где бы ты ни была, что бы ни случилось с тобой, тебе достаточно просто позвать — и любой из нас примчится на помощь.

— Спасибо тебе.— Соня обняла брата.— Там, где ты, всегда мой дом. И тебе тоже достаточно будет лишь позвать меня — и я приду.

Они посмотрел в глаза друг другу, и взгляд этот был красноречивее долгих слов.

— Мое сердце уходит с тобой,— прошептал наконец Эйдан.

— А мое — остается здесь,— так же шепотом ответила Соня.

* * *

И вновь Соня осталась одна. Дорога стрелой летела вперед, звала ее за собой, и душа девушки рвалась в путь. Вновь ощутить аромат дальних странствий, неведомых опасностей, тайных наслаждений... Что могло быть прекраснее этого!

Но, проехав немного, она в последний раз, словно испытывая себя, придержала коня, прищурившись, вгляделась в красноватый диск солнца, поднимавшегося из-за далеких гор, затем оглянулась на стены Ианты, розовевшие в лучах рассвета.

Там, позади, оставались друзья и родные, оставалась часть прошлого, там, возможно, она могла бы создать для себя совсем иную жизнь. Какой бы та была? Почему Соня не пожелала принять ее?.. Девушка не знала ответа на этот вопрос, да, пожалуй, и не хотела знать.

— Вперед,— шепнула она самой себе.— Как ветер, везде и нигде...

— Соня!

Она вновь обернулась. Как она могла не заметить его в первый раз? Всадник стремительно нагонял ее, пыль столбом поднималась под копытами могучего скакуна.

— Соня!

— Гинмар!

Он подъехал ближе, и, не сговариваясь, оба спешились, подошли друг к другу.

— Знаешь,— сказал он, пытаясь отдышаться,— уезжать, не прощаясь,— это очень скверная привычка.

— Прости.— Она вздохнула, обняла его, касаясь каштановых волос.— Ты же знаешь, долгие прощания — это не для меня. Не держи обиды...

Он печально улыбнулся:

— Видно, моя Ианта недостаточно хороша для вас. Вот и брат твой покидает нас через несколько дней. Чем вам не угодило наше гостеприимство?

Соня засмеялась.

— Напротив, это мы слишком загостились. И, боюсь, стали в тягость хозяевам.

— Ты же знаешь, этого никогда не случится!

— Знаю.— Она посерьезнела.— Конечно, знаю, Гинмар. Но у каждого из нас свой путь. Кейнкорт отступает с войском к Вилайету, им пока не удержать все эти земли, и это к лучшему. У Хайбории будет еще пару лет передышки, прежде чем она превратится в пастбище для гирканских скакунов.

— Этого не случится, ты же знаешь! Гирканцы всегда останутся нашими друзьями, — горячо возразил ковент.— И, в любом случае, для Офира такой союз куда лучше, чем стать выжженной пустыней после нашествия пиктов.

Соня кивнула.

— Верно. Мы переломили хребет этой гадине. Лет пять они еще будут зализывать раны, пока решатся вновь двинуться на восток.