Читать книгу "Менялы - Артур Хейли"

– Не обещаю, что отвечу тебе, сынок. Но попробуй.

– Кто вы и чем занимаетесь?

Старик раздумывал, поглаживая подбородок большим пальцем. На его лице читалась борьба – желания пооткровенничать с осторожностью, гордости с благоразумием. И Дэнни решился.

– Мне семьдесят три года, – сказал он, – и я мастер своего дела. Всю жизнь был фальшивомонетчиком. Лучше меня и сейчас не сыскать. Изготовление фальшивых денег – не просто ремесло, это искусство. – Он указал на двадцатидолларовые купюры, по-прежнему лежавшие на кровати. – Моя работа. Я сделал клише. И напечатал.

– А водительские удостоверения и кредитные карточки? – спросил Майлз.

– По сравнению с деньгами, – ответил Дэнни, – это чепуха. Да, тоже моих рук дело.

Глава 13

Майлз умирал от нетерпения в ожидании подходящего случая, чтобы связаться с Хуанитой и передать информацию для Нолана Уэйнрайта. Однако, к величайшему сожалению, ему все время приходилось торчать в «Двух семерках», сообщать же столь важные сведения по телефону из клуба значило подвергнуть себя неоправданному риску.

Во время последующих бесед – в среду и в четверг – Майлз из кожи вон лез, чтобы подробнее разузнать о деятельности Дэнни, и даже попробовал было допытаться до самого главного – местонахождения центра. Однако Дэнни искусно уходил от разговоров на эту тему, и чутье подсказывало Майлзу – старик жалеет, что проболтался. Памятуя о совете Уэйнрайта – «не спеши, будь терпелив», – Майлз решил не давить на старика.

Одна только мысль омрачала его радость. Раскрытые им факты неминуемо повлекут за собой арест и тюремное заключение Дэнни. Майлз питал к старику искреннюю симпатию и сожалел о том, что должно было произойти. Однако для Майлза это было единственным шансом реабилитироваться.

И ростовщик-акула Оминский, и Тони Медведь Марино были связаны с Дэнни, но каким образом – по-прежнему оставалось загадкой. Участь Тони Медведя и Оминского не трогала Майлза, однако при мысли о том, что они его разоблачат, в чем Майлз почти не сомневался, он холодел.

В четверг днем появился Джул Ларокка.

– Есть известие от Тони. Завтра утром пришлет за тобой тачку, – сказал он, обращаясь к старику. Дэнни кивнул.

– И куда же его увезут? – поинтересовался Майлз. Оба – и Дэнни и Ларокка – взглянули на него исподлобья, и Майлз пожалел, что спросил.

В ту ночь Майлз все же отважился позвонить Хуаните. Он запер Дэнни в его комнате, дождался полуночи и спустился на первый этаж, где находился телефон-автомат. Бросив монетку, Майлз набрал номер Хуаниты. После первого же гудка раздался её мягкий голос.

– Алло!

Телефон висел на стене рядом с баром, и Майлз вынужден был говорить почти шепотом.

– Ты знаешь, кто я. Только не называй имен.

– Да, – сказала Хуанита.

– Сообщи нашему общему другу, что мне удалось выяснить кое-что важное. Очень важное. То, за чем он охотится. Большего пока сказать не могу, завтра вечером буду у тебя.

– Хорошо.

Майлз повесил трубку. И тут же автоматически отключился установленный в подвале магнитофон.

Глава 14

Последнее время Хейворду не давал покоя один вопрос: не есть ли его прелюбодеяние с Эйврил то самое древо зла, чьих горчайших плодов ему придется вкусить? И не есть ли нависшие над ним тучи – неожиданное, чреватое опасностью ослабление «Супранэшнл», которое может помешать осуществлению его честолюбивых замыслов, – кара Господня?

А может, Всевышний простит его, порви он с Эйврил быстро и решительно и вычеркни её из своего сердца? Не восстановит ли тогда Господь могущество «Супранэшнл» и не вернет ли рабу своему, Роско, удачу?

Если б только знать наверняка!

К тому же скоропалительному разрыву с Эйврил мешало одно обстоятельство – во вторник, как они условились на прошлой неделе, она должна быть в городе.

Дилемма, и без того непростая, осложнялась ещё и тем, что Хейворд желал Эйврил.

Эйврил позвонила ему ближе к вечеру по прямому телефону.

– Привет, Росси! Я в отеле. Люкс номер 432. Шампанское охлаждается, а я сгораю от нетерпения.

Он бы предпочел люксу обычный номер – платить-то ведь ему. Да и шампанское – излишнее расточительство; он даже подумал было предложить ей отослать его обратно. Но решил, что с его стороны это будет невежливо.

– Скоро увидимся, дорогая, – сказал он.

Ему удалось немного сэкономить на такси – в отель «Колумбия-Хилтон» его отвез банковский шофер. Хейворд сразу его отпустил.

Уже в постели Эйврил восторженно нашептывала ему нежности.

Она не просто возбуждала его физически – с ней он впервые в жизни почувствовал себя мужчиной в полном смысле этого слова.

Страсть была утолена. Они лежали рядом, томные и обессиленные, в то время как за окном совсем стемнело и зажглись городские огни. Эйврил соскользнула с постели и прошла в гостиную, откуда вернулась с двумя бокалами шампанского; они принялись болтать, сидя в кровати.

– Росси, мне нужен твой совет, – вдруг сказала Эйврил.

– Относительно чего?

– Не стоит ли мне продать свои акции «Супранэшнл»?

– И много их у тебя? – изумленно спросил он.

– Пятьсот. Я понимаю – для тебя это пустяки. А для меня – почти треть всех моих сбережений.

Он быстро прикинул, что «сбережения» Эйврил почти в семь раз превышали его собственные.

– Тебе что-то стало известно о «СуНатКо»? Почему ты спрашиваешь?

– Ну во-первых, они стали гораздо скромнее развлекаться, во-вторых, мне сказали, что они не платят долги, поскольку у них нет денег. Некоторым девушкам порекомендовали продать акции, хотя я решила повременить – я заплатила за них гораздо больше, чем могу сейчас выручить.

– А ты не поинтересовалась у Куотермейна?

– Никто из нас в последнее время его не видит. Лунный Свет… Помнишь Лунный Свет?

– Да. – Хейворд вспомнил предложение Большого Джорджа прислать японочку к нему в номер. Интересно, как бы это было.

– Лунный Свет говорит, что Джорджи уехал в Коста-Рику и, возможно, там и останется. И ещё она говорит, что перед отъездом он продал большую часть своих акций «СуНатКо».

Ему следовало бы воспользоваться осведомленностью Эйврил давным-давно.

– На твоем месте, – сказал он, – я бы продал эти акции завтра же.

Несмотря на все потери. Она вздохнула:

– Зарабатывать трудно. А сохранить заработанное ещё труднее.

– Дорогая, ты только что сформулировала главную аксиому финансового бизнеса.

После некоторого молчания Эйврил сказала: