Читать книгу "Украденная победа 14-го года. Где предали русскую армию? - Виктор Устинов"

Самые близкие соратники Ленина – Свердлов, Чичерин и Дзержинский, зная о подавляющем влиянии Мирбаха на Ленина, старались всячески ограничивать число таких встреч, а когда Дзержинскому стало известно о готовящемся покушении на Мирбаха английскими и французскими агентами и эсерами, убийство которого уже было ими подготовлено, то он, как отчаянный и масштабный игрок контрразведки, решил использовать намечавшиеся три покушения на германского посланника в своих целях, так как ключи от них находились в его руках. Свердлов одобрил эту операцию, увидев в ней продолжение своей жесткой политики, не терпящей никаких уступок и компромиссов. Все, что происходило в партии левых эсеров, было хорошо известно Дзержинскому и все из-за того, что их лидер, Мария Спиридонова, не умела хранить тайн и была искренне доверчива и к друзьям, и врагам. Она лично инструктировала одного из убийц Мирбаха Я. Блюмкина, а потом еще принимала участие в инсценировке этого покушения. Следственной комиссии она заявила: «Я организовала убийство Мирбаха от начала до конца»[589].

Помогая устранить Мирбаха с помощью эсеров, большевики освобождали своего вождя от германского сатрапа, довлевшего над Лениным, и от его требований перевезти царскую семью в Германию; они также расправлялись с партией эсеров, заказавших этот террористический акт, потому что они были непримиримыми критиками и противниками внутренней и внешней политики Ленина и Свердлова. Была небольшая надежда, что убийство Мирбаха смягчит критику Англии и Франции в адрес молодого советского правительства и поможет сблизить позиции по ряду международных проблем и войне.

Блюмкин и Андреев, давшие согласие левым эсерам совершить этот террористический акт, и работавшие в ВЧК, заручились поддержкой Дзержинского, от имени которого им были предоставлены все необходимые документы для посещения германского посольства и правительственный транспорт для придания им веса и значимости.

Мирбах знал о готовящемся на него покушении, он свел до минимума круг лиц, с которыми он встречался в посольстве, расположенном в Денежном переулке. Однако у Блюмкина были сфабрикованные материалы на австрийского военнопленного Роберта Мирбаха, обвиняемого в шпионаже, и которого ВЧК «причислило» к племянникам германского посланника, который в действительности им не был. Папка с делом Роберта Мирбаха чекистами была оставлена в посольстве, и посланник не мог не принять участие в смягчении наказания для своего однофамильца, которого ждал расстрел. Появившиеся в германском посольстве по этому делу официальные представители ВЧК Блюмкин и Андреев, 6 июля расстреляли Мирбаха в его приемной, после чего они скрылись в штабе отряда под командованием левого эсера Д. Попова, где в это время совершенно не случайно оказались все члены ЦК левоэсеровской партии во главе с М. Спиридоновой.

Приехавший в отряд Дзержинский с требованием выдачи Блюмкина и Андреева, был арестован, и левые эсеры объявили о начале восстания против советской власти. В ночь на 7 июля восставшие своими боевыми отрядами захватили центральный телеграф, а утром был обстрелян Кремль, однако в действиях мятежников не было единства и четкого плана действий. Проходивший в это время в Большом театре 5-й съезд Советов прервал свою работу и делегаты, разбившись на группы, возглавили районные отряды рабочих для борьбы с мятежниками. Верные советскому правительству латышские боевые части, дислоцированные в Москве, поддержанные рабочими боевыми отрядами, начали наступление на восставших. Сопротивления не было, мятежники стали разбегаться, и в тот же день мятеж был подавлен. Ленин и Свердлов, посетившие германское посольство с соболезнованиями, убийство посла возложили на левых эсеров и пообещали примерно их наказать. Карающая десница новой власти работала безукоризненно и 8 июля, по приговору ВЧК, утвержденному ВЦИК, было расстреляно 13 человек, активных участников мятежа, захваченных с оружием в руках. Позже, в конце ноября Ревтрибунал ВЦИК осудил все руководство левых эсеров, обвинив их в подготовке и организации восстания[590].

Для виду, на несколько дней, от своих обязанностей был отстранен и Дзержинский. Главным террористам – Блюмкину и Андрееву – ревтрибунал республики определил наказание: «заключить в тюрьму с применением принудительных работ сроком на три года»[591]. Однако никаких последствий этот приговор для них не имел и они вскоре были амнистированы. Более того, через девять месяцев Блюмкин вступил в ряды РСДРП и единственную рекомендацию для вступления в партию дал ему сам Дзержинский[592].

В высшем крыле советской власти, среди ее первых лиц, постоянной занозой, беспокоивших их, была царская семья, с которой немцы и русские монархисты не прекращали связывать надежды на восстановление монархии в России. Постепенно в этом узком кругу созревала и вынашивалась мысль избавиться от этой проблемы, и все сходились во мнении, что ее можно решить только с помощью убийства, которое в то время было расхожим средством расправы с политическими противниками и богатыми собственниками. Повторялась вечная старая истина, что жизнь свергнутого монарха несет угрозу новой власти, хотя история для такого вывода нам дает только единичные факты. Исполнить задуманное энергично взялся инициатор красного террора, председатель ЦИК Яков Мовшевич Свердлов, а непосредственное его осуществление было возложено на Шаю Исааковича Голощекина, одного из верных соратников Якова Свердлова по партии. Они оба были уроженцами Витебской области и в одно время вступили на путь революционной борьбы с самодержавием и даже самую трудную ссылку в Туруханском крае они проводили вместе. До Октябрьской революции Голощекин был организатором многих большевистских кружков и не один раз был участником всевозможных экспроприаций, нередко заканчивавшихся убийством богатых собственников. Это был человек, «которого кровь не могла остановить»[593], и в этом он во многом был похож на Свердлова. После Октябрьской революции Голощекин был назначен комиссаром Пермского, Екатеринбургского и Уральского губкомов партии, огромного региона, где высока была численность рабочего класса, поддержавшего революцию. По инициативе Свердлова и по его распоряжению к расстрелу царской семьи были причислены все родственники Романовых, не успевшие сбежать на запад, и все они в мае и июне были свезены в города Алапаевск и Пермь.

Гражданская война полыхала на просторах России и ее поддерживала вооруженная интервенция иностранных государств: англичане высадились в Мурманске, японцы и американцы – во Владивостоке, а мятеж чехословацкого корпуса взорвал всю мирную обстановку в Сибири и на Дальнем Востоке. В середине июня чехословаки и возникшие под их прикрытием белогвардейские отряды овладели Новониколаевском, Владивостоком, Сызранью, Самарой, Златоустом, Челябинском и Омском, создавая в захваченных областях новые правительственные формирования и новые армии. 4 июня Антанта объявила, что чехословацкий корпус является частью ее войск и его разоружение советскими войсками будет рассматриваться как враждебный акт в отношении союзных держав. Восстание левых эсеров в Москве 10 июля поддержал командующий Восточным фронтом левый эсер М. Муравьев, который попытался захватить Симбирск, чтобы, заключив мир с чехословаками, и в союзе с ними, организовать наступление на Москву. К Екатеринбургу двигалась большая и разношерстная армия белогвардейцев, не связанная единым командованием и общностью целей, и многие ее военные формирования представляли скопище бандитов и разбойников, грабивших и разорявших все города и селения на своем пути, что привело к повальному их отторжению городским населением и зажиточными крестьянами Сибири. С приближением армии белогвардейцев к Екатеринбургу, большевики могли бы перевезти семью Романовых в Москву или ближайший к ней областной центр, но это не было сделано с умыслом; судьба бывшей царской семьи и всех членов Романовых, по договоренности с центральной властью, должна была решаться на месте. В начале июля главные комиссары Уральского губкома Голощекин и Юровский, два главных организатора убийства царской семьи, побывали на бывших рудниках в районе Екатеринбурга и Алапаевска, куда они задумали свезти тела погибших, где можно было их упрятать в глубоких заброшенных штольнях. Из Москвы, для проверки хода подготовки к этому трагическому акту, приезжал Г. Сафаров, один из ближайших соратников Ленина, приехавший в Россию в одном с ним вагоне из Германии[594].