Читать книгу "Кулак войны - Андрей Левицкий"

– Что у вас случилось?

– Нам нужна помощь, – проговорил Арес и распахнул заднюю дверцу, демонстрируя сиденье, где я прижималась к подполковнику, чтобы он не падал.

Я знала, что он жив. И что еще долго я пробуду с ним. Может быть, даже всю жизнь? Хотя это казалось только мечтой.

Эпилог

Курт Дайгер

Курт Дайгер постучал в коричневую дверь с золоченой, слегка затертой ручкой. Генерал Краузе ответил с легким немецким акцентом:

– Входите, полковник Дайгер.

Пока Курт не мог свыкнуться с новым званием, с потерей глаза он свыкся быстрее. Правда, поначалу повязка мешала, но привык он быстро. Да и смотрелся с ней, чего греха таить, неплохо, о чем ему сообщило первое же зеркало, в которое Курт глянул, выйдя из палаты. Прямо как Ганнибал Барка. Тем более что скоро в глазницу поставят протез.

Чернявый узколицый генерал был ровесником Дайгера и напоминал скорее итальянца, чем немца. Позади него висел портрет генерала Джона Тейлора, основателя Легиона. Вильгельм Краузе не стремился к роскоши, его кабинет был обставлен просто: старый офисный стол, шкаф с книгами и папками. Два сейфа. Стол с компьютером. Монитор на стене – для экстренной связи.

– Присаживайтесь, Курт. Как вы себя чувствуете?

Черные чуть раскосые глаза смотрели с сочувствием и неподдельным интересом.

– Странно, – честно ответил Курт, положив руки на подлокотники.

– О чем вы хотели поговорить?

– Об Айзеке, моем брате…

Услышав его имя, Вильгельм скривился:

– Если вы хотите просить о его помиловании, то нет. Он и беглый Гительман нанесли ущерб Легиону своими подковерными играми. Каждый хотел завладеть Анной Уоррен, чтобы использовать ее… Снисхождения им ждать не приходится.

– Согласен с вами. Я сочту приговор справедливым, каким бы он ни был. Но мне бы не хотелось свидетельствовать против него в интересах обвинения. Он мой брат, он и без моего участия свое получит.

Лицо Вильгельма разгладилось, он почесал бровь карандашом, задумался ненадолго, потом кивнул:

– Хорошо, учитывая ваши заслуги перед Легионом.

– Спасибо, – Дайгер наконец расслабился и откинулся на спинку стула. – Гительмана, значит, не нашли?

– Нет, – генерал встал, направился к сейфу. – Может, немного выпьем? У меня есть французское вино, – он вытащил темную бутылку. – Красное сухое, тридцать лет выдержки.

– Спасибо, пока мне нельзя: я принимаю лекарства. Может, в следующий раз.

– Главное, чтобы Гительмана с мальчишкой, Джорджем, Синдикат не нашел быстрее нас. Джордж Уоррен наш последний козырь. Вот только знать бы, где этот козырь сейчас находится. В какой колоде или в чьем рукаве.

– Да. И еще один вопрос насчет девушки из Сербии…

– Которая уникум? Хм… Да, я говорил с ней. Согласен с вами, у нее большое будущее, и все сделал, как вы просили.

– Спасибо, – Дайгер поднялся.

– Не за что, – пожал плечами Краузе. – Когда восстановите здоровье, еще поговорим.

– До свидания. С меня – празднование по поводу моего повышения.

Покинув кабинет генерала, Дайгер спустился на первый этаж, вышел на порог и пожалел, что не курит. Ему предстоял, может быть, самый неприятный разговор в жизни.

Ронни

Чемодан получился совсем тощим – вещей у меня почти не было, кроме тех, в которых я отправилась в Англию, будь она проклята. Умылась, причесалась, прижала к голове торчащие в стороны волосы. Еще месяца три, и они отрастут, и получится толстенная коса.

Брови я выщипала, и теперь в синей кофте и светлых джинсах даже походила на девушку, пусть не очень симпатичную, но ведь и не страшную! Даже если бы я была распоследней красавицей, меня точно так же выгнали бы из армии.

В дверь постучали. Сердце застучало тоже.

– Открыто, – крикнула я чужим голосом, и в комнату вошел он, Курт Дайгер.

Он почти восстановился, правда, немного похудел, и повязка на глазу не портила его.

– Можно?

Он сел на кровать, не дожидаясь приглашения. Я встала у окна, скрестив руки на груди. Странно, но злости не было. Была обида щенка, которого пригрели, а потом понесли на рынок отдавать в добрые руки.

– Я понимаю тебя, Тиана, – сказал он, с сочувствием глядя единственным глазом.

И ведь его слова так искренни, что даже не разозлишься.

– Ты потеряла семью и всех, кого любила, и теперь пытаешься заполнить эту пустоту мной. Не надо. Не губи себя. Ты можешь без труда поступить в…

– Академия ядерной физики, – сказала я по возможности спокойно. – Рассчитываю закончить ее за два года экстерном. Если не понравится, займусь электроникой, кибернетикой, медициной, в конце концов. Буду адаптировать протезы, – я развела руками. – В мире много интересного.

Я говорила и не верила себе. Чем больше слов бросала в бездну будущего, тем больше отдалялась от него, Курта. А так хотелось просто взять его за руку! Но пропасть все шире, шире… И гадские слезы наворачиваются, стыд-то какой!

Он встал и обнял меня… Сказал, что это все для моего блага, и я сама все пойму, когда повзрослею. Сказал, что я еще почти ребенок и много не понимаю только потому, что в крови играет гормон. Похлопал по спине. Отстранился и кивнул.

Потом мы оделись. Я накинула приталенное черное пальто, он – куртку. Вышли на порог, возле которого ждала серебристая машина, едущая в Берлин. Еще раз обнялись, и он поцеловал меня в висок.

Водитель – седовласый вислоусый дядька – открыл передо мной дверцу, и я плюхнулась на сиденье рядом с водительским. Курт положил в багажник мой дистрофичный чемодан.

Зарычал мотор, машина тронулась, и я заставила себя не оборачиваться. Но все равно видела в зеркале заднего вида отдаляющуюся фигуру Курта.

Что ждало меня впереди, я не знала. Подполковник уверен, что я стану великим инженером… или вообще кем-то великим. Пусть будет так. Наверное, нужно постараться оправдать его ожидания. Но одно знаю точно: я обязательно сюда вернусь.

Марк Косински

Заходящее солнце совершенно не грело. Северные окраины Стратфорда давно превратились в трущобы, и хотя последняя заварушка обошла их стороной, выглядели они так, словно именно сюда Легион нанес основной удар.

Старое здание сиротского приюта будило множество воспоминаний. Это место на долгие годы стало ему домом.

Домом, который он некогда покинул, но который навсегда остался в ним.

Кидать байк на бесплатной парковке около приюта чертовски не хотелось, но выбора не было. Марк стянул бушлат с символикой Синдиката и кинул его на сиденье мотоцикла – после отбитой атаки армию в этих местах уважали, может, и дождется его байк…