Читать книгу "Легенды Белого дела - Вячеслав Бондаренко"

Конечно, уходили из Крыма далеко не все, кто там находился. 12 ноября Врангель честно предупредил в приказе о полной неизвестности, которая ожидает беженцев, и отсутствии средств на их содержание. И около 200 тысяч гражданских лиц остались в Крыму. Остались как местные, не желавшие бросать родные места и налаженный быт, так и те, кто разуверился в Белом деле, кто просто не мог решиться на отъезд в полную неизвестность, кто верил листовкам красных, обещавшим жизнь. Кроме того, в Крыму попали в плен 2009 офицеров и 52 687 солдат Русской армии — отставшие от своих частей, застрявшие в глубине полуострова, не сумевшие погрузиться, а также около 15 тысяч раненых и больных. Конечно, никто не мог и помыслить о том кошмаре, который обрушится на Крым после взятия его красными. Зимой 1920-го — весной 1921 года на полуострове были расстреляны десятки тысяч человек, как бывших чинов Русской армии, так и простых обывателей, вся вина которых состояла в том, что они меньше года жили «при Врангеле». В официальной советской статистике фигурировала цифра 52 тысячи погибших, но точные данные вряд ли будут когда-либо названы. «Беспощадная расправа», о которой Ленин писал Фрунзе, все-таки состоялась, и сколько людей стали ее жертвами, поверив в обещанную большевиками амнистию и оставшись в Крыму, уже никто никогда не узнает.

Но, повторимся, в дни эвакуации о таких последствиях никто не думал и в них не верил. Остающиеся в Крыму оставались, конечно, с нелегким сердцем, но все же без особой боязни, в особенности те, кто, как они думали, ничем не запятнал себя в глазах советской власти. Отчасти такой отсев совпадал с интересами Врангеля, который намеревался вывезти за рубеж наиболее последовательных и твердых своих сторонников, готовых продолжать борьбу в рядах армии. Эвакуировать же из Крыма не 156, а 200–300 тысяч человек попросту не получилось бы из-за нехватки плавсредств, но даже если бы такая эвакуация и удалась, содержать такую массу людей союзники не стали бы (а в перспективе не было бы, конечно, ни Галлиполи, ни РОВС). Из имущества эвакуировали лишь то, что имело коммерческую ценность; множество лошадей и техники было оставлено на берегу вполне намеренно, причем приказом Врангеля категорически запрещались их порча и уничтожение, так как считалось, что они «принадлежат русскому народу».

По стихам Маяковского памятно и прощание Врангеля с Крымом: «в черной черкеске» тот падает на колени на пустынном молу, трижды целует землю, трижды крестит Севастополь и уже под пулями наступающих красных садится в шлюпку. Эффектно, но, увы, — вновь никакого отношения к реальности. На главнокомандующем в день исхода была не легендарная черная черкеска, а офицерское пальто с корниловскими черно-красными петлицами и корниловская же фуражка. 14 ноября в 14 часов на Графской пристани Врангель поблагодарил за службу свой конвой, юнкеров Атаманского Новочеркасского и Сергиевского артиллерийского училищ, несших караульную службу в городе, произнес краткую речь, после чего снял фуражку, перекрестился, поклонился городу, в 14.40 сел в катер в сопровождении генералов П. Н. Шатилова, Е. И. Коновалова и М. Н. Скалона и через десять минут прибыл на флагманский крейсер «Генерал Корнилов» (бывший «Очаков»; по иронии истории корабль, считавшийся одним из символов революции, ушел из России как флагман Белого флота)[547]. Следом пошли на погрузку и юнкера, а последним, около 15.00, оставил город начальник обороны Севастопольского района генерал-лейтенант Н. Н. Стогов[548]. Толпившиеся на берегу люди со слезами благословляли уходящих. Но у желающих была возможность вернуться назад — уже когда все корабли и суда стояли на внешнем рейде, их обходила самоходная баржа, собирала тех, кто по каким-либо причинам передумал покидать родину, и возвращала их на пристань. Первые части Красной армии вошли в Севастополь ровно через сутки, в 14.00 15 ноября. Но такая «мирная» и «организованная» реальность, понятное дело, плохо укладывалась в советскую схему истории Гражданской войны, потому и была придумана, а затем растиражирована в стихах, романах и фильмах «паническая» Крымская эвакуация, калька с Новороссийской и Одесской.

В последнее время стало распространяться ложное утверждение о том, что корабли врангелевской эскадры уходили из Крыма под французскими флагами. На самом же деле ни один из русских кораблей не спустил славного Андреевского флага, хотя французы и настаивали на этом. Когда командующий Черноморским флотом контр-адмирал М. А. Кедров[549] твердо отказался это сделать, французский адмирал Дюмениль пожал ему руку. Флаги Франции были подняты только на фор-стеньгах мачт, кормовыми же оставались Андреевские.

До утра 17 ноября Врангель на «Генерале Корнилове» обходил крымские порты, наблюдая за ходом эвакуации. За безопасность плавания поручиться никто не мог, в ноябре Черное море обычно штормит, и во время перехода из-за погодных условий погибли эсминец «Живой» и тральщик «Альбатрос», пришлось также бросить несколько катеров, шедших на буксире. Через несколько дней эскадра во главе с «Генералом Корниловым» бросила якоря на рейде оккупированного странами Антанты Константинополя. Что будет дальше — никто не знал.

Но Врангель не терял надежды сохранить боевую силу своей армии. Он надеялся, что Франция предоставит его войскам помощь как союзница по Антанте, по боям еще Великой войны. Но эти надежды оказались несостоятельными — в обмен на покровительство, которое будет оказано эвакуированным из Крыма, французское правительство взяло в залог военный и коммерческий русский флот и гигантские запасы вывезенного на кораблях имущества (продовольствия, одежды, угля и т. п.) на общую сумму более 69 миллионов франков. Да и вопрос о дальнейшем местонахождении войск был решен помимо Врангеля. 21 ноября 1920 года Русская армия была реорганизована. Все части, кроме казачьих, сведены в 1-й армейский корпус под командованием Кутепова (9540 офицеров, 15 617 солдат, 369 военных чиновников, 142 человека медперсонала, всего 25 868, плюс 144 женщины и 244 ребенка). В составе корпуса отныне числились 1-я пехотная дивизия генерал-лейтенанта В. К. Витковского, куда вошли остатки всех «цветных» полков, 1-я кавалерийская дивизия генерал-лейтенанта И. Г. Барбовича, артиллерийская бригада, Технический полк, позже появились учебно-офицерский кавалерийский полк и учебная артиллерийская батарея. Местом размещения для них был выбран турецкий городок Галлиполи (ныне Гелиболу) на европейском берегу Дарданелл, в 200 верстах к югу от Константинополя. Добровольцам это название было знакомо разве что по сражению 1915 года, тогда в Галлиполи британские, австралийские и новозеландские войска тщетно пытались сломить сопротивление турок. Но уже очень скоро «галлиполийцами» станут называть себя тысячи русских, выбравших эмиграцию. Что же касается казачьих соединений, то Донской корпус Ф. Ф. Абрамова (1977 офицеров, около шести тысяч казаков) был размещен в нескольких лагерях недалеко от Константинополя, а Кубанский корпус М. А. Фостикова (около 300 офицеров, около двух тысяч казаков) — на греческом острове Лемнос.