Читать книгу "Любимицы королевы - Виктория Холт"

— Я не вытерпела и выказала свои истинные чувства к этой особе.

— Не стоило забывать, что она королева.

— Королева! Толстая дура! Нет, Джон, если ты стерпишь эти оскорбления, не стерплю я.

— Сара, что ты задумала?

— Я задумала предпринять кое-что, Джон Черчилл. Показать нашим врагам — будь они королевами по крови или продажными писаками, — что опасно вступать в поединок с Сарой Черчилл и пытаться очернить победителя при Бленхейме.

— Сара… Сара… прошу тебя.

Герцогиня вышла. Она не желала слушать никого — даже Джона.

Открыв ящик стола, Сара достала письма. Их накопилась толстая пачка. Герцогиня взяла одно наугад и прочла.

О, изобличающие письма! Выдающие глубокую, странную привязанность — неосторожные, похожие на послания любовника. Их писала королева Саре Черчилл в дни нелепой привязанности миссис Морли и миссис Фримен.

Сара взяла другое. Написанное в те дни, когда принцесса предала отца, когда она плела против него заговор вместе с сестрой Марией и ее мужем Вильгельмом. Королеве не захочется, чтобы такое письмо прочли ее подданные. Вот еще одно — красноречиво говорящее о ненависти Анны к сестре, тогда королеве Марии, и ее мужу «Голландскому недоноску».

Глупая Анна, толстая, безмозглая королева, так неразумно оттолкнувшая женщину, способную сделать столько разоблачений.

Советоваться с Джоном Сара не собиралась… милый, но слишком уж осторожный Джон! А она покончила с осторожностью.

«Сколько раз, — обратилась герцогиня к себе с вопросом, — я унижалась… дожидалась в одной из приемных, будто шотландец, приехавший с петицией? Сколько раз слышала, что ее величество не может меня принять… а они сидели с этой бледнолицей Мэшем, хихикали, радуясь тому, что оскорбляют герцогиню Мальборо?»

Сара знала, как поступить, и ничьего совета ей не требовалось.

Она пригласила к себе сэра Дэвида Гамильтона, одного из врачей королевы. Когда он приехал, она любезно встретила его и попросила присесть для разговора.

Сэр Дэвид, удивленный ее вызовом, удивился еще больше, начав понимать его причину.

— Терпение мое истощилось, — властно сказала Сара. — Я просила у королевы аудиенции и постоянно встречала отказ. Враги сумели восстановить ее против меня. Вы часто с ней видитесь?

— Да. Ее величество нуждается в постоянном внимании.

— Поэтому вам будет нетрудно передать ей то, что я попрошу.

— Сомневаюсь, что ее величество пожелает…

— Она определенно не захочет выслушать это послание. Но тем не менее наверняка захочет узнать, что я намерена сделать… однако пока воздерживаюсь.

— Не понимаю, о чем ваша светлость ведет речь.

— Все очень просто. Ее величество изволили повернуться ко мне спиной. Если она будет оставаться на таких позициях, я опубликую все письма, которые она писала мне с самого начала нашей дружбы. Передайте это ей. Думаю, она всеми силами постарается не допустить публикации.

— Ваша светлость, неужели вы это всерьез?

— Конечно.

— Вы угрожаете королеве.

— Я только угрожаю опубликовать ее письма.

Сэр Дэвид простился с герцогиней и немедленно отправился к Анне.

Анна встревожилась. Ей вспомнились годы неразумной привязанности, полнейшего доверия. Как она могла быть такой откровенной? Тайные подробности ее жизни станут достоянием подданных. Они прочтут о ее предательском отношении к членам своей семьи. Хоть она и осудила свое предательство, поняла, что причиной его были главным образом наущения Сары, оправданием это служить не могло.

Как она могла обмануться в этой женщине? И что теперь делать?

Королева призвала к себе сэра Дэвида Гамильтона и графа Шрусбери.

— Любой ценой, — сказала она, — не допустите публикации этих писем. Найдите способ остановить герцогиню Мальборо.

Поскольку статью Свифта обсуждали при дворе, в каждой таверне, в каждой кофейне, Сара тревожилась за себя. Ее вполне могли обвинить во взяточничестве и казнокрадстве. Как защищаться от этих обвинений, она не представляла. Ей помнилось, что при Вильгельме Джон был заключен в Тауэр и едва не лишился жизни.

Когда Шрусбери и Гамильтон приехали для разговора о письмах королевы, в душе Сары преобладал страх. По своей прямоте она тут же выдала его, и визитеры увидели в этом средство достижения желаемого.

— Против вашей светлости выдвинуты серьезные обвинения, — сказал Шрусбери.

— Вы приехали сообщить мне об этом? — с испугом спросила Сара.

— Нет нужды, ваша светлость, сообщать вам то, о чем вы уже знаете, — сказал Гамильтон.

И выдвинула условие: не будет обвинений — не будет публикации.

Поскольку предъявлять обвинения пока никто не собирался, визитеры сочли свое поручение исполненным. Они могли сказать королеве, что Сара не станет публиковать письма, если ее не привлекут к суду за хищение из общественных фондов.

Простые люди ненавидели властную герцогиню. И любили королеву. Способы обогащения Мальборо обсуждались и обрастали домыслами. Герцог — приверженец войны, а какую пользу принесла война беднякам? И все знали, что поскольку королева больше не благоволит герцогине, та грозится опубликовать ее письма.

У дома Мальборо собралась толпа. Сара прислушалась. Что там кричат эти люди?

И пришла в трепет.

Если герцогиня опубликует что-то во вред королеве, они возьмут приступом этот дом, вытащат ее на улицу и разорвут на куски.

«Кто мог бы подумать, — задалась вопросом Сара, — что в царствование Анны она, так много сделавшая, дабы возвести ее на трон и помочь ей там удержаться, окажется в таком положении?»

На улицах говорили, что блаженству Мальборо пришел конец. Кое-кто мог считать так. Но только не Сара.

Харли постоянно виделся с королевой. Близилось время, когда парламент, контролируемый вигами, будет распущен. Потом все решат выборы, но Харли в победе тори не сомневался. Суд над Сэчверелом нанес вигам непоправимый урон, и поскольку обоих Мальборо обвиняли в том, что они нечисты на руку, правительство, несомненно, должно было пасть.

Анне никогда не нравился Сандерленд, и ему пришлось уйти первым.

Сара была вне себя от бешенства. Ее зять лишился должности! Следующим будет Годолфин, а затем и Мальборо.

Каково ей было видеть крушение всех своих планов?

Она послала за Годолфином и Сандерлендом. Когда те приехали, Джон находился с ней.

— Нам остается только один выход, — объявила она и, когда все выжидающе уставились на нее, сказала: — Надо заставить Анну отречься от престола.

— Отречься? — промямлил Годолфин.