Читать книгу "Игры падших - Сергей Станиславович Юрьев"

Кэт Фрост, «Вылезая из могилы», Камелот, 2895 год от основания Ромы

23 января, 11 ч. 20 мин. Коморский залив, побережье бандустана Куш, Восточная Ливия

Мадам Тай уже две недели не выходила из помещения с бассейном. Изредка Зуан слегка приоткрывал дверь, осторожно заглядывал внутрь, смотрел, как на неподвижной воде покоится её бледное тело, и, убедившись, что холмики её маленькой груди вздымаются в такт дыханию, столь же аккуратно закрывал створку, стараясь не издать не единого звука. Главное – не вторгаться в чуткое забытье госпожи! Главное – ничем не вызвать её неудовольствие. Команда наслаждалась вынужденным бездействием. Работы прибавилось только у кока и посудомойки, поскольку, кроме как пожрать, заняться было нечем. Боцман Чак попытался организовать генеральную уборку, но наткнулся на всеобщее холодное непонимание, а слишком сильно давить на отъявленных головорезов было себе дороже. Иногда к яхте причаливали лодки, с которых местные рыбаки предлагали по дешевке свежепойманных барракуд, кальмаров, осьминогов, морского окуня и креветок. Но, как правило, их гнали куда подальше отборной бранью. Однажды на расстояние пяти кабельтовых приблизился катер пограничной охраны, но, едва на его борту распознали, что за судно подозрительно долго дрейфует в территориальных водах бандустана, на предельной скорости ушёл прочь, подняв приличную волну. Местные пограничники и таможенники были прекрасно осведомлены, кому принадлежит «Золотая лань». С мадам Тай предпочитали не связываться.

Время близилось к обеду, и Зуан уже малодушно подумывал, а не прокатиться ли ему на берег и не оторваться ли по полной программе в том самом кабаке, куда посылала его хозяйка. Но он тут же прогнал эту мысль. Риск был слишком велик, и подобный проступок мог стоить ему жизни. Но, с другой стороны, стоит ли ценить жизнь, которая не стоит ни гроша. Мадам Тай могла пристрелить любого, не испытывая никаких чувств, – просто для развлечения. И неважно, кому отведена роль жертвы – противнику, конкуренту или преданному слуге. Наутро перед недавней казнью главарей местных пиратов она пристрелила пару наемных матросов просто для того, чтобы проверить точность боя пистолетов. Непонятно только, зачем было проверять, если в приговорённых к смерти она стреляла в упор.

А если успеть? Если перерезать ей горло, пока её бесчувственное тело неподвижно лежит на поверхности воды? Заманчиво… Почему бы и нет? По законам клана все полномочия и вся собственность убитого переходит к убийце. Если, конечно, Совет Великих Драконов признает убийство соответствующим основополагающим понятиям. Мадам Тай тихо ненавидят все, а значит, нет причин сомневаться, что всё будет именно так…

Он поднялся из кресла, стоявшего на корме яхты, и неторопливо двинулся к трапу, ведущему на верхнюю палубу. Там, в зале приёмов, в роскошной гостиной на левой стене вывешена уникальная коллекция холодного оружия – от акинаков древних таврийцев и ахаев и длинных прямых мечей антских витязей до универсальных штык-ножей современного эверийского спецназа. Чем богаче выбор, тем труднее выбирать. Значит, лучше схватить первое, что под руку попадёт.

Но наравне с внезапно возникшей решимостью им владело ощущение, что с ним творится что-то неладное, что-то невозможное, что-то немыслимое. Ясно же, что мадам Тай неуязвима, что затевать что-либо против неё бесполезно, что она всегда права, что против неё бессильны любые козни. Любые происки врагов она распознает раньше, чем те начнут что-то замышлять против неё.

Едва он поднялся по трапу, навстречу попался боцман Чак в одних плавках, который, видимо, решил искупаться. Боцман с должным почтением поклонился и собирался уже следовать далее, но Зуан схватил его за плечо и потребовал:

– Врежь-ка мне!

– Что? – не понял Чак.

– Быстрее! В рожу. Мне! Что есть сил.

– Не боишься, что прибью?

– Быстрее! А то самого урою!

– Да с радостью! – Боцман хищно усмехнулся, и в следующее мгновение в глаз ударила невыносимо яркая вспышка, а потом свет померк вместе с сознанием и началось стремительное падение в непроглядно тёмную бездну, из которой тянуло холодом. Струи ледяного воздуха срывали с него рубаху, но вскоре она примёрзла к телу, а падение всё продолжалось, и теперь казалось, что оно будет длиться вечно. Разум подсказывал, что всему виной беспамятство и всё кончится, стоит только очнуться. Но эта здравая мысль стремительно таяла, и вскоре он окончательно смирился с тем, что нет в этом мире больше ничего, кроме мрачной ледяной пропасти и этого нескончаемого падения. Зуан давно взял за правило пытаться что-то изменить в жизни, если на это есть реальные шансы. Сейчас, похоже, шансов не предвиделось, и наивысшим благом было ничего не чувствовать и ни о чём не думать. Отключить сознание! Уйти в небытие…

И вдруг в темноте вспыхнули два огромных жёлтых глаза со зрачками-щёлочками. Затем обнажились два иглоподобных клыка, и Зуан разглядел очертания огромной змеиной головы. Пасть раскрылась во всю ширь, из недр глотки рептилии пробился красный мигающий свет, который резко метнулся навстречу, и вдруг оказалось, что он катится вниз по пищеводу на скользких стенках которого пульсирует гирлянда фонарей аварийного освещения. Сыро. Мерзко. Вонюче. Зато здесь гораздо теплей. По крайней мере, уже можно пошевелить руками и ногами. Можно даже попытаться зацепиться за плетёный провод, на котором висят эти зловещие фонари. Он попытался исполнить своё намерение, но мощный удар током отшвырнул его к противоположной стенке «тоннеля», и ещё один мощный электрический разряд ударил в спину. Вспышки последовали одна за другой, цепь замкнуло, фонари погасли, и он с нарастающей скоростью покатился вниз по скользкой покатой поверхности, а потом шлёпнулся в какую-то лужу, но тут же попытался встать.

– Сиди! – раздалось из темноты.

Вспыхнула спичка, огонь коснулся фитиля свечи, которая озарила низкий кирпичный свод, пол, сложенный из округлых булыжников, между которыми сочились струйки воды и отправлялись в зарешеченный сток у основания стены. Каменный тоннель уходил во тьму, но дорогу перегораживал покосившийся письменный стол, за которым восседал человек в шёлковом зелёном кафтане, с белым тюрбаном на голове, на котором сверкал жёлтый бриллиант.

– На колени, смертный! – негромко приказал хозяин этого жуткого подземелья.

Зуан узнал его. Он помнил лица всех, с кем ему приходилось встречаться. Баал Хаддад, наследный принц королевства Маскат, торговец оружием, однажды, несколько лет назад, был на борту «Золотой лани» и о чём-то долго беседовал с мадам Тай, уединившись с ней в алой гостиной на верхней палубе. Тогда показалось странным, что за всё это время они не потребовали ни питья, ни закусок, а яхту пару раз тряхнуло так, будто днище боднул кашалот. Зуан послушно стал на колени, сообразив, что перечить столь влиятельной персоне – себе дороже.

– А теперь скажи, как ты посмел противиться моей воле, – потребовал Баал.

– Я…

– Не мямли.

– Я не смел… Я не смел. Не смел противиться. Моя госпожа…