Читать книгу "Жизнь на грани - Антон Задорожный"

– Похож! Надо было только подрисовать на стол бутылку водки. Чтобы, если кто зайдет к нам в гости, поняли, что я алкаш без страха и упрека – с работы прямо в пиджаке и на кухню, – расхохотался он, после чего получил от своей семнадцатилетней дочки кулачком в живот.

– Какой ты, оказывается, жестокий папка, – говорила она ему, в шутку нанося удар за ударом.

– Ай, не смеши, а то забьешь батьку до смерти, – смеялся он, пытаясь от нее увернуться.

Следующие полтора года прошли на удивление тихо и мирно. Никто из их знакомых и друзей ни о чем не догадывался, а если кто и догадывался, то почему-то молчал. Видимо, эта история показывает, что бывает, когда боги шутят над людьми.

Но как же все-таки здорово, когда люди могут взять и рассмеяться богам в ответ, помахав руками в небо, подобно тому, как ребенок машет руками самолету, рассекающему лазурь под солнцем.

9

Для Антона друзья – это всерьез и надолго. Так было всегда. Он не был одним из тех добродушных и недалеких людей, которые позволяют себя использовать первому встречному, будь то приятель, прохожий или собеседник в очередной компании.

Конечно, все это пришло с опытом. Положа руку на сердце, Антон признавал, что все мы не без греха. Он был согласен с выражением «дружба дружбой, а табачок – врозь», но временами все же хотел руководствоваться принципом «не имей сто рублей, а имей сто друзей».

Разумеется, надо было выбирать что-то одно или быть предельно гибким, ибо жизнь всюду вносит свои коррективы. Антон понимал, что с ребенком на руках не будешь даже и мечтать о гулянках и прочих увеселительных мероприятиях – надо обеспечивать Машу.

Чем старше становилась его дочь, чем больше он набирался опыта в качестве отца-вдовца-одиночки, тем ответственнее он становился. Тем больше он ценил тех друзей, которых насобирал, как ягоды в лесу, за все годы, что пережил. Если же в жизни Антона появлялся кто-то лучше или умнее его самого, то он был только счастлив что-то перенять от своего старшего товарища.

Что касается дружбы, то своих он не бросал и был рад, когда они отвечали ему тем же.

В общем, он был общительным, умел заводить всяческие знакомства и налаживать контакты. Друзья – от детсадовского горшка до сегодняшних дней. С одними он в юности поднимался в горы Кавказа – оттуда закат СССР был особенно хорош, с другими – впервые выпил сто грамм, с третьими – не стал терять связь после службы в армии.

Но, как всякий невротик, даже в этом аспекте своей жизни он имел некоторое раздвоение: с одной стороны, он жаждал общения, а с другой – ему комфортно было одному.

Жизнь внесла свои коррективы так, что пришлось найти некоторое подобие золотой середины между сотней рублей и сотней друзей. Он благодарил Бога за то, что может кайфовать с Машей (во всех смыслах), и был от этого счастлив, но, с другой стороны, он также был глубоко несчастен, понимая, что все хорошее когда-нибудь заканчивается.

У него закралось предчувствие, что в их истории кончится все не слишком хорошо. И Антон хотел если не исправить ситуацию в корне, то хотя бы минимизировать будущий ущерб.

А значит, надо взять и выговориться. Но не тому психологу, которого он посещал на протяжении года после смерти жены, а другу.

Когда он представлял себя в кабинете у «мозгоправа», Антону виделась следующая картина:

– Понимаете, я трахаюсь со своей дочерью, – говорил Антон Николаевич почти шепотом, то краснея, то бледнея, то зеленея.

– Ясно. И как вы себя при этом чувствуете?

– Знаете, классно! Но… блин, понимаете…

– Что именно?

– Что…

– Что ваша психологическая защита не может срабатывать вечно. И когда стенка между тем, что Маша – ваша падчерица, и тем, что в то же время любите-то вы ее, как настоящий отец любит дочку, рухнула, вы перестали понимать, как быть дальше?

– Да… Похоже на то.

– И зачем же вы ко мне пришли?

– Чтобы… – Антон не замечал, как ерзал на стуле, в рубашке, прилипшей к мокрой от пота спине. – Чтобы вы сказали, как поступить правильно.

– Что ж. Не буду лгать, я и сам не знаю, как правильно. Психолог – не священник, не судья и не адвокат. Так что вы-то какое решение видите?

– Ну, мне бы хотелось, чтобы мы поженились… Но это нереально, и я все больше переживаю, что заслоняю собой ей дорогу к нормальным сверстникам и созданию здоровой семьи. Но ведь и секс с ней мне тоже очень нравится. Мне нравится быть с ней как с женщиной. Разве это плохо?

– Может быть, и неплохо. Но все хорошо в меру. Подумайте, что произойдет, когда вы остановитесь. И Маша для вас, она все же дочка или падчерица? Вы же не думаете, что получится всю жизнь усидеть на двух стульях, да?

…И прочий бред. Поэтому Антон не пойдет к специалисту. А лучше дождется проверенного друга, которому можно будет выговориться, а затем получить совет.

«Ведь на самом деле тебе страшно идти к психологу, потому что тогда придется разбираться в себе и выбрать что-то одно. Будет больно, и поэтому легче получить поддержку и оправдание от близкого друга. Хитер», – появился из ниоткуда внутренний голос Антона.

Чтобы не думать над словами своего внутреннего собеседника, Антон убил две кружки темного пива. Да и время в ожидании приятеля пролетит быстрее. Пригубив третью порцию пива, как раз в тот момент, когда из динамиков над головой перестал петь Михаил Круг, Антон Николаевич узрел, как в бар зашел Виталий Осипович.

Автоматически улыбнувшись и подняв руку в знак приветствия, Антон с радостью отметил, что с момента их последней встречи пару месяцев назад Виталик совсем не изменился.

Слегка похожий на Гошу Куценко, лобастый, коротко стриженный блондин в очках, голова которого по форме напоминала яйцо, тем временем на ходу расстегивал свое пальто и убирал шарф в карман.

Еще пара шагов, и наконец мужчины обменялись рукопожатиями:

– Здорово!

– Привет!

– Давно сидишь?

– Ну, с полчаса.

– Понятно, – ответил Виталик, отметив про себя, что дело плохо, раз Антон стыдливо отодвинул две пустые кружки из-под пива. Остатки пены на их прозрачных стенках напоминали человеческую слюну.

– Тебе взять? – спросил Виталика Антон, пока тот вешал пальто на спинку стула.

– Не, не. Сиди, я сам. А то опять назло мне темное закажешь, – ответил друг улыбнувшись.

Не прошло и пяти минут, как они начали разговор:

– Ну, что у тебя?

– Не знаю. Мне кажется, я не справляюсь с обязанностями отца. – Стесняясь рассказать правду, Антон начал издалека.

– Господи, кто ж с ними справляется.

– Не думал, что одному будет так сложно.

– Семейная жизнь – это лотерея. Никогда нельзя быть готовым к браку. На мой холостяцкий взгляд, это как зайти в незнакомую комнату, в которой темно, – ты можешь попытаться включить свет, но не факт, что дверь не будет заперта снаружи. Того и гляди, окажешься в безвыходном положении. Поэтому я и не женюсь. И ты все же вытянул счастливый билет и был счастлив, чувак. Это похвально, и я лично тебя уважаю.