Читать книгу "Экипаж машины боевой - Александр Кердан"

Антонина не ожидала от будущего супруга такой прыти, она как-то по-новому, с интересом, взглянула на него:

– «Москвич», Антошенька, трудней достать. Я уже и сама интересовалась… На «Москвичи» отдельная очередь имеется… А «Запорожцы» ветеранам войны положены… Так вот дядюшка на какого-нибудь старичка его оформит, а ты получишь… Только смотри, не болтай лишнего! Впрочем, может быть, папаня с дядей и на «Москвичок» нам расстараются ради продолженья фамилии…

Они ещё долго гуляли по весеннему парку, мечтая о будущем, намечая, куда поедут в первый офицерский отпуск на подаренной машине.

Вернувшись в училище, курсант Дураков доложил о прибытии дежурному по роте и отправился в канцелярию к лейтенанту Грачёву.

Ротный сидел за столом и разбирал какие-то бумаги. Видно, что ему было не до курсанта Дуракова. Но тот был так обрадован счастливым разрешением проблемы с фамилией, так переполнен эмоциями по поводу своего будущего семейного, а значит, и служебного благополучия, что не заметил этого.

– Разрешите доложить, товарищ лейтенант? – бодро возопил он.

Лейтенант Грачёв недовольно буркнул, не отрывая взгляда от бумаг:

– Ну, что у вас, товарищ курсант? Докладывайте!

– Я подумал над вашим предложением, товарищ лейтенант… – глаза курсанта Дуракова просто лучились.

– Над каким предложением? – непонимающе воззрился на него лейтенант Грачёв.

Курсант Дураков немного опешил:

– Вы, наверное, забыли, товарищ лейтенант… Вы же сами дня три назад говорили, чтобы я подумал о смене фамилии…

– Ах, да, да, припоминаю. Ну и что вы решили, товарищ курсант?

– По вашей рекомендации я решил сменить фамилию. Возьму при заключении брака фамилию жены.

Лейтенант Грачёв отложил бумаги в сторону и одобрил:

– Молодец! И какая будет у вас новая фамилия, товарищ Дураков?

Курсант Дураков принял строевую стойку и даже прищёлкнул каблуками, представляясь:

– Троцкий, товарищ лейтенант!

Лейтенант Грачёв недоверчиво переспросил:

– Как вы сказали?

– Троц-кий! – стараясь говорить как можно чётче, повторил курсант Дураков.

Лейтенант Грачёв надолго замолчал, пристально вглядываясь в лицо курсанта Дуракова: не издевается ли он над ним. Но лицо курсанта было простодушным, взгляд ясным и преданным.

Лейтенант Грачёв встал из-за стола и просеменил к подчинённому.

– Вот что, товарищ курсант Дураков, оставайтесь-ка вы лучше на своей прежней фамилии… – только и смог выдавить он из себя.

Партбилет

У майора Ступина, абитуриента Военно-политической академии имени В.И. Ленина, за два дня до мандатной комиссии пропал новый партбилет.

Старый, пробитый душманской пулей и залитый его кровью, три месяца назад забрали в Музей боевой славы Туркестанского военного округа. Майор Ступин был тяжело ранен, прикрывая отход разведроты, попавшей в засаду в провинции Кунар.

Вручить новый партийный документ майору приехал в госпиталь сам член Военного совета округа, тучный и страдающий одышкой генерал-полковник. Он в присутствии медперсонала и выздоравливающих офицеров громогласно провозгласил майора Ступина героем, вложил ему в левую, не забинтованную, руку красную книжицу с профилем вождя мирового пролетариата и сообщил, что на недавнем заседании Военного совета округа было решено направить майора Ступина для поступления в академию.

Пока майор Ступин залечивал раны, сдача выездных экзаменов, организованных для военнослужащих, проходивших службу в ДРА, уже завершилась. И майору Ступину пришлось поехать в конце июля в Москву. В Кубинке располагались летние лагеря академии. Там он на общих основаниях с другими абитуриентами должен был сдать четыре вступительных экзамена: по партполитработе, общевойсковой тактике, английскому языку и физической подготовке. Правда, было одно обстоятельство, облегчающее эту непростую для давно не бравшего в руки учебника офицера задачу – кавалеры государственных наград при положительной сдаче экзаменов зачислялись в академию вне конкурса. Иными словами, майору Ступину достаточно было получить хотя бы тройки и с его орденами Красного Знамени, Красной Звезды, с медалями «За отвагу» и «За боевые заслуги», полученными за два захода в Афган, дорога в академию была бы открыта.

На «иконостас» майора Ступина приходила смотреть вся «абитура» – таких высоких наград ни у кого из поступавших не было, хотя человек двадцать «афганцев» среди его новых сотоварищей нашлось. Но у большинства из них имелось по одному ордену или по одной медали. Немудрено, что майор Ступин сразу сделался объектом повышенного внимания. Абитуриенты с завистью и с восхищением говорили о нём как об уже практически поступившем, а педагоги, в основе своей люди не воевавшие, смотрели на героя с подчёркнутым уважением и довольно лояльно относились к его далеко не блестящим ответам на экзаменах. Словом, свои трояки майор Ступин получил по всем предметам, кроме тактики, которую легко сдал на отлично, поразив преподавателя, принимавшего экзамен, практическими знаниями и навыками ведения боя в горно-пустынных условиях, умением разобраться в устройстве БМП-3 и стрелково-огневых характеристиках американской винтовки М-16.

После сдачи экзаменов майору Ступину осталось только дождаться мандатной комиссии, чтобы быть зачисленным в альма-матер политических работников армии и флота. Разумеется, находился майор Ступин в приподнятом настроении. Ещё бы! Всё складывалось как нельзя лучше. Несмотря на ранение, успел встать на ноги до приёмных экзаменов. И здесь не подкачал – сдал все предметы, включая ненавистный язык «потенциального противника». Поступление в академию открывало самые широкие перспективы для карьерного роста, можно было помечтать и о должности заместителя командира полка по политчасти. И товарищи по поступлению попались отличные, и начальники оказались понимающие… Даже по-московски напыщенный и лощёный полковник Аракелян, начальник набираемого курса, отнёсся к нему с особым пиететом: в виде исключения отпустил на почту дать телеграмму жене об успешной сдаче экзаменов. Мол, пусть собирает чемоданы, готовится к переезду в Москву. А ещё полковник Аракелян пообещал походатайствовать, чтобы будущему слушателю предоставили место в общежитии на Пироговке, где обычно размещались только старшекурсники. Более того, он уведомил майора Ступина, что имеет на него особые виды, полагая после зачисления назначить старшиной курса, то есть своим ближайшим помощником на все предстоящие годы учёбы. Поэтому, дескать, и идёт на нарушение приказа, строго запрещающего абитуриентам покидать место лагерного сбора вплоть до заседания мандатной комиссии…

Майор Ступин поблагодарил полковника, заверил, что будет стараться оправдать его доверие. Получив увольнительную, он отослал домой радостную весть, сходил в парикмахерскую и постригся. Вернувшись в лагерь, нагладил парадный мундир, прицепил на него все ордена и медали.