Читать книгу "Империя Дикого леса - Колин Мэлой"

Птицы пошли на снижение, скользя над полями и фермами под взглядами изумленных зевак. Где-то звонил колокол. Когда они подобрались ближе к земле, Прю увидела, что перед крошечными деревенскими домами стоят телеги, наполненные скарбом паникующих жителей. Извилистые дороги, связывающие фермы друг с другом, уже были забиты повозками, с которых едва не сыпалось ценное имущество беженцев — мебель и сундуки, портреты в рамах и оловянные блюда.

— Что они делают? — спросила Прю, изумляясь этой суматохе. — Они же не смогут от него убежать!

Заложив крутой вираж, Оливер аккуратно приземлился на траву Великой поляны, и Прю спрыгнула с его спины, заметив кое-кого, с кем очень давно не виделась.

— Стерлинг! — воскликнула она. — Сэмюэл!

В самом деле, тут не могло быть никакой ошибки: ее важно приветствовал лис Стерлинг, одетый в джинсовый комбинезон, а заяц Сэмюэл в шлеме-дуршлаге, небрежно примявшем длинные уши, вытянулся по стойке смирно. Несмотря на обстоятельства, при виде девочки они улыбнулись.

— Здравствуй-здравствуй, — сказал Стерлинг. — Нам тут ласточка весть принесла… Вон, в тревожный колокол забили. Враз сориентировались. Вот только я, хоть убей, не соображу, что конкретно стряслось. Что-то там про плющ?

— Это она! — выпалила Прю. Стерлинг и Сэмюэл оба сражались при Пьедестале в составе объединенных диколесских войск, им не надо было объяснять, кто такая «она». — Она вернулась! И плющ ей подчиняется.

На лице лиса появилось ошеломленное выражение. Он резко повернулся в сторону круга мистиков, которые по-прежнему сидели вокруг могучего Древа Совета, погруженные в медитацию.

— Но они ни слова про то не сказали, — возразил он. — Уж наверное, Древо давным-давно бы нас предупредило.

Сэмюэл указал большим пальцем на кольцо силуэтов в длинных одеждах.

— Они уже часов двенадцать так сидят. С самой прошлой ночи, — он умолк, а потом добавил: — Вот.

Прю посмотрела вдаль, туда, где на просторной, покрытой густой травой поляне в окружении неподвижных, безмолвных мистиков стояло Древо Совета. В этот самый момент налетел порыв ветра, и с его зеленой кроны вихрем поднялись крошечные точки, словно искры статического электричества от свежепросушенного одеяла. Они разлетелись по поляне, а одна добралась до того самого места, где стояли Прю, заяц и лис, и упала к их ногам. Это оказался сухой лист.

Опустившись на колени, Прю взяла листок и рассмотрела его: он был хрупкий и коричневато-желтый. Раскрошившись между пальцами от прикосновения, лист осыпался на землю.

— Что это значит? — прошептала она.

Стерлинг многозначительно кивнул:

— Началось. Пару месяцев назад. Нам мистики сказали. Что-то вроде болезни, хотя, кажется, никто не может точно сказать, что. По крайней мере, не мистики. Они все помалкивают.

— Оно умирает, — вставил Сэмюэл. — Древо умирает. Веришь, нет?

— Где старейшина? — спросила Прю в отчаянии. Мысль о том, что этот древний истощившийся организм доживает последние дни, наполнила ее сердце ужасом. — Мне надо с ним поговорить, — она вспомнила странного мальчика, который передал ей волю Древа Совета. По указу самого Древа он стал преемником Ифигении.

Стерлинг покачал головой:

— Насколько мне известно, нету теперь у мистиков главного. Тот, который был, мальчонка, пропал недавно.

— Пропал?

— Исчез. В диколесских дебрях. Он отправился к Древу Мощей отдавать Ифигении последние почести. Больше его и не видали.

— Странно, — это сказал филин Рекс, который только что грациозно опустился на траву рядом с ними. — Стерлинг! Сэмюэл! — поприветствовал он зверей, и они поклонились авианскому правителю. Тот продолжил: — Мистиков нужно предупредить. Зеленая императрица, возрожденная Александра Свик, с каждым мигом приближается, чтобы сровнять Древо с землей. Она желает разрушить магию внешнего пояса.

— По полицейскому уставу не положено отрывать их от медитации, — заявил Стерлинг. — Независимо от обстоятельств.

Но Прю уже торопливо шагала в сторону мистиков, сидящих кольцом вокруг Древа. Мысленно она потянулась к гигантскому дубу, вплетая свои мысли в туманный гул, исходящий от грубого узловатого ствола. Говорили, что Древо не было похоже на другие растения леса; оно умело общаться с живым миром еще до того, как появились языки, и поэтому говорило символами и звуками. Понять его загадочные послания было под силу лишь старейшине мистиков — тому, кто провел достаточно времени, медитируя у подножия Древа и научился расшифровывать его диковинное наречие.

Но, хоть образы, которыми говорило дерево, по мере приближения звучали все яснее и четче, для Прю это наречие оставалось сложным и непостижимым. Оно даже отдаленно не походило на язык остальных растений, которые могли передавать своими странными голосами целые предложения. Услышав Древо Совета, девочка словно открыла заумный фолиант по физике элементарных частиц, написанный на смеси китайского и еще какого-то языка. Было ясно, что там что-то говорится, но что — понять невозможно.

Прю дошла до кольца мистиков и, опустив взгляд, увидела, что все они, одетые в одинаковые холщовые балахоны, сидят с открытыми глазами. Их спокойные взгляды были устремлены на Древо. Вдруг порыв ветра стряхнул на траву новый поток листьев цвета охры. Прю знала, что медитацию, пока она длится, невозможно разорвать, и поэтому двинулась дальше, к Древу.

Ствол Древа нисходил из-под пышной кроны, словно поток густого сиропа, застывший на стенке бутылки; у подножия он разветвлялся, и выпуклые корни, свиваясь кольцами, исчезали в густой траве поляны. Даже самую небольшую часть дерева можно было разглядывать часами, изумляясь узорам, разбегавшимся по растрескавшемуся от времени стволу, узлам и наростам, которые испещряли сморщенную кору могучего дуба. Рядом с ним даже самые крупные деревья леса казались карликами; он был исполином среди исполинов. И он говорил с Прю. Или, по крайней мере, пытался.

Чем ближе она подходила, тем яснее ей слышалось, что дерево в самом деле тянется к ней, зазывает ее. Она откликнулась, но шквал образов и звуков в голове по-прежнему не желал превращаться во что-то понятное.

«Что?» — подумала она.

После этого слова наступило молчание, и на минуту диалог стал, по крайней мере, хоть чуть-чуть напоминать разговор между двумя людьми — с краткой паузой, пока один из говорящих ждет ответа другого. Но звуки, которые полились следом, по-прежнему были для Прю загадкой.

Крона опять начала осыпаться, и девочка почувствовала, как несколько легких, словно бумага, листьев легли ей на плечи. Она сделала глубокий вдох и снова обратилась к Древу.

«Так», — подумала она. — «Я не понимаю тебя и то, что ты пытаешься сказать. Но стараюсь изо всех сил. Я все время следовала твоим указаниям. Все, что у меня было — это вера. Я старалась доверяться тем, кого встречала на пути. Но теперь… ты умираешь?»