Читать книгу "Смерти вопреки - Андрей Воронин"

Им пришлось опять начать все сначала. А Банда между тем отчаянно гнал вихляющий из стороны в сторону и каждую секунду грозящий перевернуться автобус по пустынному пляжу.

Впереди смутно замаячил уходящий в черноту ночи причал, на самом конце которого мерцал, то загораясь, то опять потухая, обозначающий подход к берегу маячок. Не так уж давно Банда, Артем и Мамаев не спеша прогуливались по этому причалу, сейчас же Банда на своем автобусе вылетел на него на огромной скорости. За одно мгновение пронесся он по причалу из конца в конец и перед самым маяком, резко крутанув руль, обрушил микроавтобус со всем его опасным содержимым в воду. Раздался тяжелый глухой плеск, и свет фар проглотила черная ночная вода.

Перед самым падением Бондарович успел опустить боковое стекло. Вода хлынула в кабину, мгновенно ее заполнив. Не дожидаясь, пока автомобиль потонет, Александр выплыл из кабины и в несколько сильных гребков достиг поверхности. «Форд» еще успел мелькнуть в волнах, затем встал вертикально и погрузился, оставив за собой на поверхности радужное масляное пятно. Город лежал в стороне, а тут лишь тонкая цепочка фонарей отражалась в живом черном зеркале моря. Александр доплыл до берега.

Он лежал у самой кромки воды и тяжело отдувался. Несмотря на то, что он был отличным пловцом, ему стоило огромных усилий не утонуть. Теперь, когда Банда лежал на берегу целый и невредимый, у него не было сил, чтобы даже улечься поудобнее. Он чувствовал, как затекает все его измученное тело, смотрел на черную воду и думал о том, что, пожалуй, пора хоть немного, хоть пару часов отдохнуть.

Банда пролежал без движения минут десять. За ним не было погони – скорее всего никто не смог проследить, куда он понесся. Александр поднялся. тут же, рядом с пирсом, сбросил одежду, отряхнул ее от песка, отжал, разобрал и протер пистолеты, затем вновь оделся.

Банда быстро шел по пустынной набережной.

Одежда сохла прямо на глазах – ее сушили ветер и его разгоряченное тело. Александр припоминал карту города и вскоре оказался у каменной лестницы, круто забиравшей вверх. Миновав пять кварталов, он остановился у незатейливого кирпичного дома на два подъезда – таких в городе можно было отыскать несколько десятков.

Освещенная тусклыми лампочками лестница вывела его на верхнюю площадку. На нее выходили три двери, обитые искусственной кожей. На одной из них не было номера, но по двум другим номерам угадать его не составляло труда.

«Да, нечасто бывают в ее квартире мужчины, – усмехнулся Бондарович. – А может, недолго задерживаются?»

Он позвонил так, как обычно звонят свои люди – дал три коротких звонка и тут же отпустил кнопку.

Вскоре за дверью послышались осторожные шаги.

– Кто там?

– Я. Извини, Марина, что так поздно.

Больше ни о чем не спрашивая, Марина открыла дверь, впустила Бондаровича в прихожую, тут же закрыла замок на два оборота и зажгла свет.

– Хорош… – она с испугом смотрела на его измятую одежду, на которой проступали белесые пятна соли, на разбитую в кровь щеку.

– Я знал, что таким тебе понравлюсь, – криво улыбнулся Банда.

– Переоденься и прими душ. Потом, если захочешь, расскажешь, какого черта ты приперся ко мне.

– У тебя найдется мужская одежда? – Александр прислонился к прохладной стене.

– Я тебе дам свой халат.

Богданова внезапно потянулась к выключателю Лампочка над головой у Бондаровича погасла. Он не удержался, чтобы не прокомментировать:

– Да, Марина, врут, когда говорят, что темнота – друг молодежи. Она друг женщин моего возраста, если их ночным звонком поднимают с постели.

– Красавец нашелся, – немного ворчливо, но вполне соглашаясь со сказанным, ответила Марина. – За тобой хоть никто не гонится?

– Гнались, но я оторвался, – устало ответил Банда, чувствуя, что силы у него на исходе.

– Я сварю кофе, а ты иди в ванную. Только ты уж извини, у меня, как всегда, не убрано. Не ждала…

Бондарович с удивлением отметил, что его ничуть не раздражает покрытая ржавым налетом ванна, протекающие краны. С вешалки вместо полотенец небрежно свисало женское белье. Наверное, Марина как разделась здесь вечером, так и не прикасалась больше к белью.

Пока Бондарович принимал душ, у него было время поразмыслить. «Положение у меня – не позавидуешь. Если бы нужно было попросту вытряхнуть эти деньги из Рахмета или, скажем, из Адвоката, я бы сделал это. Но, к сожалению, у меня другая задача, к которой я никак не могу привыкнуть: тянуть время, принимать на себя удары. Это можно назвать… – Бондарович задумался. – Сохранением бездействия».

Раздался стук в дверь, хоть изнутри она и не запиралась – не было шпингалета. Марина не глядя протянула Банде халат.

– Это мой, но не поймешь, то ли мужской, то ли женский. Вытачек, во всяком случае, нет.

Затем они сидели на кухне. Марина не суетилась – все равно за десять минут, которые Банда провел под душем, она не могла навести порядок.

– Ты, если хочешь, пей кофе, а я буду чай.

– Боишься не уснуть? – спросил Бондарович.

– Ты и так уже весь сон перебил.

– А мне что ни пей, сон не отобьет – устал.

– Пойду постелю, – Марина встала. – Только у меня одна кровать, а ковров мягких нет.

– Мешков с сахаром в доме не держишь? – поинтересовался Банда. Заметив недоуменный взгляд Марины, он добавил:

– Могу, как в прежние годы, переночевать и в чулане.

– Да ну тебя, – махнула рукой женщина. – Чашку можешь не мыть, все равно полно грязной посуды.

Александр остался на кухне один, допил кофе, выключил радиоприемник. Квартира погрузилась в полумрак. В комнате белело пятно застеленной кровати. Марина лежала у стены.

– Ложись, – предложила она, – вот второе одеяло.

– Ты всегда спишь с раскрытыми шторами?

Марина села на кровати, прикрылась простыней, принялась тереть виски:

– Так страшно болит голова…

Банда, не удержавшись, рассмеялся.

– Что тут смешного? – обиделась женщина.

– Просто один приятель мне недавно рассказал о самом лучшем лекарстве от головной боли.

– Помогает?.. – тут Марина сообразила, что имел в виду Бондарович, и тоже засмеялась.

– Согласись, если бы мы с тобой думали сейчас о другом, это было бы противоестественно.

Тот небольшой барьерчик, который еще совсем недавно существовал между ними, разрушился окончательно.

– И какого черта я только искала эту ночную рубашку? – возмутилась Марина. – Обычно я сплю без одежды.

– Наверное, для меня старалась. – Бондарович присел на край постели, провел ладонью по волосам женщины, прикоснулся к ее щеке. – Ты плакала?