Читать книгу "Жизнь в Древнем Египте - Адольф Эрман"

История развития одной половины египетского искусства, обрисованная нами выше, была пережита и другой его половиной. Искусству ваяния тоже пришлось испытать превратности, которые выпали на долю живописи, с той лишь разницей, что развитие ваяния протекало проще, поскольку оно применялось не так широко и должно было создавать менее важные произведения.

Ваяние в Египте было обязано создавать, грубо говоря, два рода скульптур – портретные статуи для поклонения умершим и статуи богов, царей и священных животных для украшения храмов. Таким образом, в обоих случаях изображаемые фигуры должны были иметь официальную торжественную позу, а поскольку число таких поз ограничено, у египетского скульптора с самого начала было очень мало свободы выбора. Даже внутри этой области свобода творчества сильно ограничивалась, поскольку со времени первых попыток художественного творчества существовали жестко определенные представления о том, как надо ваять стоящую или сидящую фигуру; эти представления регламентировали даже мельчайшие детали и считались стандартом. Поэтому у самых древних статуй мы редко встречаем больше двух разновидностей. Первый тип – фигура, сидящая очень прямо на массивном квадратном стуле; ее глаза смотрят прямо вперед, руки лежат на коленях, правая ладонь сжата, левая полностью раскрыта. Второй тип – фигура тоже стоит в самой прямой и скованной позе, какая возможна; левая нога вытянута вперед[376], руки свисают вдоль тела, их ладони сжаты или же руки держат короткий и длинный скипетры. По техническим причинам египтяне редко решались высекать свои статуи без всякой опоры[377]; сидящие фигуры, как правило, опираются на каменную плиту, а стоящие всегда имеют сзади столб-подпорку. Точно так же египтяне никогда не осмеливались полностью отделить руки и ноги фигуры от ее туловища, а оставляли между туловищем и столбом сзади соединительные перемычки, которые окрашивали в черный цвет.

В изгибе неплотно сжатой ладони тоже оставляли маленький кусок материала, который позже часто ошибочно принимали за короткую палку.

Для деталей существовали такие же строгие правила, как и для целого. Почти для каждой части тела существовал предписанный стиль ее изображения, который нам не всегда кажется самым лучшим. Икры ног изображаются с помощью последовательного ряда плавно изогнутых поверхностей, которые очень неточно передают их форму; кадык, который редко упускали из виду даже при самой большой спешке в работе, помещали, как правило, не на то место, куда надо; пальцы вытянутой руки всегда похожи на четыре маленькие гладкие палочки, а суставы совсем не показаны. Эти формы были так же глубоко врезаны в сознание египетского художника, как предписанные линии рисунка; икры и ладони статуй надо было вырезать так, и только так; даже самое малое отклонение ощущалось бы как ошибка.

Первоначально голова тоже изображалась согласно этим условностям, поскольку лица многих статуй никак не могут быть портретами. Но в этом случае передача индивидуальных особенностей человека впервые проложила себе путь в искусстве, и у многих статуй, созданных при IV династии, мы обнаруживаем совершенно условное тело с головой, которая явно должна была иметь индивидуальные черты. Немного позже художники начали изображать в этом портретном стиле и тело: например, они несколькими штрихами показывали свисающий живот толстого старика. В произведениях, созданных при V династии, изображение форм человеческого тела достигло такого совершенства, а лицо при этом изображалось так правдиво (благодаря подчеркиванию его характерных черт и нововведению – глазным яблокам из хрусталя), что эти работы по праву причислены к шедеврам искусства всех времен и народов. Такие статуи, как так называемый Шейх-эль-белед и его жена из Гизы, Красный Писец и Пехернефр, находящийся в Париже, а также маленькая статуэтка карлика из Гизы (показанная здесь на иллюстрации), приводят в изумление любого лишенного предрассудков человека.

Упомянутая выше статуя писца позволяет увидеть, что художники V династии уже не были ограничены двумя предписанными типами статуй – стоящей и сидящей. Со времени V династии художнику разрешалось изображать умершего сидящим на земле с поджатыми под себя скрещенными ногами, или, как в этом случае, – в обычной позе чиновника, который делает запись на свитке папируса. Были даже попытки создать скульптурные группы: в этих случаях обычно изображали умершего и обнимающих его жену и сына. Обычай класть в гробницу вместе с умершим статуэтки слуг предоставил художникам хорошее поле для творчества, если говорить о фигурах, взятых из жизни; мы можем привести в качестве примеров фигурки женщин, которые толкут зерно и замешивают тесто.

От эпохи Древнего царства мы имеем лишь два примера второй ветви египетской скульптуры, которая играла такую важную роль в более поздние времена, – царских статуй. Это две статуи царя Хафры (Хефрена), строителя второй по величине пирамиды, найденные Мариетом в очень древнем храме недалеко от Большого Сфинкса. Они изображают этого монарха в условной позе сидящих фигур; его головной убор и трон украшены изображениями львов, и это единственный признак, что статуя изображает фараона. Лицо явно портретное, даже одна статуя изображает царя старше, чем другая. О теле мы едва ли можем сказать то же самое: хотя оно и прекрасно как произведение искусства, но показано в обычной условной манере. Одна из этих статуй замечательна также своим размером: она больше натуральной величины, в то время как все статуи частных лиц этой эпохи имеют – самое большее – натуральную величину, а обычно намного меньше.

Карлик Хнем(?)хотеп (согласно Перро – Шипье)

Хотя в целом мы оцениваем скульптуру Древнего царства очень высоко, особенно в дни ее более свободного развития при V династии, все же мы не хотели бы завышать эту оценку. Мы не должны, как часто бывает, судить об этом искусстве только по его шедеврам, которые в действительности были исключениями. Подавляющее большинство статуй этого времени заслуживают лишь умеренного восхищения, а многие, несомненно, плохи; явно даже в те древние времена хороших художников было мало, и они появлялись редко.

Скульптура эпохи Среднего царства шла в основном по этому же пути, и вообще искусство ваяния статуй в Египте развивалось в очень узких границах. Статуи частных лиц напоминают нам реалистичные фигуры времен V династии. В эту эпоху мы обнаруживаем также фигуры с тупыми лицами людей, лишенных воображения, и толстыми телами и группы из трех или четырех фигур, в большинстве случаев выполненные очень торопливо. С другой стороны, колоссальные статуи царей выполнены целиком в идеализированном стиле, и в них нет уступок правде жизни. Они должны были быть лишь частью архитектуры храма и потому выполнялись как чисто декоративные, что видно по сознательно выбранному неверному положению ушей. Мы должны сделать одно исключение: наш вывод не относится к одной замечательной группе царских статуй, а именно к упомянутым ранее статуям с неегипетскими (европеоидными. – Ред.) лицами. То, как художник передал эти чужеземные черты лица, избежав угрожавшей ему опасности перехода в карикатуру, заслуживает нашего полнейшего восхищения, и это же относится к тому, как изображены иноземная манера одеваться и борода.