Читать книгу "Мартовские колокола - Борис Батыршин"

– Да уж не забыл, – улыбнулся Вершинин. – Поверьте, российские жандармы – вовсе не такие невежды и остолопы, какими нас изображают господа либералы в своих журнальчиках. Так, значит, вы намерены дождаться, когда эти «настоящие террористы» проявят себя?

– Да, и только тогда – брать, – кивнул Олег Иванович. – Хуже всего, если они что-то заподозрят, отменят акцию и скроются, ищи их потом! Сейчас мы хотя бы знаем, где они хотят нанести удар; а если сбегут – царя можно считать покойником. Следующую их вылазку мы обнаружить наверняка не сумеем, и они – не сомневайтесь! – добьются полного успеха. Они бы и сейчас его добились, если бы не сговорчивость этого молодого человека. – Семенов кивнул на Виктора. Тот дернулся.

– Ну жить-то всем хочется, – рассудительно заметил жандарм. – И желательно не на вечной каторге, как это было заведено при Петре Алексеевиче. Если господин… Анциферов, кажется? – будет и впредь вести себя благоразумно – мы попробуем сделать его существование не столь… печальным. Вы ведь будете благоразумны, сударь?

– Табачная лавка, на Невском, – негромко сказал Виктор, будто и не услышав последних слов жандарма. – Седьмая камера. Олег вычислил, что именно там были… гхм… скорее всего, засядут жандармы, которые будут брать террористов. Камера – на другой стороне Невского, в лавке – микрофон. Звук дать?

– Да он у вас пророк… – усмехнулся жандарм.

Виктор с Семеновым обменялись многозначительными взглядами; Олег Иванович незаметно показал молодому человеку кулак. Тот ухмыльнулся.

В динамиках затрещало, захрипело. Потом помехи исчезли и стали ясно слышны голоса:

– Ваш сокородь, Волохов встретился на тротуаре с Канчером: подали друг другу сигнал.

– Ваш сокородь, Генералов из кармана достал носовой платок, потом принялся озираться. Долго озирался, потом высморкался, ирод…

– Горкун через Фонтанку перешел, по мосту. Встал у дворца, стоит столбом…

– Осипанов в трактире. Заказал сбитень, сидит, пьет, озирается…

– Агенты, – негромко сказал Виктор. – В лавке – жандармский ротмистр, ваш коллега, а эти к нему бегают с докладами. Вот, смотрите… – компьютерщик щелкнул мышкой.

На большом экране появилась витрина табачной лавки, видимой с противоположной стороны Невского; картинка приблизилась и стала видна криво висящая табличка с надписью: «Просим извинения у гг. покупателей. Торговля временно закрыта для получения новых, весьма привлекательных товаров».

Дверь открылась, из лавки вышел неприметный господин в темном пальто и котелке; тут же второй господин – по виду копия первого – нырнул внутрь.

– Который час? – осведомился жандарм.

– Одиннадцать ноль семь, – тут же ответил Виктор. Жандарм, впрочем, и сам видел меняющиеся зеленые цифры в углу экрана, но, видимо, еще не привык воспринимать их как текущее время.

– Ваш сокородь, Андреюшкин на своем предмете произвел надрыв бумаги…

– Не поверите, Олег Иванович, – заметил офицер, – вчера вечером этот самый ротмистр уверял меня, что студенты, должно быть, задумали подать жалобу или прошение на высочайшее имя. Остановить царский выезд и на глазах у публики всучить императору петицию о какого-нибудь рода несправедливостях. Чтобы государю неудобно было не ответить.

– Ничего, – усмехнулся Семенов. – Скоро он так думать перестанет.

В динамиках загрохотало, раздались крики, явственно слышалась матерная ругань. Дверь лавки распахнулась, и из нее опрометью вылетели два «неприметных господина». Оказавшись на тротуаре, они тут же приняли независимый вид и скорым шагом направились в сторону Аничкова моста.

– Видите? Уже перестал, – добавил Семенов. – Что ж, история близится к финалу?

«Ротмистр, который сидит в кофейне, напишет потом в рапорте, что ему внезапно вспомнилось, какое сегодня число, – подумал Олег Иванович. – Он якобы прозрел, осознав, что злоумышленники намерены покуситься на священную особу именно первого марта, в день убийства прежнего императора. Наверняка соврал: надо думать, тянул до последнего и вовремя не взглянул на часы. Царский выезд был назначен на одиннадцать без четверти; жандарм увидел, что все сроки прошли, и велел хватать возможных террористов – от греха. Откуда ж ему знать, что государь в данный момент ждет экипаж на лестнице Аничкова дворца – и будет ждать еще целых три минуты? Возок подали с опозданием в двадцать пять минут – и все это время государь наливался раздражением: как же, его, самодержца, вынуждают ждать, как подгулявшего купчика, который не может поймать извозчика у кабака? И дворец он покинет лишь после того, как задержанных доставят в участок. А это еще минут двадцать…

– Четвертая камера, – вновь подал голос Виктор. – На углу Невского и Адмиралтейской.

– Андреюшкин-с, – прокомментировал жандарм. – Эк его, болезного, крутят…

На экране двое городовых заламывали руки худосочному, лет двадцати, юноше с жиденькой бородкой.

– Ну что ж, господин ротмистр, пока все идет по плану, – весело заявил Олег Иванович. – Не желаете ли сигару? Минут пять у нас есть, можем слегка перевести дух.

Вершинин кивнул.

– Скажите, Виктор, – спросил Олег Иванович, извлекая из кармана тисненый кожаный футляр. – А как вы ухитрились обеспечить следящую аппаратуру питанием? Не аккумуляторы же вы по ночам меняете? Полтора десятка камер – это же сколько возни! Я уже не говорю о том, что вы непременно примелькаетесь и попадете на карандаш. Дворники здесь, знаете ли, не дремлют…

– Очень просто. Геннадий еще осенью навел кое-какие контакты в «Санкт-Петербургской электрической компании», которая имеет патент на устройство в городе электрического освещения. Обошлось, конечно, дорого, взяток роздали тысяч на пять, – но теперь наши камеры официально числятся «Индукционными магнитографами системы Тесла», служащими для «производства опытных работ по устройству уличного освещения на основе магнитно-индукционного эффекта».

– Магнитографы, говорите? – хохотнул Олег Иванович. – Индукционные? Системы Тесла? Бедняга – и здесь его имя впутали в сомнительную историю… и как, поверили?

– А почему бы и нет? – пожал плечами молодой человек. – Гена же с ними договор честь по чести заключил, сроком на год. Даже с пунктом, что результаты исследований, в случае успеха, будут использованы только с одобрения этой самой «Электрической компании». Так что камеры наши стоят совершенно официально, даже дворникам доплачиваем, чтобы приглядывали.

– И в лавочке – тоже? – поинтересовался Семенов, с наслаждением затягиваясь дорогущей кубинской сигарой.

– Не поверите – да, – кивнул Виктор. – У них в витрине устроена электрическая гирлянда, вот мы к ней и подключились. В паре мест пришлось, правда, платить персоналу – половым там, приказчикам, – но все они свято уверены, что помогают ученым господам из электрической компании.

– Разумно, – проронил жандарм. – Эти ваши… устройства – они стоят достаточно далеко от мостовых, где проезжает царский кортеж?