Читать книгу "Комбат. Беспокойный - Андрей Воронин"

* * *

Обогнав третьего по счету испытуемого, тупо бредущего по коридору в сторону причала, генерал-полковник Шебаршин наконец соизволил обратить внимание на это нетривиальное явление.

Он так и сказал:

– А ведь это нетривиально! Интересно, что они все тут делают?

– Боюсь, они сами этого не знают, – откликнулся референт. Теперь голос у него был не шелестящий, вкрадчивый, а отрывистый и твердый. Он бесшумно скользил рядом с генералом, как-то незаметно обнаруживаясь то впереди, то за спиной, то справа или слева, – хищно сгорбленный, с автоматом на изготовку, незнакомый и немножечко страшный. А если хорошо подумать, так, пожалуй, и не немножечко… – Здесь все разваливается, Василий Александрович. Можно сказать, уже развалилось… Вы не могли бы немного ускорить шаг?

– Я и бегом умею, – сообщил Шебаршин.

– Бегом не надо. Но – поторопимся.

Генерал послушно ускорил шаг, окончательно отдавшись на волю этого субъекта, которого до сих пор воспринимал как прислугу, стараясь не задумываться о том, кто он такой на самом деле. Думать об этом не хотелось, потому что это был не только грамотный, безотказный и незаметный секретарь и такой же грамотный, профессиональный и незаметный телохранитель, но и надзиратель – прочный поводок, способный в любой момент превратиться в удавку. Как всякий интеллектуал, Василий Александрович Шебаршин превыше всего на свете ценил свободу – так ему, по крайней мере, представлялось до сегодняшнего дня. А теперь вдруг оказалось, что идти на коротком поводке не так уж и плохо. Ошейник, конечно, жмет и натирает шею, зато тот, кто держит в руке поводок, знает, куда идти, и, если что, не даст в обиду…

Думать так о себе самом – знаменитом, умном, независимом, обласканном властью, увенчанном лаврами и так далее – было неприятно, и генерал задумался о том, что будет с проектом «Лагуна». По всему выходило, что референт прав: проект себя исчерпал ввиду «обстоятельств непреодолимой силы», как пишут в договорах добровольного страхования. О дорогостоящем оборудовании, обученном персонале, подопытном материале и полученных за последний месяц результатах, вероятнее всего, придется забыть. А с другой стороны – ну и что? Оборудование – хлам, продолжать на нем эксперименты – это все равно что ремонтировать электронный микроскоп при помощи топора и рубанка. Персонал – сборище недоучек и неумех; достаточно вспомнить этого Черных, чтобы понять, чего они все тут на самом деле стоят. Потенциальные подопытные миллионными стадами бродят по России, воняя перегаром и превращая в дерьмо все, к чему ни прикоснутся, а результаты исследований никому не нужны, потому что они по-прежнему нулевые… Все это прах и мусор, а главное достояние проекта «Лагуна» находится при Василии Александровиче Шебаршине, надежно упрятанное внутри его красивой, гордо посаженной головы. Проект будет жить, если будет жить и здравствовать академик Шебаршин; в Москве это тоже понимают, и именно поэтому за его безопасность отвечает очкастый референт, а безопасность «Лагуны» доверили лысому паяцу с железным лбом…

Референт вдруг остановился и, поиграв кнопками кодового электрического замка, толкнул какую-то дверь.

– Одну секунду, – извиняющимся тоном сказал он. – Вы посторожите немного? Если что, сразу стреляйте. Кто бы ни появился, стреляйте – просто прицельтесь и нажмите вот тут.

И буквально втолкнул в руки Василию Александровичу автомат. Генерал едва сдержал желание брезгливо поморщиться: обе рукоятки МП-5 были скользкими от пота.

– Я умею стрелять, – сердито сообщил он. – А в чем дело?

– «Треска» не приспособлена ходить сквозь стены, – ответил референт и скрылся за дверью. Там, внутри, что-то сухо защелкало, трижды коротко пискнуло, басовито зажужжало и сухо клацнуло.

– Порядок, – как-то неожиданно возникнув перед Василием Александровичем, сообщил референт и деликатно потянул к себе автомат. – Как ни странно, все работает, так что мы уже почти дома. Отдайте, товарищ генерал, зачем он вам? Поверьте, в моих руках пользы от него больше.

– А по виду никогда не скажешь, – неожиданно для себя бестактно ляпнул Шебаршин.

Впрочем, судя по реакции собеседника, его бестактность пришлась весьма кстати.

– Мимикрия, – самодовольно объявил референт и, нервным жестом интеллигента в седьмом поколении поправив на переносице очки, махнул рукой: – Идемте.

За дверью, из которой он только что вышел, продолжало жужжать и щелкать. Барабан упрятанной в герметичной подводной камере мощной лебедки начал наматывать на себя толстый стальной трос, от которого, как отростки гигантской лианы, отходили другие тросы. На конце каждого покачивалась рогатая подводная мина; трос укорачивался, и мины медленно, будто нехотя, опускались в темную глубину подводного грота, открывая проход.

Гигантские шестерни и рычаги запорного механизма пришли в неторопливое движение; многотонная плита морских ворот дрогнула и с глухим рокотом заскользила по направляющим. Свет в бункере мигнул и резко потускнел: механизм открывания ворот не относился к разряду второстепенных, а мощности, выдаваемой генераторами, едва хватало, чтобы обеспечить нормальную работу этого ржавого колосса.

Между громадными зубцами главной ведущей шестерни смутно белел какой-то небольшой предмет. Он медленно, но верно двигался по часовой стрелке вместе с шестерней. Зубец за зубцом входил в зацепление с зубцами соседней шестерни; зубцы ударялись друг о друга с глухим стуком, и с каждым таким ударом белевший между ними посторонний предмет приближался к моменту, когда его должна была стиснуть, раздавить, разжевать и выплюнуть неумолимая и неодолимая сила вращающегося зубчатого металла.

По причалу неприкаянно бродили несколько испытуемых в серых робах. Один топтался прямо у сходни, осторожно пробуя ее ногой. Референт выстрелил, и испытуемый, не к месту и не ко времени решивший податься в испытатели, с громким плеском нырнул головой вниз в черную с радужными разводами воду причального бассейна.

– Прошу вас, Василий Александрович, – под гулкие и отрывистые вопли сирен сказал референт, указав на сходню.

Генерал-полковник брезгливо покосился на плавно погружающуюся в темную воду, вздувшуюся пузырем серую робу, из круглых дырочек в которой легкими дымками поднималась к поверхности кровь, и легко, балансируя слегка разведенными в стороны руками, взбежал по сходне. Он ловко вскарабкался на крышу рубки по приваренным к ней стальным скобам, и его незапятнанно-кремовое, спортивного покроя одеяние резко контрастировало с матово лоснящимся черным металлом. На рубке красовался довольно грубо набитый по трафарету желтой (чтобы было похоже на золото) масляной краской двуглавый орел; на какой-то краткий миг наблюдавшему за погрузкой высокого начальства в спасительную субмарину референту привиделся совсем другой орел, но наваждение сразу прошло. Референт повел коротким носом и удовлетворенно кивнул: все было ясно. В воздухе парил синеватый, пахнущий соляркой туман, а он страдал ярко выраженной отрицательной реакцией на неприятные запахи – пота, фекалий, лука, выхлопных газов…