Читать книгу "Ментовская работа - Данил Корецкий"

Может быть, если бы я стал юрисконсультом или адвокатом, мне бы тоже пришлось длительное время перенимать опыт у своих коллег, но в милиции, а особенно в уголовном розыске — самой горячей службе — все гораздо сложнее, здесь приходится встречаться с вещами, о которых ранее не имел представления, познавать тончайшие хитросплетения человеческих взаимоотношений, учиться преодолевать противодействие хитрого и коварного противника…

Это не просто работа, а сложная игра, в которой от того, кто кого переиграет, зависит очень многое: человеческое благополучие, судьба, а иногда и жизнь. В этой игре, случается, приходится рисковать и своей жизнью. И можно научиться приемам боевого самбо и рукопашного боя, но кто научит, как задержать на оживленной улице человека, который может оказаться порядочным законопослушным гражданином, а может — преступником, готовым к вооруженному сопротивлению? Тут нет рецептов и нет учебных пособий, это дается только опытом, и если бы его не передавали старшие товарищи, многие новички платили бы за него дорогой ценой.

Совершенно неожиданно в нескольких метрах впереди кусты раздвинулись и мне наперерез вышел сосредоточенный и целеустремленный человек лет четырех-пяти. От неожиданности я даже опешил.

— Куда ты идешь, малыш?

— Вначале нужно поздороваться. Здравствуй, — назидательным тоном сказал мальчик и посмотрел на меня большими светлыми глазенками.

Малыш был прав.

— Здравствуй, парень. Куда идешь?

К нам подошли Крылов и Волошин и с интересом посмотрели на мальчонку.

— Иду искать Балу.

— Кого-кого? — не понял я.

— Балу! — Малыш недоуменно посмотрел на меня, как, мол, можно не знать таких простых вещей.

Я обескураженно взглянул на Крылова, но увидел, что он тоже несколько растерян, явно не зная, как подступиться к этому, не по годам серьезному, человеку. Тогда мы оба обратили взоры к Волошину, который имел такое же маленькое существо у себя дома и должен был знать правила игры. И он не обманул наших надежд.

— Балу сейчас здесь нет. — Он подсел на корточки перед мальчишкой и ухитрился посадить его на колено. Тот, как ни странно, не возражал, а деловито осведомился:

— А где же он?

— Они с Багирой пошли на охоту, в горы.

— А горы далеко?

— Очень далеко, малыш. Тебе не дойти, вначале надо подрасти.

— Как тебя зовут, мальчик? — вмешался в беседу Крылов.

— Дима. А тебя?

— Меня? М… Саша…

— Вот и познакомились, — засмеялся Волошин. — Дима и Саша могут начать игру в прятки.

— Я не хочу в прятки. Я хочу играть в Маугли.

— Кто тебе рассказал про Маугли, малыш?

— Папа, кто же еще.

— А где сейчас твой папа?

— Уплыл в Африку. Он мне обезьянку привезет, и я буду с ней играть.

— Подожди-подожди. А сюда-то ты как попал? С кем ты пришел?

— С мамой и дядей Петей.

— Вот оно как… — задумчиво протянул Волошин. — Значит, папа уплыл в Африку, а мама с дядей Петей ходит на пляж. Интересно… Ну ладно, давай пойдем к маме.

Знаешь, где она?

— Ага, вот там. — Дима неопределенно показал в сторону реки и тут же спросил:

— А как тебя зовут?

— Леша, — ответил Волошин, беря мальчика за руку. И так у него ловко получалось все в обращении с ребенком, что можно было только диву даваться.

— Дядя Леша, — подергал его за руку малыш. — А ты умеешь истории сочинять?

— Какие истории?

— Ну всякие. Про зверушек, про богатырей. Как папа.

— Да как-то не пробовал, малыш. А хочешь, я тебя на спине покатаю?

— Давай, давай, — радостно засуетился мальчик и нетерпеливо запрыгал, а когда Волошин присел, проворно забрался ему на плечи.

— Папа меня тоже на себе катал. И в зоопарк водил, — погрустнев, сказал Дима.

— А дядя Петя не катает?

— Не-а. И историй не рассказывает…

Некоторое время мы шли молча, потом малыш возбужденно заговорил:

— Дядя Леша, а дядя Леша! Знаешь, что я придумал? Давай с нами жить! Вот здорово будет! А когда папа приедет, втроем заживем. Я тебе разрешу с обезьянкой играть.

Давай, а? — Малыш крепко прижался к голове Волошина и одной ручонкой гладил его по лицу.

Мне до боли стало жаль этого смышленого мальчонку. Видно, невесело ему живется, если простая приветливость случайного знакомого вызвала в маленьком сердечке такую искреннюю привязанность и пробудила надежду на перемену жизни к лучшему…

— Знаешь что, малыш, — как-то глухо сказал Волошин. — Знаешь что… Хочешь, я тебе пистолет покажу?

— Настоящий? — ахнул Дима. — Конечно, хочу!

Много ли надо ребенку для смены настроения! Печаль его улетучилась в мгновение ока. Он осторожно потрогал грозную сталь, взял «ПМ» крохотными ручонками, которые даже не могли обхватить рукоятку, и счастливо заулыбался:

— Тяжелый. А он не выстрелит?

— Да не должен. Но лучше давай я его спрячу. — Волошин водворил пистолет на место.

— А почему у тебя пистолет? Ты что, военный? — поинтересовался Димка.

— Да вроде того!

— Вот здорово! — обрадовался он. — Я тоже буду военным.

Он задавал еще сотню вопросов о пистолете и о военной службе, спрашивал, почему Волошин не носит форму, а тот степенно отвечал, и беседа у них получалась весьма содержательной.

Ребенок совсем отвлекся от грустных воспоминаний, но у меня на душе было как-то нехорошо от жалости к этому маленькому симпатичному человечку, и по лицам своих товарищей я видел, что они испытывают те же чувства.

Маму Димы мы нашли на большой поляне, недалеко от рассекающей рощу автострады.

Она не сходила с ума от беспокойства за пропавшего сынишку, не плакала и не заламывала рук, а спокойно сидела на куске толстого поролона в тени яркокрасной «Лады» и, отставив мизинец, догладывала куриную ножку. Рядом, с остальной частью курицы в руках, чинно восседал чрезвычайно упитанный субъект, как можно было догадаться, пресловутый дядя Петя. Он старался держаться величественно, но монументальности телес и позы не соответствовало тупое выражение лица и плутоватые глазки.

«Да, от такого мальчик вряд ли услышит когда-нибудь историю о зверушках. Этот боров, если и способен что-либо сочинить, так это сказку для ОБХСС, как он на зарплату приобрел автомобиль», — с неприязнью подумал я. Никаких симпатий этот тип не вызывал. Димкина же мама была довольно смазливой и совсем молодой — не старше двадцати трех, на добрый десяток лет моложе своего «друга». У нее была стройная фигура, и в открытом малиновом купальнике она выглядела довольно эффектно, хотя впечатление несколько портила сразу же бросающаяся в глаза жеманность и та привычка к ужимкам, за которую женщину называют вертлявой.