Читать книгу "Охота на Уршада - Виталий Сертаков"

— Кому понравлюсь? — Толик даже забыл, что стоит в ледяной грязной луже.

— Берендеям. Волохам. Эти хоть нормальные, в отличие от Волчьего Хвоста. Эти в комов, в медведей то есть, обращаются.

— А еду… можно взять?

Марта подумала.

— Возьми. И не морщись так, а то засмеют. Что ты за воин, если боишься ходить по снегу босиком? Земля ведь уже теплая.

— Ничего себе «теплая», — проворчал Толик, прыгая на одной ноге в ледяной луже. В правую пятку он уже ухитрился засадить колючку. — Эй, домина, подожди меня, не убегай.

У горки черепов волчица замерла и жестом приказала ждать. Минуты три ничего не происходило. Ромашка даже подумал, что Марта впервые ошиблась, и их тут никто не ждет. Неужели они зря ныряли в три канала, удирали от погонь, раздавали взятки стражникам, чтобы выйти не к тому лесу и не к той деревне?! Ноги окоченели, вдобавок на хилое мартовское солнышко наползла туча…

Они возникли совершенно неожиданно. Сразу с трех сторон. Невзрачные бородатые мужички, одетые в вывернутые медвежьи шкуры. Всего трое и, похоже, безоружные. Толик невольно вздрогнул, когда мужик, стоявший метрах в двадцати, очутился совсем рядом, буквально за спиной. Не подбежал, не подошел бесшумно, а именно — возник.

— Ну выдь, с куста-то, — беззлобно произнес мужичонка, и хирург Ромашка чуть не расплакался от умиления. Впервые за недели бешеной гонки по Великой степи с ним заговорили на нормальном русском языке.

— Ты чо затих? — жалостливо спросил второй мужичок, ощупывая взглядом снаряжение домины Ивачич. Жадным взглядом смотрел на мелкие металлические предметы, разложенные поверх кожаного мешка, однако ни к чему не прикоснулся. — Чо затих, болезный, что ль? Лихоманка мучит, али руда стылая? Так то вмиг выправим!

Толик повиновался, выступил из-за кусточка. К его изумлению, Женщина-гроза низко поклонилась третьему мужику, тому, кто помалкивал в сторонке. Этот хоть был невысок, зато широк, как шкаф. Рябая его физиономия густо заросла бурым волосом.

— И ты здравствуй, — сочным баритоном отвечал человек-шкаф.

— Нам велел прийти сюда человек по имени Рахмани Саади, — вторично поклонилась Марта. — Мы опоздали на две зори. Нет ли у вас такого человека? С ним должна быть девушка…

— Волоха, как ты? — усмехнулся в усы человек-шкаф. Усы у него были знатные. До сей поры Ромашка был убежден, что такие усы носят только мультипликационные запорожские казаки.

— Как я… почти, — отчего-то покраснела Женщина-гроза.

— Как звать-то вас? — хитро сменил тему волосатый.

Гости назвались. Толик подумал, что еще полчаса в мерзлой воде — и ревматизм обеспечен. Как-то он отвык от родимой сырости и холодов!

— А в коробке кто? — Лохматый подбородком указал на закрытую корзину, где, завернувшись в три слоя шерсти, стучала зубами Кеа.

— Там нюхач, ее зовут Кеа.

— Девка, что ли? — удивился лесной человек. — Вот те раз, носом-то ослабнет. Ждан, бежи до Забавки, пущай баню затопляет. И меду сюды мне!

— Уже бегу, — кивнул тот, кого звали Жданом, и припустил к лесу.

Ромашка мысленно отметил местную безукоризненную дисциплину.

— А меня — Берендей Иванович зовут, — коротко склонил шею мужичок. — Ну так что в поле стоять, чай не грибы, не вырастем! Поспевайте однако! — и резво зашагал к лесу.

Подхватив обувь, корзину с нюхачом и мешки, гости припустили за неразговорчивым Берендеем.

Бурелом недолго хлестал по лицам паутиной, лишайником и острыми колючками. Не прошло и десяти минут, как Толик увидел женщин. В праздничных красных поневах, в рубахах с тесемками на рукавах, почти все белокурые, румяные, белозубые, Женщины что-то делали в поле, но Толик был вынужден признать, что туп в сельском хозяйстве как пробка. Если сейчас март, пытался рассуждать он, то вроде сажать еще рано. С другой стороны, снега почти нету и трава растет, стало быть, вовсе и не март… А может, они там удобрения разбрасывают?

Правды он так и не узнал. Навстречу по горбатой проселочной дорожке прошли две девки в домотканных длинных платьях, с обручами на локтях, с мешочками и кошелками, притороченными к поясам. Девки были широки в плечах, загорелы и веселы до безобразия. Вначале они прыснули, когда встретили Толика, затем мигом помрачнели, словно языки проглотили. Они уставились на роскошные черные волосы Марты Ивачич, как маленькие девочки, впервые в жизни увидевшие огромную говорящую куклу.

Берендей Иванович привел на задворки неаккуратного разбросанного по холму строения. Было не слишком понятно, это один дом или усадьба, или целая деревня с птичниками, банями и прочими помещениями хозяйственного назначения. Дым валил из нескольких труб, но метрах в десяти от земли с дымом происходило что-то странное. Его точно срезали ножом, выше, в ярко-голубом небе, как ни в чем не бывало метались стрижи.

Мужское население деревни было представлено веснушчатым пастухом слегка дебильного вида. Он брел в грязной рубахе, длиной по колено, засунув за пояс кнут. Завидев неожиданных гостей, забыл о своих обязанностях и застыл, сунув в ноздрю мощный палец. Комолая пятнистая корова обрадовалась безвластию и принялась выщипывать солому с ближайшей крыши. Затем к пастуху присоединился мальчик лет семи. Ребенка уродовала непропорционально длинная, скособоченная голова, отчего казалось, будто он на все глядит исподлобья.

«Неужели здесь живут волхвы, подчинившие Трехбородого беса?.. — подумал Ромашка. — Больше похоже на деревню для слабоумных…»

Дальше он думать в заданном направлении не рискнул.

— А чем они тут заняты? — простодушно осведомился лекарь, выкарабкиваясь из очередной лужи. Почему-то провожатые шли ровно, никуда не проваливаясь, не наступая на хрустящие ветки, и даже не замочили ног.

— Аспидов разводят.

— Что-о? Кого?! Но… аспиды — это же змеи.

— Конечно же, змеи. Только не кричи так громко, не то тебе отрежут язык.

«Мальчишка неисправим, — устало подумала Женщина-гроза. — Рахмани проиграет пари, надо было ставить сотню к одному. Из этого тюфяка не получится даже погонщик верблюда, не то что воин… Жаль, что его убьют. Он добрый и честный человек».

— Смотри. — Марта показала в глубь деревни. Там под высоким навесом пряталось деревянное чудовище. — Это их покровитель.

— Здорово… — выдохнул Толик. — Это кому же памятник?

— Ясеневый Велес, покровитель здешних мест. Глаза опалами отделаны, ногти и зубы из обсидиана, такая у него масть. Сам из ясеня, но вокруг должна быть сосна, старая сосна со мхом и лишаем…

— Там висит что-то… вроде обрывков бумаг.

— Кажется, они постоянно украшают своего бога. Саади говорил, что не проходит недели без очередного козлиного или конского черепа. Их Велес постоянно требует крови.

Ромашка осторожно приблизился к навесу.