Читать книгу "Зверь с той стороны - Александр Сивинских"

Откупорив одну крышечку, я принюхался — и чуть было не выругался, чуть рефлекторно не сплюнул на пол. В ноздри шибануло давно и качественно протухшей рыбой. Машенька, поморщась, зажала носик, и даже кот, забыв о замечательном бумажном банте на ниточке, метнулся вон из сеней, точно ошпаренный.

"Ну, батя у меня и куркуль! — восторженно подумал я, поспешно загоняя пробку на место. — Всё на свете сохранит, кержацкая порода. Неужели ж он не в курсе, что витамины его протухли? Поди, год уж как забыл про них, а они тут киснут рядом с продуктами. Выброшу! Вот ей-богу, выброшу".

Увы, следует признаться, что в сердце моём говорила не столько обеспокоенность за качество продуктов, соседствующих с вонючими бутылочками, сколько злопамятство. Отольются кошке мышкины слёзки, думал я. Подтягивания и прочие «пистолетики» да "упал-отжался".

Завернув пузырьки в обрывок газеты, я сунул их в глубину мусорного ведра — под пустые консервные банки и пластиковые пакеты от полуфабриката пудинга. Маша одобрительно кивнула. Вернулся к бантику Люсьен.

С сознанием хорошо выполненного долга я вымыл руки, забрал мороженое и отправился к столу.

Тут бы мне и насладиться десертом, так ведь нет! Зазвонил телефон. Трубку побежал взять Антоха, но скоро вернулся и поманил:

— Давай быстро, кажется, межгород.

Звонил Большой Дядька. Жив, оказывается! Я искренне обрадовался и даже малость расчувствовался.

— Ну, как ваши дела, Филипп? — спросил Тараканов ничуть не изменившимся голосом.

— Прекрасно, замечательно, спасибо. А вот как ваши? Справиться о здоровье будет уместным? — Я придал голосу должную сострадательность и трагичность. — Или лучше не бередить?

— Отчего же, — сказал Тараканов. — Здоровье не оставляет желать лучшего. Я в полном порядке и фактически восстановил былую форму. За малым исключением… Скорей и в основном косметического плана.

"Ну конечно же! Ожоги", — понял я и поспешил сменить тему:

— Где вы сейчас? На каком-нибудь европейском курорте?

— Да… пожалуй, что и на курорте… — как бы сомневаясь в собственных словах, сказал Тараканов. — Частный пансионат… э-э-э… реабилитационный центр… что-то вроде этого. Здесь очень славно, даже чудесно, только очень уж малолюдно. Я да Паоло, да ещё несколько выздоравливающих. Скучаем немного… Зато вокруг почти нетронутая природа: высокогорное озеро в окружении вековых кедров, чистейший воздух, белочки, которых можно кормить с руки… Массаж, акупунктура, минеральные и радоновые ванны и прочие укрепляющие тело процедуры…

Я почувствовал, что, говоря об укрепляющих процедурах, Тараканов улыбается, и подхватил в игривой тональности:

— Молоденькие медсестрички в коротюсеньких халатиках…

Большой Дядька весело расхохотался.

— К сожалению, не совсем. Здесь неподалеку женский монастырь, так что роль сестер милосердия и сиделок выполняют монашенки.

— Но они всё-таки в коротких халатиках? — уточнил я. — Или как там это называется? Сутанках?

Тараканов ответил новыми раскатами хохота. Действительно, очень здорового, прежнего хохота. Дав ему отсмеяться, я заметил:

— Так ведь это же гораздо пикантнее. М-м-м, очаровательные монашенки!… Чуточку вам завидую, Игорь Игоревич.

— Не стоит мне завидовать, Филипп, — сказал он с немалой ноткой грусти, оборвав смех, и я прикусил язык. Он спросил: — И всё-таки, Филипп, что у вас?

— Жениться собираюсь в ближайшее время, — ответил я, не зная, как половчее подобраться к тому, что Тараканова интересует на самом деле. Говоря прямо, к патовой ситуации с так и не выполненным поручением.

— Жениться! — обрадовался Тараканов. — Кто же ваша избранница? Наверняка, она прекрасна! Уж не Милочка ли?

— Вы совершенно правы, Милочка. — Положившись на то, что кривая вывезет, а повинную голову меч не сечёт, я понизил голос: — Игорь Игоревич, так получилось, что провалил я ваше заданье. Бездарнейшим образом провалил. Меня вычислили в два счёта и… впрочем, неважно. Я ничего не мог сделать, изменить. Даже если бы и хотел. То есть что я говорю? — конечно, я хотел. И без всяких «бы». Но не мог. Физически не мог. Был связан по рукам и ногам во всех смыслах. Унизительнейшая ситуация, чертовски обидная и чертовски неприглядная…

Я замолчал, по-мальчишески сопя носом.

Тараканов озабоченно спросил:

— Филипп?…

— Можете считать, что в этом месте Капралов несколько раз грязно и смачно выругался сквозь зубы, — сказал я. — А в остальном… Небось, вы и сами знаете, что у нас тут творилось. Словом, с сатанистами расправились без меня… Пистолет ваш я потерял, но готов выплатить полную стоимость. И аванс готов вернуть.

— Бросьте, что за ерунда, — сказал Тараканов. — Аванс какой-то. Пистолет… Между прочим, я, наверное, скоро вернусь. Ну, может, не совсем скоро, ближе к осени. Так вот, не хотите ко мне штатным сотрудником пойти? Нужно журнал восстанавливать, а где я скоро-то приличный коллектив наберу? Старый разбежался, не соберешь… А так: вы да Милочка, да я, да Паоло — уже что-то. Гарантирую достойную оплату.

— Пока не знаю, — уклончиво сказал я. — Меня тут один знакомый в политику зовёт. Говорит, именно в настоящий момент открываются великолепные перспективы к персональному росту. Упускать шанс никак нельзя, а поэтому ему крайне важно иметь рядом с собой надёжную команду из людей, на которых можно положиться. И теперь и в будущем. Считает, я как раз из таких. Он сейчас на самом гребне волны. Запросто в Кремль входит, с Президентом о всяких разных серьёзных вопросах вроде геополитики и национальной военной доктрины только так толкует. И Президент к его мнению прислушивается.

— А ещё его народ любит, — добавил я после секундной заминки.

— Вот как?! - встрепенулся Тараканов. — И кто же этот баловень судьбы, фаворит власти и любимец народа? Штольц?

— Перед вами там спиритической доски, часом, нету? — рассмеялся я. — Бьёте без промаха. Именно Штольц. Кстати, познакомились мы… хм, там, куда меня один журналист секретным агентом направлял. По одинаковому профилю работали. Только он в соответствии с глубочайшим планом, разработанным лучшими штабными аналитиками и учитывающим тысячу и один нюанс. Планом, предусматривающим действия в тысяче и одной нештатной ситуации. С полной огневой поддержкой фронтовой артиллерии, авиации и тактических вертолётов, бронетехники, мотострелков, десантов и диверсантов… а я дурным нахрапом. В результате он нынче губернатор и реальный претендент на вице-президентство, а я всего лишь жених. К тому же бритый наголо, — вздохнул я. — Впрочем, впрочем — отнюдь не жалуюсь!

— Интересно, — сказал Тараканов задумчиво, — крайне интересно. Филипп, заклинаю, не отказывайтесь ни в коем случае!

— Хотите иметь своего человека на самом верху?

— И это тоже, — очень серьёзно отозвался Тараканов. — Но не просто наверху, там и без вас… н-да… Буду конкретен — мне интересно знать, какие, метафорически выражаясь, ветра и куда дуют в свите Штольца. Нет, не вполне правильно выразился… Попробую сначала. Понимаете, Филипп, мне почему-то кажется, да что там, я почти уверен — ничего ещё не закончилось. Вернее, закончился какой-то предварительный этап. Быть может, как раз призванный выпустить эти самые ветра на волю. И предстоящие ураганы, первотолчком к которым послужат слабые на первый взгляд движения воздуха, рождаемы будут, по всей видимости, именно и в основном Штольцем. Собственной его загадочной персоной. Считаю, он скоро ещё больше укрепит свои позиции. Впрочем, об этом не стоило говорить по телефону. Знаете, я тут подумал… я, наверное, прилечу не осенью, а в самое ближайшее время. На будущей неделе, пожалуй. Возможно, даже завтра, послезавтра. Нам непременно нужно встретиться и обо всём, обо всём толком переговорить. Вы только не суетитесь особенно, я приеду прямо к вам, в вашу знаменитую Петуховку. Найдется, где поселиться четырём-пяти приезжим?