Читать книгу "Женщина не прощает - Диля Еникеева"

- Из “оздоровительного комплекса” вы поднялись одна?

- Кто-то из гостей изъявил желание воспользоваться сауной, и Борис остался, чтобы показать, как затопить печь, а я ушла.

- Когда вы поднялись в большой холл, на диване под лестницей сидела темноволосая женщина? -”крокодил Гена” решил выяснить, не сочинила ли Лайза и эту сцену.

- Там курила дама, незадолго до этого занимавшая место напротив меня за свадебным столом. Меня немного удивило, что и раньше, и в тот момент, когда я вошла в гостиную, она буквально сверлила меня взглядом. Тогда я подумала - быть может, мы знакомы, просто я запамятовала, кто это? Я улыбнулась ей, надеясь, что дама заговорит, представится, но она молча дала мне прикурить. Вскоре подошел мой спутник, и больше я не обращала на нее внимания.

“А Лайза нагородила страстей про серые глаза, ставшие потом изумрудными, и взгляд, которым чуть ли не убить можно”, - опять с неудовольствием отметил следователь. Он уже понимал, что ничего путного во время допроса не выяснит, но решил довести его до конца.

- Лариса Николаевна, вам принадлежит “мерседес” с номерным знаком... - Геннадий Павлович назвал номер машины.

- Да.

- Вы приезжали на нем в ночь в субботы на воскресенье к дому Заграйского?

- Нет.

- Однако свидетельница видела вашу машину.

Лариса молча пожала плечами, и теперь Молчанов засомневался, не напутала ли Валентина Михайловна Белова.

- А где вы были в эту ночь? - спросил он, не дождавшись ответа.

Ивлева перевела взгляд на свою адвокатессу, и та опять посоветовала:

- Ответь.

- Я провела ее в квартире Евгения Сергеевича Ростоцкого.

- Вы любовники? - вырвалось у Геннадия, и он даже не сумел скрыть удивления.

- Да, - без каких либо эмоций ответила Лариса.

Молчанов не сомневался, что Ростоцкий подтвердит ее показания, но все же спросил:

- Евгений Сергеевич может засвидетельствовать, что вы провели вечер и ночь с субботы на воскресенье у него?

- Разумеется, - кивнула собеседница.

- Кто же мог воспользоваться вашей машиной?

- Понятия не имею.

- Вы кому-нибудь давали ее? Разрешали пользоваться по доверенности?

- Нет.

- Как вы можете объяснить, что автомобиль марки “мерседес” с вашим номерным знаком видела свидетельница, живущая через дом от особняка Заграйского?

- У меня уже была аналогичная история, из-за которой мне полтора месяца трепали нервы, - холодно оповестила Лариса. - Свидетель заявил, что неподалеку от места, где было совершено убийство, видел мой “мерседес” и даже назвал номер. Этот немолодой мужчина живет во дворе, где расположен офис моей фирмы, и его раздражало, что я ставлю машину под его окнами. Номер он запомнил давно и, скорее всего, просто мелко напакостил. Либо заблуждался. Проконсультируйтесь у психиатра и узнаете, что у пожилых людей бывают так называемые конфабуляции, когда выдумываются несуществующие события, и псевдореминесценции, когда реальные факты переставляются во времени. В данном случае тоже могло быть нечто в том же духе. Сколько лет вашей свидетельнице?

- Около шестидесяти.

Лариса выразительно посмотрела на него - мол, теперь все ясно, вопросов больше нет?

- Где эта свидетельница могла видеть вашу машину? - на сдавался Молчанов.

- Возле ресторана.

- Вы приехали на ней?

- Разумеется.

- А Ростоцкий?

- На своем “шевроле”.

- А уехали вместе или по отдельности?

По лицу Ларисы пробежала гримаска, и Геннадий Павлович отметил, что даже легкое раздражение разительно меняет черты ее лица. Теперь он не сомневался, что страсти-мордасти во время танца - плод фантазии Лайзы. Эта высокомерная снобка Ивлева даже вежливые слова, в подтексте которых звучит: “Отвали!” - может произносить с такой брезгливо-презрительной миной, что сторонний наблюдатель решит, будто между собеседниками происходит бурное выяснение отношений.

Свидетельница посмотрела на адвокатессу, и та решительно заявила:

- На все вопросы Лариса Николаевна дала четкие ответы, а все остальное - это ее частная жизнь, вторгаться в которую я не позволю. Еще вопросы есть?

- Нет, - сдался следователь.

Лев Романович Коротич, адвокат Заграйского, навестил вдову в доме ее матери и сообщил, что незадолго до свадьбы Борис Гаевич аннулировал предыдущее завещание и предупредил, что вскоре составит новое.

- Поскольку никаких документальных подтверждений волеизъявления Бориса Гаевича Заграйского не имеется, брачный контракт вы не составляли, официальных детей у него нет, то вы, Марина Леонидовна, наследуете все имущество супруга. Однако некоторые лица, упомянутые в прежнем завещании, в частности, брат покойного, Андрей Гаевич Заграйский, и некоторые другие могут попытаться оспорить. Вам потребуется адвокат. Эти обязанности могу исполнять я и гарантирую, что решение суда будет в вашу пользу.

- Да не надо нам этих денег, - отмахнулась Вера Дмитриевна. - Знать бы, что так случится, вообще бы не затевали свадьбу.

- Это вы напрасно, Вера Дмитриевна, - увещевающим тоном произнес Лев Романович. - Поверьте, речь идет об очень больших деньгах. Причем я еще не знаю истинных размеров состояния покойного, а он был весьма состоятельным человеком. Я возьму тридцать процентов и обещаю досконально выяснить, чем владел Борис Гаевич.

- Нехорошо это, - возражала теща, а ее дочь молчала, как всегда, предоставив решать матери.

- Что именно? - вкрадчиво поинтересовался адвокат. - То, что я хочу тридцать процентов?

- Да не в этом дело, - отмахнулась собеседница. - Люди подумают, будто мы ради денег.

- Знаете, уважаемая Вера Дмитриевна, когда у вас будут эти деньги, вам будет совершенно безразлично, кто и что подумает. Да и окружающие поостерегутся клеветать. Деньги нынче решают все, а клеветать безнаказанно мы никому не позволим, я обещаю, что обеспечу защиту ваших интересов, доброго имени, чести и достоинства. Я навел справки по своим каналам - у следствия множество версий, но вы в качестве подозреваемых не фигурируете. Там достаточно фигурантов с весьма весомым мотивом и без алиби, мало того, есть свидетели, видевшие их входящими или выходящими из подвального помещения, так что у следственных органов и без вас работы хватает.

- Не знаю... - все еще сомневалась Вера Дмитриевна.

- Думаю, тут и говорить нечего, - уверенно произнес адвокат, мысленно потирая руки.

Шансы Андрея Заграйского выиграть процесс в суде незначительны. Заграйский-старший официально аннулировал прежнее завещание, так что и его внебрачному сыну ничего не достанется. А раз нет завещания, значит, наследует вдова. Брат покойного почему-то уверен, что Марина виновна, а потому у него якобы сильная позиция. Этот скупердяй Андрей, уже возомнивший себя богачом, пообещал Льву Романовичу в случае выигранного дела только десять процентов, долго торговался и согласился на пятнадцать. А тридцать - это ровно вдвое больше, что при немалом состоянии Заграйского о-очень большая сумма.