Читать книгу "Книга убийств - Джонатан Келлерман"

«Это криминальный район, и здесь немало преступных группировок», — заявил один из наших источников, который не подтвердил, но и не опроверг предположение, что Поулсен вел в Уоттсе официальное расследование. Небольшой дом, где обнаружено тело, давно пустовал».

Я продолжал просматривать газеты, рассчитывая найти продолжение. Ничего.

Настоящее безумие: ничто так не мобилизует департамент, как убийство полицейского. Однако больше мне не удалось найти никаких упоминаний о расследовании.

Недавно переведенного в отряд «Метро». Иными словами: Поулсену поручили расследование убийства Инголлс?

Двадцать лет назад два полицейских из отдела служебных расследований допрашивали Майло. Один сделал блестящую карьеру, а другой убит семь месяцев спустя.

Белый полицейский застрелен в черном районе, как и Борис Немеров. В стиле, напоминающем заказное убийство — как и в случае с Борисом Немеровым.

А потом поджог. Майло говорил об огне. Мастерское предвидение.

Я позвонил ему, но ни один из телефонов не отвечал. Чем же заняться?

Отличное утро, самое время помыть машину.

Через два часа моя «севилья» блестела как новенькая — впрочем, не следует требовать многого от автомобиля 79-го года — и я катил по Глен в сторону Вэлли. Я не ограничился обычным мытьем, а еще отполировал все блестящие детали, колпаки колес, виниловый верх, привел в порядок обивку, прошелся пылесосом по коврикам. Я купил этот автомобиль пятнадцать лет назад у одной замечательной старой леди (вышедшая на пенсию учительница с тяжелой походкой) и с тех пор с нежностью обращался с «севильей». И все же пройденные сто пять тысяч миль давали о себе знать, и в самом ближайшем будущем мне предстояло сделать выбор между заменой двигателя и покупкой новой машины.

Но я еще не был готов к столь серьезным переменам. Я не мог изменить моей «севилье».

Компания по восстановлению автомобилей являлась одним из множества ориентированных на автолюбителей заведений, расположенных на бульваре Ван-Найс, между Риверсайд и Окснард. Достаточно скромное место, которое больше напоминало двойной гараж с жестяной крышей за открытой стоянкой, где блистали хромом и лаком отреставрированные автомобили. Над гаражом красовалась огромная сияющая вывеска: «Индивидуальная покраска, гофрировка, восстановление кузова» — на фоне красного фаллического корпуса «феррари».

Я припарковал машину на улице и начал пробираться между мощными старыми автомобилями. Мое внимание привлек удлиненный белый «мерседес» со срубленным верхом и накрытый брезентом. Много лет назад издали закон, запрещающий производить покраску на открытом воздухе, но около мастерской витали ароматы, которые не вызывали никаких сомнений в своем происхождении.

Посреди стоянки двое мужчин в грязных футболках и обрезанных джинсах изучали дверцы старого автомобиля цвета медной сковородки. Оба были молодыми латиноамериканцами с бритыми головами. На шее у каждого болталась маска; руки, плечи и шею покрывали татуировки. Грубая работа — скорее всего сделана в тюрьме. Внешне они не обратили на меня ни малейшего внимания, но когда я им кивнул, оба нахмурились.

— Вэнс Коури? — спросил я.

— Там, — сказал тот, что повыше, указав большим пальцем в сторону гаража.

У него был высокий голос, под глазом красовалась синяя татуированная слеза. Обычно это означает, что ее владелец кого-то убил, но некоторые любят похвастать. Впрочем, судя по равнодушному холодному взгляду и мощным плечам, этот тип не нуждался в дополнительной рекламе.

Я прошел мимо.

Подойдя к гаражу, я понял, что ошибся, когда решил, что это небольшое заведение. Подъездная дорожка уходила влево, где обнаружилась обширная площадка в пол-акра, отгороженная связанными между собой покрышками, бамперами, разбитыми фарами и прочим мусором. В дальнем конце находились две камеры для окраски распылением, чуть в стороне стояла пара вполне приличных автомобилей, но большую часть площадки использовали в качестве свалки.

Я возвратился к гаражу. Левая дверь в стене из гофрированного железа была закрыта на замок. За открытой правой дверью я увидел красно-бело-голубой «корвет-стингрей». Стекла фиолетового оттенка, нос удлинен на целый фут, задний спойлер дугой изгибается над багажником, двадцатидюймовые хромированные колеса на несколько дюймов шире корпуса. Дверь со стороны пассажира была покрыта пятнами грунтовки, а еще один бритоголовый латиноамериканец занимался шлифовкой.

Четвертый парень с татуировкой производил сварку в задней части гаража. Голые стены, цементный пол, свисающие с потолка электрические лампочки, острый запах бензина. На потолочных балках кто-то наклеил автомобильные календари и плакаты с обнаженными женщинами — очевидно, фотограф неравнодушен к лобковым волосам и был гинекологом-любителем. Впрочем, среди фотографий попадалась и чистая порнография; кому-то из парней нравились худые блондинки с одурманенными глазами, занимающиеся оральным сексом.

Шлифовальщик не обратил на меня ни малейшего внимания, когда я обходил «корвет», стараясь держаться подальше от искр, летящих из сварочного аппарата. В закрытой части гаража стояла половина черного «порше-родстера». Гоночный автомобиль был так аккуратно рассечен на две части, что цифра 8 превратилась в цифру 3. В задней части помещения за металлическим письменным столом сидел широкоплечий мужчина, пальцы которого бегали по клавиатуре калькулятора. Плечом он прижимал к уху телефонную трубку.

Ему было за сорок, длинные густые волосы с сединой падали на спину, оставляя открытыми неожиданно черные брови и бородку. Висящая над столом лампа придавала оливковой коже зеленоватый оттенок. Под грустными темными глазами выделялись мешки. Мягкая морщинистая шея, дряблая кожа. Я с трудом узнавал красивое лицо выпускника, которое видел на фотографии, но мне не хотелось его рассматривать. К тому же Вэнс Коури не спускал с меня глаз, продолжая считать и разговаривать по телефону.

Я подошел к столу. От Коури исходил аромат лосьона. Он закатал свободные рукава черной шелковой рубашки, высокий стоячий воротник почти доходил до мочек ушей. На шее золотая цепочка. Золотой «Ролекс» размером с небольшую пиццу плотно сидел на широком волосатом запястье.

Он изучал меня, никак не реагируя на мое появление. Продолжал беседу по телефону, перехватив трубку поудобнее. И все это время нажимал на кнопки калькулятора. Весь стол был завален бумагами. Наполовину пустая бутылка пива служила в качестве пресс-папье.

Я отвернулся от него и подошел к половинке «порше». От машины осталась лишь оболочка. Края были тщательно обработаны. Они практически закончили — никто не собирался восстанавливать машину.

«И вся королевская конница…»

— Эй, — послышался скрипучий голос у меня за спиной. Я обернулся.

— Что вы хотите? — спросил Коури.

Он был настороже, но говорил равнодушно. Одна рука все еще сжимала калькулятор. Другую он протянул в мою сторону, словно хотел что-то получить от меня.