Читать книгу "Ученик ученика - Владимир Корн"

Очнувшись от размышлений, я обнаружил себя смотрящим на хозяина, да еще и с улыбкой на лице. Надеюсь, улыбка у меня правильная, иначе он черт знает что подумает.

Нет, как будто бы все, как надо. Хозяин уронил свой взгляд в пол. Хотя что это значит? Возможно, он только маскируется, подлец и негодяй, чтобы выбрать момент и нахально напасть. Переведя свой взгляд на Горднера, я заметил, что тот с интересом наблюдает за мной.

– О чем задумался, Артуа?

Что за глупая привычка у меня уходить в себя, иногда даже на несколько минут. И перед Горднером было неудобно. Случись что, а я где? Ладно бы о чем-нибудь умном думал. Ведь о всякой же ерунде, полностью отключившись от окружающего мира и устремив взгляд непонятно куда.

– Трош здесь вкусный, господин Горднер. Кстати, и дождь почти закончился.

Не дорос я еще до того, чтобы Горднера Эрихом называть. А дождь действительно заканчивается, это легко увидеть в окно.

Расплачиваясь с хозяином, Горднер добавил к счету серебряную монету, прокомментировав это словами: за благоразумие. И тот лишь молча кивнул.

Глава 16

Слиссы

Когда мы наконец выбрались на клочок сухой земли, день давно уже приблизился к своему завершению. Этим клочком оказался островок с чахлой порослью редких деревьев посреди бескрайнего болота. Место крайне неудобное для привала и последующего ночлега, но выбирать не приходилось. И радостно, что под ногами не чавкающая трясина, которая в любой момент может предательски провалиться, а пусть и такая, но твердая земля. Берег рядом, до него не больше пары лиг, но туда нам ходу нет.

Весь день мы пробирались этим болотом, держась вдоль береговой черты и старательно обходя подозрительные места, выглядевшие, на мой взгляд, совершенно так же, как и вся остальная поверхность вокруг.

Лошади по бабки, а иногда и значительно глубже, проваливались в ненадежную твердь. Жара, миллиарды крохотных кровопийц, вгрызающихся в открытую плоть без всякого предупреждения, зловонные испарения… было от чего впасть в отчаяние.

Мы шли вдоль берега, не решаясь отдалиться от него в глубь этого ада, а параллельно нам по берегу двигались люди, преследующие нас и не намеренные отступать.

Причина вот она, сидит под невысоким уродливым хвойным деревцем, покрытым безобразными пятнами лишайника, – барон Чирен фер Бренуа, владелец ухоженных усов, выдающегося носа и презрительного взгляда, который мне хочется погасить парочкой выполненных на совесть оплеух уже второй день подряд.

Фер Бренуа нужен людям, преследующим нас. Не меньше нужен он и нам, нужен, потому что очень много знает. Мы захватили его еще позавчера именно по этой причине, причем при этом погибли два наших человека, а сам Горднер получил ранение в плечо. Весьма нехорошее огнестрельное ранение с близкого расстояния, так что, вполне возможно, вместе с пулей в ране оказался пыж или его часть. Пуля вошла сразу под левой ключицей, возможно, вошла неглубоко, но извлечь ее было некому, потому что штатный лекарь отряда, Керум, погиб еще на переправе через Сотру.

Керум был лекарем от Бога, из тех, что лечат не только делом, но и словом. Парни рассказывали, что берегли его, как могли, а он всегда лез вперед, чтобы никому не показаться трусом.

Конечно же рану Горднера залили уксусом и перевязали, но, для того чтобы извлечь пулю, необходимы умение, опыт и инструмент. Ничего этого у нас не было. Ранил его тот самый фер Бренуа, что сидел сейчас под деревом со связанными руками и беспрестанно ругался, не стесняясь в выражениях. Он мог себе это позволить, поскольку не хуже нас понимал свою ценность.

Больше недели мы ждали его появления в глухой деревушке, насчитывающей пару десятков дворов. Нет, фер Бренуа не должен был оказаться сам в той деревне, название которой при некоторой фантазии можно перевести как Сморчково. Просто недалеко от нее проходила не очень оживленная дорога, и барон должен был проехать именно по ней.

До этого примерно столько же времени мы провели в Роендере, городке, расположенном на Мулойском тракте, что ведет в соседнее с Империей герцогство Эйсен-Гермсайдр. Затем прибыл человек, который долго разговаривал с Горднером, и мы поспешно свернули лагерь и отправились в путь, хотя до заката солнца оставалось не больше пары часов.

Конечно же я полюбопытствовал у Горднера, в чем смысл всех этих маневров. Он посмотрел на меня тяжелым взглядом, к которому я уже успел привыкнуть (легких-то взглядов у него отродясь не наблюдалось), и задал вопрос сам:

– Артуа, ты действительно хочешь знать все подробности?

Отличный встречный вопрос, напрочь убивающий желание любопытствовать дальше.

А барон тем временем продолжил:

– Поверь мне на слово, дело, которым мы занимаемся, весьма благородное. И связано оно с исчезновением людей: баронов фер Мостеа, фер Приегуа и Свегреда, графа Троинсера… К этому списку я могу добавить еще несколько имен, но тебе это ничего не даст, ты никого из них не знаешь. Все эти люди были весьма достойными дворянами, и виноват в их пропаже один и тот же человек. Нет, не тот, за которым мы сейчас охотимся. Зато наш «объект» в курсе всех событий, он знает так много, что, если мы сделаем все, как надо, ты сможешь купить много подарков своей красавице и еще останется достаточно денег на не самую скромную свадьбу.

Затем Горднер помрачнел и добавил:

– Особенно с учетом того, что нас стало меньше.

Фер Бренуа мы взяли легко, в лучших традициях партизанской тактики: деревья, поваленные в подходящем месте на узкой лесной дороге, дружный залп из засады по эскорту, сопровождающему карету барона, – и барон в наших руках. А нечего шиковать в такой глуши, верхом надо ездить, чай, не герцог.

Вот только одно мне было непонятно: все-таки мы в Империи, стране законности и порядка, что даже несколько удивительно для текущей эпохи. Когда я напрямую спросил об этом у Горднера, видя наши приготовления, он ответил:

– Мы на окраине Империи, барон. А здесь совсем другие реалии, совершенно другие.

К тому времени я уже перестал вздрагивать, когда меня называли бароном или вашей милостью. Я постоянно находился рядом с Горднером и старался перенять его манеру держать себя и манеру разговаривать. Все-таки они очень отличались от манер простого народа, но не настолько, чтобы что-нибудь повергло меня в шок…

При захвате кареты Горднер и получил ранение в плечо, хотя выстрел должен был принять на себя Тибор, первым открывший дверцы. Горднер находился позади него, верхом на кауром жеребце с непереводимой кличкой Сверт.

Вряд ли фер Бренуа промахнулся. Он явно целился в нашего командира, правда, непонятно, на что он рассчитывал: если бы ему удалось убить Горднера, его непременно убили бы самого. Тибор, облаченный в кожаную кирасу, попытался прикрыть Горднера, но тот все же поймал пулю…

Какая удача, что нам удалось найти сухой островок посреди бескрайнего болота, потому что нам необходимо отдохнуть перед тем, как отправиться в самую его глубь.